Ловушка для Максимуса Клайда. Дилогия (СИ) - Головнин Вячеслав Владимирович. Страница 58

- Максим, уже уходи, пожалуйста, не рви мне душу.

Мы встали из-за стола, за которым завтракали и обнялись, даря друг другу прощальный поцелуй.

Глава 21. Опекун.

Я покинул апартаменты Маргариты и сразу же под магемой невидимости ушёл порталом домой. Дома надрывался телефон. Я вышел из портала на своей мансарде, здесь же стоял и телефонный аппарат. У каждого из нас, членов семьи Ланге был свой домашний телефон. В апартаменты родителей я ещё не заходил. Не знаю, остались там телефоны. Или их уже сняли.

Я поднял трубку:

- Алло, Максим у аппарата.

- Алло, Максим, наконец-то. Это Миронов, ты уже дома?

- Приезжайте, я дома, - сказал я и положил трубку.

Миронов приехал через час. Время было около 12 часов дня. Меня интересовало, как поступит охрана. Спросит ли она моего разрешения или впустит опекуна без моего согласия.

Моего согласия никто не спрашивал. Более того, Миронов попытался открыть входную дверь своим ключом. Когда это у него не получилось, он очень удивился и нажал на кнопку звонка. Я дал команду на открытие двери.

Миронов зашёл, по-прежнему чувствуя себя в доме хозяином. Я понял, что переехал зря и скорее всего, жить мне тут, по крайней мере так, как я хочу, мне никто здесь не позволит. Но поговорить, конечно, нужно. Может, я нафантазировал все это и мои выводы к реальности никакого отношения не имеют.

Я сидел на диване, и когда Миронов, пройдя прихожую комнату, появился в холле, то я, проявив вежливость, встал и слегка поклонившись поздоровался:

- Добрый день господин Миронов.

Увидев меня, он развернулся и молча, направился ко мне. Подойдя ко мне вплотную, он посмотрел мне в глаза, при этом он был вынужден поднять голову, так как я был выше его.

- Хотелось бы сразу расставить все точки над "и" в наших с вами отношениях, - сказал он.

Я сел на диван и жестом пригласил его сесть рядом. Однако, он на это не повёлся. Рядом сидят только равные партнёры, а он хотел доминировать. Это вытекало из его последующих действий. Он нашёл кресло и подтащил его к дивану, напротив меня. После чего сел и стал не моргая, смотреть прямо в мои глаза, давя взглядом.

Я только иронично улыбнулся на эту его попытку подавить меня, признать его лидерство:

- Что ещё имеется в вашем арсенале, господин Миронов?

Он был несколько обескуражен, но не сдавался.

- Мальчишка, - прошипел он. – Теперь с тебя глаз не спустят. Считай, что ты тут в привилегированной тюрьме, прямо с этой минуты. Кстати, счета твои уже арестованы, твоя банковская карта заблокирована.

- Отлично, - сказал я, – приятно, когда на тебя идут вот так, как вы, с открытым забралом. Как я понял, вы раскрыли далеко не все свои карты, не правда ли?

Миронов молчал. Он не понимал моего поведения. Он ожидал встретить здесь мальчика 16 лет, избалованного, не приспособленного к жизни, которому по какой-то дикой случайности удалось остаться в живых и почти неделю скрываться ото всех. А видит перед собой уверенного в себе молодого человека, но не понимает, на чём стоит эта его уверенность.

- Может быть, подыграть ему, - подумал я и, шмыгнув носом сделал виноватое выражение лица. Похлопал глазками, сгоняя с глаз не существующую слезинку и отворачиваясь лицом в сторону.

- Так ты меня разыграл, Максим, а я чуть было не поверил, да тебе только в покер играть, - радостно засмеялся Миронов. – Ладно, не куксись, будешь меня слушаться, как сыр в масле кататься будешь. Ослушаешься, будешь наказан. Понял?

Он неожиданно встал с кресла и, схватив меня за нижнюю челюсть развернул к себе, вглядываясь мне в глаза. Я был готов к такому повороту и сделал жалостливые глаза. Миронов удовлетворённо кивнул, отпуская меня:

- Вот это совсем другое дело. А то развалился тут, как хозяин. Замок-то в двери кто тебе поменял? Истопник?

