Кто хочет процветать (СИ) - Веснина Тиана. Страница 89

«Значит, убивать надо нежно», — сделала вывод Вежина. И план нежного убийства в общих чертах был мысленно набросан. Потом пришлось заняться более скучными, но необходимыми деталями. А когда в торговом центре «Елисаветинский» Ксения увидела фигурки трех очаровательных маркиз, выставленных по случаю предстоящего карнавала, она поняла, что это последний штрих в ее плане.

Все прошло как в хорошо отрепетированной пьесе. Олег в присутствии Вежиной позвонил Валентине и посетовал, что вынужден задержаться в издательстве. «Я заеду за тобой позже», — солгал он. После чего подмигнул Ксении и сказал: «Пусть посидит в бутике и поработает над своими ароматическими композициями, а я расслаблюсь по полной программе в одном милом бордельчике». Ксения понимающе улыбнулась и пожелала приятного вечера.

За час до закрытия она вошла в «Елисаветинский». Покупателей было достаточно, чтобы не привлечь внимания охранников. Минут сорок спустя пассаж стал понемногу пустеть. Ксения, одетая в черные эластичные брюки, темную куртку, с сумкой через плечо, тоже не спеша направилась к выходу и вроде бы на минутку задержалась, чтобы еще раз взглянуть на кокетливых маркиз. Выждав, когда камера слежения на миг выпустила из поля зрения маркизу в платье цвета пармской фиалки, взбежала на постамент и юркнула под ее пышную юбку. Притаилась, слушая биение собственного сердца.

Постепенно в пассаже погас общий свет и зажглись дежурные лампы.

Все внимание Ксении было сосредоточено на бутике Милавиной. Вот за стеклянной дверью возникла фигура менеджера Ирины Михайловны, и в этот же миг из-под юбки маркизы вылетело несколько кусочков льда, которые упали у порога бутика. Ирина Михайловна открыла дверь, сделала шаг и поскользнулась. Пока она чертыхалась, потирала ногу и пыталась разглядеть, на что же она наступила, Ксения успела забросить в щелку между дверью и проемом небольшой металлический крест. Выждав приблизительно еще с полчаса, чтобы увериться, что Ирина Михайловна, спохватившись о чем-либо, не вернется обратно, Вежина выползла из-под юбки маркизы и подобралась к двери. Войдя в бутик, подняла металлический крест и спрятала в сумку. На цыпочках приблизилась к кабинету Милавиной и заглянула в него: Валентина сидела за столом, занятая чтением своих записей.

Вежина встала на четвереньки и вдоль стены, куда не попадал свет от лампы, пробралась за спинку кресла Милавиной. В это время та поднесла к носу какую-то эссенцию. Бесшумно, словно тень, Вежина открыла бутылочку с хлороформом, напитала им сложенную в несколько слоев марлю и, едва Валентина отвела от носа флакон с эссенцией, приложила марлю к ее лицу. Валентина вздохнула и мягко откинулась на спинку кресла. Убрав с лица своей жертвы марлю и спрятав ее в пакет, Ксения вынула из сумки длинный бежевый шарф и обмотала его вокруг шеи Милавиной. Секунду помедлила, концентрируя силы, и затянула его. По телу Валентины прошла крупная дрожь, и она открыла глаза… но уже ничего не увидела.

Вежина тем временем взяла со стола тетрадь с записями. Поддавшись любопытству, заглянула в открытый сейф и обнаружила серебристый замшевый мешочек. Рука самопроизвольно потянулась к нему. В нем оказался удивительной формы флакон духов. «А не те ли это духи, о которых несколько раз упоминала Тина?.. Жаль, если пропадут. Она говорила, что это нежный взрыв в парфюмерном искусстве. Пока вызовут милицию, кто-нибудь вполне может их украсть», — поэтому Ксения спрятала флакон в свою сумку. Затем поправила длинные концы шарфа, придав податливому материалу изысканную волнительность линий…

Выйдя из-за кресла на середину кабинета, взглянула на произведение своих рук.

— Убила нежно, с любовью, — проговорила с улыбкой себе под нос и вышла из бутика.

