По сценарию мафии - Коннелли Майкл. Страница 19

– Дайте поглядеть, что там у вас, – отозвался капитан. – Не могу ничего обещать. Конечно, у нас есть кое-что, чего нет в общенациональной базе данных, но дело, сами понимаете, ненадежное.

Босх подал карты отпечатков пальцев, которые подготовил для него Арт Донован.

– Так вы начали с «Миража»? – промолвил капитан, откладывая карты на край стола.

– Да. Показал фотографию убитого. В общем, обычная процедура.

– Вы все мне говорите?

– Все, – солгал Босх.

– Ну хорошо. – Фелтон открыл стол, достал визитную карточку и протянул Босху. – Здесь мой рабочий телефон и пейджер. Звоните, если что-нибудь всплывет. Пейджер всегда при мне. По поводу отпечатков пальцев свяжусь с вами завтра утром.

Босх поблагодарил и вышел. Из дежурной части он позвонил в отдел криминалистики полицейского управления Лос-Анджелеса и попросил к телефону Донована. Спросил, проверил ли он блестящие крупинки, которые они нашли в отворотах брюк убитого.

– Да, – ответил Донован. – Но боюсь, результат тебя не порадует. Мишура. Крашеная алюминиевая фольга. Ее используют для украшения маскарадных костюмов и на праздниках. Твой тип, наверное, был на вечеринке, там разбрасывали эту дрянь, и на него попало. То, что он заметил, счистил, а за отворотами брюк осталось.

– Что еще?

– Ничего. Во всяком случае, из улик.

– А вообще?

– Гарри, ты помнишь того малого, с которым ты говорил по телефону, пока мы были в ангаре?

– Карбоуна?

– Да, Дома Карбоуна. Заявился сегодня в лабораторию.

Босх помрачнел, и Донован продолжил:

– Сказал, что пришел по какому-то другому делу и просто интересуется. Гарри, мне кажется, тут не просто любопытство.

– Понятно. Ты ему много рассказал?

– Пока сообразил, что к чему, ляпнул про отпечатки на пиджаке. Извини, Гарри, я так возгордился. Не часто удается получить дельные отпечатки с одежды трупа. Вот и расхвастался.

– Ладно, все в порядке. Ты ему сообщил, что у нас с отпечатками ноль?

– Да. Сказал, что мы запрашивали везде и никаких результатов. А затем… он попросил копию. Мол, покопается сам, что уж там это значит, не знаю.

– И ты?

– А как ты думаешь? Дал.

– Серьезно?

– Шучу. Ответил, если ему нужны отпечатки, пусть звонит тебе.

– Отлично. Что еще?

– Все.

– Ты молодец, Арт. Увидимся.

– Пока, Гарри. Где ты сейчас?

– В Лас-Вегасе.

– Да ну? Слушай, поставь за меня пятерку в рулетку на семь. Сделай это хоть раз. Расплачусь, когда приедешь. Если только не выиграю. А если выиграю, расплатишься ты.

Босх вернулся в свой номер за сорок пять минут до назначенной встречи с Хэнком Мейером. Принял душ, побрился, надел свежую рубашку и почувствовал себя настолько лучше, что был готов отправиться в пекло пустыни.

Мейер устроил так, чтобы Босх мог допросить по очереди в его кабинете всех, кто работал в четверг и пятницу там, где играли в покер. Среди них оказалось шесть мужчин и три женщины. Восемь человек сдавали карты, а одна принимала спортивные ставки. Как выяснилось, Алисо часто пользовался ее услугами. В казино шесть столов для покера. Во время смены сдающие менялись за столами каждые двадцать минут. Следовательно, все восемь сдавали карты Алисо и, поскольку он часто появлялся в казино, немедленно его узнали и объявили, что он им хорошо известен.

Мейер сидел рядом и наблюдал, и Босх быстро покончил с допросом всех сдающих – всего за час. Он установил, что Алисо, как правило, играл за столами пять к десяти. Это означало, что партия начиналась со ставки минимум пять, максимум десять долларов. Разрешалось троекратное повышение во время каждой сдачи. Поскольку играли в стад на семи картах, в течение одной партии сдавали пять раз [7]. Босх быстро подсчитал, что, если за столом присутствовали все восемь человек, банк составлял несколько сотен долларов. Алисо играл в лиге гораздо выше, чем их пятничные забавы покером с коллегами из детективного бюро.

