Кто хочет процветать (СИ) - Веснина Тиана. Страница 74

Потом Катков придумал, как проникать к ней в гримерную. Там за длинной, от стены до стены, вешалкой с платьями они обоюдно удовлетворяли свою страсть. Лилия рассказывала, какие богатые клиенты посещают их салон, а Валерий жаловался, как ему не повезло в Германии. С какими трудностями он добился германской визы, с какими надеждами приехал в эту страну и как еле унес ноги, обессилев от постоянного недоедания.

— Понимаешь, Лилька, мне уже двадцать пять лет, а я ничего не имею. Думал с ребятами наладить бизнес в Германии, так нет… — вновь начинал он мучившую его историю. — А что теперь делать, не знаю. Брат злится, называет нахлебником, мать ругается… Да я и сам понимаю, но что мне, улицы идти подметать? Я ведь видный парень! — расправлял он плечи, гордо вскидывал голову и краем глаза смотрел на себя в зеркало. — Эх, видно, одна у меня дорога — идти в мальчики к какой-нибудь богатой старой похотливой стерве.

— А как же я? — вспыхивал огонек отчаяния в глазах Лилии, а руки судорожно сжимали ворот блузки.

— Ну если получится, будем изредка встречаться, но вообще, они, эти тетки, ревнивые и никуда не отпускают своих мальчиков.

Лилия едва сдерживала слезы. Ей казалось, что мир рухнет, если Валерий уйдет к богатой стерве. Он бы и ушел, не задумываясь, если бы мог подцепить такую стерву. Но это оказалось не так-то просто. Во-первых, на них и без него было много охотников, а во-вторых, он не имел свободного доступа к ним. Крутился у входа в дорогие рестораны, но его быстро поворачивала охрана. Заходил в дорогие магазины. Некоторые дамы, далеко за пятьдесят, иногда замечали его, те же, что помоложе, в упор не видели парня среднего роста, в потертых не по изысканной идее кутюрье, а от долгого ношения джинсах и майке, чтобы были видны его бицепсы. Но как он ни старался, подцепить богатую стерву ему не удавалось.

Вначале, когда ему в голову пришла эта мысль, он был абсолютно уверен в успехе и только тянул время, так как не очень приятно обцеловывать не первой свежести тетку. Но когда прикрутило и он ступил на тропу охоты, то некоторых просто отверг.

Из белого «Мерседеса» вышла стройная дамочка. Он рванулся, чтобы пройтись прямо перед ней, но, увидев ее лицо, ускорил шаг. Потом еще раза два он отвергал слишком уродливых, а потом принялся жалеть о них, как об упущенных возможностях, которых больше не предоставляла ему судьба.

«Везет же Лильке! — вдруг подумал он. — Ходит по подиуму перед богатыми мужиками. Одному, другому улыбнулась, бедром вильнула и, глядь, уже любовница. Пусть ненадолго, но все-таки что-то заработает. Эх, рост меня подвел, всего метр семьдесят три, а то бы сам в модели подался!..»

Понимая, что в манекенщики его не возьмут, Катков решил попытать счастья как фотомодель, но во всех агентствах, куда он обращался, ему отказали. Тогда-то он и придумал свой хитроумный план. Пришлось, правда, повозиться с Лилией, которая наотрез отказалась вступать в связь с клиентами. Валерию удалось сломить ее сопротивление только под угрозой, что он уйдет от нее.

— Ты пойми, — втолковывал он в хорошенькую, но непрактичную головку Лилии, — наша любовь зачахнет в бедности. Любовь — это экзотический цветок, которому нужны особые условия. Ну потрахаемся мы с тобой в этой тесной гримерной еще с месяц-полтора, самой же надоест. Я же предлагаю тебе… — Валерий оборвал фразу и прислушался. — Кто-то идет, не иначе твоя мегера. Отопри быстро дверь, — прошипел он и метнулся за вешалку.

Лилия вскочила с пуфа, осторожно повернула ключ в замке, опять села на пуф и уткнулась в книгу. Через две секунды дверь без стука отворилась.

— Слушай, там сейчас на подиуме уже трое работают, но клиентки стервозные попались. Иди-ка еще и ты. Надень «Блестки Парижа», а затем «Коктейль». Ох, и устала!.. — вздохнула менеджер и поспешила в зал.

— Ну вот! — шипел из-за вешалки Валерий. — Иди, надень… Командует, будто ты кукла какая-то. А выйдешь на подиум, не лучше — улыбайся этим старым сукам, лебези перед ними, неужели не надоело? Ты ведь красавица по сравнению с ними! И почему ты серьезно не занялась модельным бизнесом?