Я кивнул, продолжая играть свою игру. Я тоже пока его не понимал. Чего он добивается? Только ли послушания или ещё чего-то.

- Теперь слушай меня внимательно, Максим. В Англию ты больше не вернёшься. Запрос в твою школу о твоей успеваемости уже ушёл. Как только эта справка придёт, устроим тебя в местную деревенскую школу, чтобы в Москву не ездить. Да и следить тут за тобой проще, чем в Москве. О побеге даже не мечтай. Ничего у тебя не получится.

Я, стиснув зубы, молчал. Интересно, он хоть что-нибудь по существу ещё скажет или так и будет продолжать трындеть.

Миронов положил на колени портфель, с которым он пришёл и с которым не расставался, и вытащил из него тонкую папку. Раскрыв папку, он достал из неё лист бумаги стандартного размера и, закрыв папку, положил лист на неё. Из внутреннего кармана достал дорогую ручку, свинтил колпачок и протянул её мне со словами:

- Подпиши вот здесь.

Он положил свою руку на лист бумаги, не давая мне возможности прочитать текст, указывая пальцем то место внизу страницы, где я должен был оставить свою подпись.

- Моя же подпись юридически ничтожна, - сказал я ему.

Миронов вздохнул и сказал:

- Совершенно верно, но вот тут рядом я поставлю свою подпись, и бумага станет официальным документом.

- А прочитать мне, за что я тут расписываюсь вы не разрешите?

- Ну, хорошо, слушай, я тебе прочитаю.

Он взял лист и повернув его к себе стал читать:

- Я нижеподписавшийся, Максим Данилович Ланге, находясь в полном здравии и твёрдой памяти, соглашаюсь передать секретную часть завещания моего отца, Данила Рудольфовича Ланге, моему официальному опекуну, Миронову Василию Яковлевичу.

Миронов прекратил чтение.

- Ну, что, доволен? Давай подписывай.

Он опять подсунул мне лист на подпись, все также прикрывая текст своей рукой.

Мне надоела уже эта игра, и я взял Миронова под свой контроль. Затем взяв у него этот лист бумаги прочитал напечатанный там текст:

"Я нижеподписавшийся, Максим Данилович Ланге, находясь в полном здравии и твёрдой памяти, соглашаюсь передать секретную часть завещания моего отца, Данила Рудольфовича Ланге, и все права на него, моему официальному опекуну, Миронову Василию Яковлевичу."

После моей подписи было напечатано:

"Это заявление Максима Даниловича Ланге, сына Данила Рудольфовича Ланге было подписано добровольно без какого-либо принуждения или давления в присутствии двух свидетелей и двух нотариусов."

Далее были четыре чистых строки, в которые в дальнейшем предполагалось вписать фамилии мнимых или продажных свидетелей и нотариусов.

Пониже строк, предназначенных для фамилий нотариусов, было предусмотрено место для их личных печатей.

- Круто, - прокомментировал я. – Ну-ка, а что тут ещё есть?

Я потянулся за портфелем и вытащил его из рук опекуна. Вытряхнул все содержимое на диван и осмотрел портфель магическим взором на предмет потайных отделений. Таковых оказалось целых два. В одном из них было обнаружено около десятка банковских карт. Я разрешил Миронову ответить на мои вопросы.

- Чьи банковские карты?

- Мои, - ответил Миронов.

- Они все зарегистрированы на ваше имя?

- Нет, только валютные.

- А остальные?

- На предъявителя.

- Как можно получить с них деньги?

- В банкоматах, где требуется только знание Пин-кода. Он написан на обороте карточки.

Я перевернул одну из карточек и увидел четырёхзначный номер Пин-кода.

- Но сумма выдачи через банкомат ограничена. Как можно снять все деньги сразу?

- В любом банке, по предъявлению паспорта и Пин-кода вам выдадут всю сумму наличными. Но за это банки берут себе до пяти, а иногда и больше процентов от суммы выдачи.

- Можно ли перевести сумму с карточки на другой счёт этого же или другого банка.

- Да, можно сделать это в любом банке по предъявлению паспорта и Пин-кода.

- А можно перевод осуществить с помощью компьютерных технологий, через интернет?