Устроившись, как можно более удобно, под гостеприимной юбкой маркизы, дождалась появления первых работников торгового центра…

Уже спускаясь в метро, подумала: «Знал бы прадед Федор, в каких условиях мне приходится добывать состояние!» Это в его время просто было. Пришел, арестовал, расстрелял и завладел всем, что приглянулось, да еще дочек дворянских попортил. А я?.. На какие ухищрения мне приходится идти, чтобы добыть то, что он росчерком маузера получал. Да!.. Но род! Должен род Вежиных опять выдвинуться. Не случайно мать записала меня не на фамилию отца, а на свою, Вежина. Будешь доволен, прадед Федор. Наш род опять будет на плаву! — Ксения окинула веселым взглядом ехавших с ней пассажиров. Но что-то, по-видимому, ее смутило. Она опустила глаза в пол и принялась покусывать ногти. — …Нет, я абсолютно нормальная! — ответила она на встревоживший ее вопрос. — С психикой у меня все в порядке. А что такого ненормального в желании хорошо жить? По-моему, ненормально — это сидеть в своих бетонных каморках и лопаться от зависти. А быть довольным, живя в них, вот это уже поистине полная и неизлечимая патология. Но на самом деле именно так все и обстоит. Ученые же доказали, что абсолютно нормальных людей практически нет. Всего несколько процентов. Вот те, кто добился права пользоваться всеми благами жизни, и составляют эти несколько процентов. Все остальные — ненормальные, умеющие довольствоваться малым, смиряться, жить кое-как. Они люди?! — Ксения с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться. — Да они волков безжалостнее. Плодят себе подобных на ту же муку, что сами претерпевают. Сами мы, мол, мучаемся от такой жизни, так и вы, детки наши, помучайтесь. Им отопление, воду горячую отключают, а они рожают. И лежит этот ребеночек синий от холода с пневмонией, кандидат в инвалиды. Потом запихнут его в детский сад, чтобы работать ему же на пропитание, а он там опять холодный, не тем кормленный… В общем, издеваются так, что волку и в голову не придет. Но каждый волен жить, как того хочет. Я вот ведь тоже из нищеты выкарабкалась, потому что оказалась нормальной. Но нужен был толчок к движению. И он мне не был ниспослан эксклюзивно, нет. Я просто смотрела какую-то программу, новости, что ли? И миллионы других ее смотрели, и вот процент нормальных из этих миллионов сделал для себя такой же вывод, как и я: надо выбираться из нищеты. А репортаж был все о том же, о бедных и богатых. И подумалось мне, живем мы в одной стране в одно и то же время, но как на разных планетах. «Кто-то должен представлять на Западе русскую элиту, — сказал в том репортаже самодовольный толстомордый дядька, катясь с горы на каком-то альпийском курорте. — И это хорошо!» — добавил, щурясь от зимнего солнца. «Хорошо, — согласилась я с ним, — но только когда ее представляешь ты, а не кто-нибудь другой. Вот после этого репортажа и взыграла во мне кровь прадеда Федора, хозяина жизни. Что его — то его, а чего не хватает, возьмет и никого не спросит».

Ксения опомнилась и услышала, что подъезжает к своей станции, бросила взгляд сожаления на сидящих в наполненном тяжелым дыханием вагоне и вышла.

Потом она вместе со всеми ужасалась убийству Милавиной, утешала Олега и узнала, что тот, оказывается, получал письма с угрозами и даже виделся с его отправителями — бывшей невестой своего отца Лилией Шагариной и ее бойфрендом Валерием Катковым.

Что могла мысленно воскликнуть Ксения? Только: «Великолепно! События можно повернуть таким образом, что подозрение в убийстве Милавиной падет на них».

Когда театр принял пьесу Астровой к постановке, Ксения подсказала Милене, что было бы неплохо, если бы издательство выступило в качестве спонсора. «Пьеса будет иметь успех. Она актуальна, остроумна, с виртуозно закрученной интригой. В наших интересах сделать так, чтобы театр не затягивал с ее постановкой». Таким образом, Вежина получила доступ в театр.

Ее частые появления за кулисами, в кабинете художественного руководителя, на репетициях ни у кого не вызывали вопросов. Ознакомившись с репертуаром, она подобрала несколько пьес, в которых по ходу действия использовалось оружие, но премьера «Мамаши Кураж» привела ее в восторг. Режиссер все сделал так, чтобы можно было убить и скрыться никем не замеченной.