По сценарию мафии - Коннелли Майкл. Страница 77

Но он был не нужен Пауэрсу. Коп достиг места, где упал Фелтон, кинул пистолет Босха на грудь капитана и потянулся за лежащим у его руки пакетом. Но как только он его поднял и оценил вес, дверцы фургона отворились, и оттуда выскочили четыре агента с оружием. Сбоку от «кадиллака» метнулся пятый, в промасленной майке, и направил на Пауэрса пистолет.

Скрип шин подъезжающей машины ФБР отвлек внимание Пауэрса от пустого матерчатого пакета. Коп повернулся лицом к пятерым агентам и снова вскинул обе руки, хотя держал всего один пистолет.

Фэбээровцы открыли огонь. Босх видел, как силой ударов Пауэрса буквально подбросило и швырнуло на капот стоявшего рядом пикапа, принадлежащего клиенту банка. Пауэрс опрокинулся навзничь, пальцы выпустили второй пистолет, и тело сползло с капота на землю. После восьми секунд пальбы наступила тишина, и стук упавшего на землю пистолета показался громче выстрела.

Пауэрс умер. Фелтон умер. Джузеппе Маркони, известный как Джозеф Маркони, а также как Джой Маркс, тоже погиб. Его залитое кровью тело распростерлось на мягкой коже заднего сиденья лимузина.

Когда агенты подбежали к Веронике Алисо, она была еще жива, но жизнь в ней теплилась последние минуты. Две пули попали в верхнюю часть груди, и пузыри кровавой пены на губах свидетельствовали о том, что у Вероники разорваны легкие. Пока огораживали от посторонних место преступления, Босх и Райдер наклонились над ней. Глаза раненой оставались открытыми, но быстро тускнели. Казалось, Вероника хотела рассмотреть нечто такое, чего не было рядом. Челюсть дрогнула, Вероника пробормотала что-то, но Босх не разобрал слов. Он приложил ухо к ее губам.

– Можете достать лед? – прошептала Вероника.

Он удивленно посмотрел на раненую. Она заговорила опять:

– Мостовая… так жжется… мне нужен лед…

Босх кивнул:

– Сейчас будет. Уже везут. Вероника, где деньги?

Босх оперся ладонью об асфальт и сообразил, что раненая права – мостовая разогрелась так, что рука едва могла терпеть.

– По крайней мере… они их не получили.

Вероника задохнулась мокрым кашлем. Босх понял, что у нее в груди скопилось много крови и она вот-вот захлебнется в ней. Он не знал, как помочь и что сказать этой женщине. Может, она погибала от пуль из его пистолета и все потому, что они сваляли дурака и упустили Пауэрса. Босх чуть не попросил у нее прощения, едва не пустился в объяснения, что все пошло не так, как планировалось.

Он отвернулся и взглянул в конец стоянки. Оттуда послышались приближающиеся звуки сирен. Но Босх достаточно насмотрелся на раны и понимал, что никакая «скорая помощь» Веронике не понадобится. Лицо женщины побледнело и осунулось. Губы вновь шевельнулись, Босх наклонился, но Вероника давилась словами и не могла произнести того, что хотела:

– …тите до…

Он смутился и покачал головой. Ему показалось, что Вероника рассердилась, и вдруг она ясно проговорила:

– Отпустите… отпустите мою дочь. – Эта фраза отняла у нее последние силы.

Босх не сводил с Вероники глаз, а ее последние слова звучали у него в голове. Он видел, что она умирает. Взор Вероники затуманился, и Босх догадался, что ее больше нет.

– Гарри, что она сказала? – спросила Райдер.

– Она сказала… – начал он и осекся. – Я не уверен, что правильно понял.

Босх, Эдгар и Райдер стояли около машины Линделла и наблюдали, как на место преступления прибывают группы фэбээровцев и полицейского управления Метро. Линделл распорядился закрыть весь торговый центр и огородить площадку желтой лентой. Эдгар не выдержал и съязвил:

– Уж если эти ребята устраивают место преступления, это действительно место преступления.

Им троим объявили, что они больше не участвуют в расследовании, а являются свидетелями. Расследование возглавил руководивший местным отделением ФБР в Лас-Вегасе специальный агент. Бюро привезло автоприцеп с четырьмя отдельными помещениями для допросов, и агенты снимали показания со свидетелей. Тела еще не убрали, но накрыли желтым пластиком. И яркие пятна создавали четкую картинку для круживших на вертолетах операторов телевидения.