— Да!.. — натягивая платье, отозвалась Лилия. — Там со столькими переспать надо!.. Не могу я!

— Ну и дура! Это я тебе от души говорю. Ну что толку, что ты со мной трахаешься, — одно удовольствие. А там дело бы делала!

— Не могу! Там еще и худее надо быть, и вообще мотаться, как гончая, с кастинга на кастинг, и тоже в глаза заглядывать, выполнять, точно солдат на плацу, команды. Пройдись, повернись, остановись. А потом все эти командиры разбирают девчонок. И что? Были у меня две приятельницы, встречались на нескольких кастингах, так они мне признались: «Со сколькими мы только не переспали, все, гады, обманули. Блесткие слова говорят, щеки для важности раздувают, по телефону чуть ли не с парижскими Домами моделей договариваются о просмотрах, а на самом деле истрахают и отправят. Катись, мол, дальше». Я вначале не поверила. Так меня тоже, — она замолчала, обводя губы карандашом, — трахали, трахали, обещали, обещали… Противно все это. А тут тебя встретила и полюбила! — Она повернулась на пуфе к торчавшей между платьями голове Валерия. — Так полюбила, что не жить мне без тебя…

— А нам вместе не жить без денег! — бросил в ответ Катков.

Лилия вернулась лишь через час. Усталая, злая. За это время Валерий и поспал, и журналы с полуобнаженными красавицами полистал, и подумал о будущем.

— Лилечка, — ласково приступил он, закрыв предварительно дверь на ключ, — раз мы любим друг друга, значит, должны друг другу помогать. В нашем положении я ничего сделать не могу, а вот ты можешь. Главное, получить приличную сумму денег, а уж потом я возьмусь за дело, и мы с тобой разбогатеем.

— Но как получить эту сумму? — взглянула на него, слегка оживившись, Лилия.

— А вот как! — Валерий приложил ухо к двери, прислушался. — Никого, — прошептал и, согнав Лилию с пуфа, сел сам, а ее взял на колени. — Послушай, сладкая моя, ты повнимательней приглядывайся к клиентам. Будь поласковей, пококетливей.

— Ты что, хочешь из меня проститутку сделать? — обиделась она.

— Ну что за глупости? — для убедительности громче, чем следовало, возмутился Катков и тут же умок. Оба прислушались. — Что за глупости! — уже шепотом повторил он. — Я же говорю, только стартовую сумму. Как наберем, все бросим и уедем в Германию.

Слова убеждения Валерий подкрепил действиями. Лилия была охотница до любовных ласк и согласилась собрать нужную сумму.

Клиент не заставил себя ждать. Станислав Михайлович Пшеничный будто подгадал, когда ему следует появиться в салоне. Едва он взглянул на Лилию, как ему стало жарко. На его приглашение встретиться вечером, она не ответила ни «да», ни «нет», потому что не знала, как поступить. Прибежав в гримерную, все на едином дыхании рассказала Валерию, тот задумался и… придумал легенду об академии легкой промышленности, о милой маме учительнице, о шаловливой, но славной младшей сестренке и сказал, что на первое свидание идти не следует. Пусть изумится бескорыстию бедной девушки.

Расчет оказался верным. Пшеничный такого не ожидал. Он примчался в салон и настоял, чтобы менеджер немедленно проводила его к Лилии. Дверь гримерной была заперта. Менеджер рассердилась и принялась стучать кулаком. Когда дверь открылась, доверчивый, чуть затуманенный, как подумалось Пшеничному от чтения книги, взгляд девушки пронзил его точно током, а на самом деле он был затуманен буквально за минуту до этого окончившимся соитием. Блаженство только начало разливаться по телу Лилии, и взгляд блуждал, пытаясь осознать настоящий момент.

События разворачивались с необыкновенной быстротой.

— Главное, чтобы он не вышел на твою семейку. А то мамаша покроет его трехэтажным, если что не по ней окажется, а эта малолетняя стерва, твоя сестра, отобьет клиента. Ох и шустрая девка! — не удержался Валерий от восхищения. — Всего четырнадцать лет, а как пробивает себе дорогу в модельный бизнес. Уже стольких обслужила, кого напрасно, что ж, не без издержек, а кого и точно по назначению. Ведь вот уже в журналах ее морда и задние округлости стали появляться. За просто так не напечатают, — тут он оборвал себя и строго добавил: — Учти! Все зависит от тебя! И чтобы ни мать, ни Роксанка не влезли!