Согласно показаниям сдающих, вечером в четверг Алисо играл около трех часов и остался примерно при своем. В пятницу вечером он играл два часа и по общей оценке оставил противникам пару тысяч. Никто не припомнил, чтобы Алисо когда-нибудь много выиграл или много проиграл. Обычно срывал небольшой куш или спускал несколько тысяч. Судя по всему, знал, когда следует бросить игру.

Сдающие заметили, что Алисо легко расставался с чаевыми – давал десятку после обычного выигрыша и двадцать пять после особенно большого. Благодаря этой привычке он оставил о себе благоприятное впечатление. Играл один, пил джин с тоником и почти не общался с другими игроками. В последние месяцы его видели в обществе блондинки не старше двадцати лет. Она никогда не садилась за карточный стол, но забавлялась с игральными автоматами и обращалась к Тони, когда у нее заканчивались деньги. Алисо никому ее не представлял, и никто не слышал, чтобы он называл ее по имени. Босх записал в блокнот «Лейла» и поставил знак вопроса.

Вслед за сдающими явилась похожая на мышку пшеничная блондинка Ирма Чантри, принимавшая ставки на результаты спортивных игр. Она села и сразу закурила. А когда заговорила, голос выдал в ней женщину, которая почти не расстается с сигаретой. Ирма сообщила, что оба вечера, когда Алисо находился в Лас-Вегасе, он ставил на «Доджеров».

– У него была своя система, – добавила она. – Он постоянно удваивал ставки, пока не выигрывал.

– Это как?

– Ну вот, например, в первый вечер Алисо поставил на «Доджеров» штуку, но они проиграли. На следующий день он поставил две, и «Доджеры» выиграли. И вот он даже после вычетов казино покрыл потери и взял еще половину. Но только не забрал выигрыш.

– Он не брал выигранные деньги?

– Никогда. Но в этом нет ничего необычного. Его баксы никуда не пропадали – оставались при нем. Так практиковалось и до него. Человек выигрывал, но оставлял у нас деньги до следующего приезда в город.

– Откуда вы знаете, что он не брал деньги у другого крупье?

– Тони никогда так не поступал – всегда вел расчеты со мной. Любил давать мне чаевые. Говорил, что я – его очаровательное везение.

Босх немного подумал. В пятницу вечером «Доджеры» играли на своем поле, а самолет Алисо вылетел из Лас-Вегаса в двадцать два часа. Можно с достаточной вероятностью предположить, что игра еще не кончилась, когда он был в международном аэропорту Маккаррана или уже на пути в Лос-Анджелес. Но ни в бумажнике, ни в карманах не оказалось квитанции о получении ставки. Гарри вспомнил о пропавшем кейсе. Может, она там? Неужели корешок на четыре тысячи, из которых еще вычтут причитающееся казино, послужил причиной убийства? Вряд ли. Но разобраться все-таки стоит. Босх посмотрел на Ирму и спросил:

– А если кто-нибудь другой забрал выигрыш у крупье. Можно это выяснить?

Ирма колебалась, и в беседу вмешался Мейер:

– Очень большой шанс. Каждый приход кодируется номером крупье и временем получения ставки. – Он покосился на женщину: – Тебе много ставили в пятницу вечером на «Доджеров» по две тысячи?

– Никто, кроме Тони.

– Тогда все в порядке. – Мейер обратился к Босху: – Начнем проверять с вечера пятницы. Если выигрыш мистера Алисо забрали, мы будем знать когда и у нас будет видеоизображение того, кто это сделал.

Из всех работников казино, с которыми разговаривал Босх, Ирма единственная называла Алисо по имени. Ему хотелось спросить, не было ли в их отношениях чего-нибудь большего, чем прием ставок на спортивные команды, но он понимал, что казино запрещает служащим встречаться или устанавливать дружеские связи с клиентами. Немыслимо задавать подобный вопрос при Мейере и ждать откровенного ответа. Решил, что найдет Ирму позже, и закончил допрос.

Он взглянул на часы: до совещания с Биллетс осталось сорок минут. Босх спросил у Мейера:

– Есть возможность посмотреть запись камер слежения в зале для игры в покер за четверг и пятницу? Хочу увидеть, как он себя вел.