Босх вытягивал из Линделла информацию о том, как обстоят дела. По номерному знаку «кадиллака», в котором Пауэрс прятался не менее четырех часов, ФБР установило хозяина машины. Им оказался человек из Палмдейла, небольшого городка в пустыне к северо-востоку от Лос-Анджелеса. Он уже был на заметке ФБР. Поборник превосходства белых, он два последних Дня независимости организовывал в своем округе антиправительственные марши. Также было известно, что он выразил желание внести средства в фонд защиты обвиняемых в подрыве два года назад здания федерального суда в Оклахома-Сити. Линделл сообщил, что специальный агент в Лас-Вегасе запросил ордер на его арест по обвинению в сговоре с целью совершения убийства. Сговор был очевиден. Багажник «кадиллака» устилал толстый ковер, там же лежали несколько одеял. Запирающую крышку цепь с висячим замком можно было рассоединить изнутри. Пауэрс вел наблюдение сквозь проржавевшие дыры в крыльях и в нужный момент появился с оружием на изготовку.

Взломщик, который в самом деле оказался Мори Поллаком, очень радовался, что имеет возможность отвечать на вопросы агентов, а не лежит под желтым пластиком. Он сообщил, что утром к нему явился Маркс и потребовал надеть спецовку и взять инструмент. Поллак плохо представлял ситуацию, поскольку в лимузине ему ничего не объяснили. Он лишь понял, что женщина сильно напугана.

В банке Вероника Алисо предъявила свидетельство о смерти мужа, завещание и постановление муниципального суда Лас-Вегаса о ее исключительном праве на наследство, в том числе на содержимое банковского сейфа Энтони Алисо. Она заявила банковским служащим, что не нашла ключа от ячейки.

Поллак вскрыл сейф, но он оказался пуст.

– Представляешь? – возмущался Линделл, рассказывая об этом Босху. – Столько усилий и никакого результата! А я-то раскатал губу на два миллиона. Мы, конечно, поделились бы по-братски с полицией Лос-Анджелеса.

– Конечно, – хмыкнул Гарри. – Ты сверялся с регистрацией? Когда он в последний раз открывал ячейку?

– Интересный вопрос. В пятницу, за двенадцать часов до того, как его убили. Видимо, у него было предчувствие. Он сознавал, что его ждет.

– Очевидно.

Босх думал о коробке спичек из «Лас фуэнтес», он нашел его в номере Алисо в «Мираже». Тони не курил, а вот в доме, где выросла Лейла, стояла пепельница. Босх решил: если Алисо опустошил в пятницу свой сейф и заглянул поесть в «Лас фуэнтес», то существовала всего одна причина, почему он принес из ресторана спички в свой номер, – они были кому-то нужны.

– Возникает вопрос: где деньги? – продолжил Линделл. – Они наши, но в том случае, если удастся их отыскать. Старине Джою деньги больше не понадобятся.

Рой покосился на лимузин. Дверца по-прежнему оставалась открытой, и из-под желтого пластика высовывалась нога Маркони. Зеленовато-голубые брюки, черный ботинок, белый носок. Вот и все, что осталось от Джоя Маркса…

– Банковские служащие готовы сотрудничать или на все требуют ордер? – промолвил Босх.

– Подыгрывают. Шеф трясется как лист на ветру. Не каждый день у дверей такое побоище!

– Тогда попроси – пусть посмотрят регистрацию: есть ли у них ячейка в сейфе на имя Гретчен Александер?

– Гретчен Александер? Кто она?

– Лейла.

– Смеешься? Полагаешь, он отдал этой потаскушке два миллиона зеленых, а потом пошел и застрелился?

– Ты проверь, Рой. Дело того стоит.

Линделл направился в банк, а Босх обратился к коллегам:

– Джерри, ты собираешься вернуть свой пистолет? Пока его не уничтожили или не сдали на вечное хранение?

Эдгар обвел печальным взглядом накрытые пластиком тела.

– Мой пистолет? Он теперь проклят. Нет, я не хочу его назад.

– Н-да… – протянул Босх. – Пожалуй, я тоже.

Его вывели из задумчивости, окликнув по имени. Он повернулся – в дверях банка стоял Линделл. Босх подошел к нему.