Многогранники - Способина Наталья "Ledi Fiona". Страница 50

— Точно! — Роман, успевший было сесть, сорвался в сторону ванной, радуясь тому, что у него появился благовидный предлог для передышки.

Сполоснув горящее лицо холодной водой, Роман посмотрел на свое отражение. В голове было пусто. Даже мысли о Волкове больше не стучали в мозгах.

Со вздохом присев на корточки, Роман открыл дверцу стиральной машины.

— Может, постираем? Это минут на тридцать дольше, зато наверняка, — крикнул он, оборачиваясь.

Оказалось, что Маша стоит в дверях ванной и при этом смотрит так, что Роману снова захотелось куда-нибудь побежать и что-нибудь сделать. На этот раз от неловкости.

— Спасибо, — произнесла Маша и, заправив за ухо прядь волос, добавила: — А это будет удобно — настолько у тебя задержаться?

Учитывая все, что произошло за последние дни, это определенно было неудобно, но Роман улыбнулся и ответил:

— Да, конечно. Без проблем.

Засовывая вещи в стиралку, он чувствовал на себе взгляд Маши, и от этого ему было жарко.

Позже они сидели за барной стойкой напротив друг друга, и Роман старался смотреть куда угодно, но только не на Машу. Сейчас, когда она сняла с волос полотенце и позволила мокрым прядям разметаться по плечам, Роману было очень неуютно. Вернее, наоборот, уютно, и это оказалось самым паршивым.

Зазвонил домофон, и Маша, вздрогнув, испуганно посмотрела на Романа.

— Пицца, — щелкнул он пальцами. — Я ее заказывал. Я думал, что ты — это она.

Брови Маши взлетели вверх, а Роман покачал головой, сообразив, что сморозил, и, чувствуя себя полным идиотом, пошел открывать дверь.

К счастью, Маша не стала капризничать и заставлять себя уговаривать. Сказала «спасибо» и взяла из его рук тарелку с куском пиццы.

Ели молча, и это снова было неправильно и уютно. Роману очень хотелось продлить эту идиллию. Настолько, что, когда перезвонил Стив, он сбросил звонок и отбил, что занят. Набирая сообщение, Роман вновь чувствовал на себе взгляд Маши, но стоило ему поднять голову, как она принялась рассматривать пакет с молоком. Отец или Юла убили бы Романа на месте, если бы сумели сейчас залезть в его мозги.

Убрав посуду в посудомойку, Роман вновь посмотрел на Машины ступни и, заметив поджатые пальцы, решил, что ей холодно.

— Так, иди на диван! — скомандовал он, чувствуя, что снова краснеет.

Маша послушно отправилась на диван и забралась на него с ногами. Роман передал ей плед, в который она тут же закуталась, и замер перед диваном, не решаясь присесть рядом. В голову лезло что-то сплошь глупое и романтичное. С замершим сердцем он ждал от Маши знака одобрения и очень надеялся, что его не будет, потому что усложнять и так непростую ситуацию очень не хотелось. Ему самому здравомыслие, увы, отказало, оставалось полагаться на Машу. И она не подвела. Стоило ей медленно поднять взгляд, как желудок Романа сжался, а с губ сорвался облегченный выдох. По взгляду Маши было понятно, что их недолгой идиллии пришел конец.

— Скажи, тебе ведь отец запретил со мной общаться? — спросила Маша, глядя на него в упор.

Признаваться в этом было глупо, но Роман кивнул. Думал, что Маша спросит о причине, но та просто невесело усмехнулась и закуталась в плед до подбородка.

Роман понял, что стоять столбом не вариант, и забрался на подоконник. Теперь их с Машей разделяло метра два, и это было, пожалуй, хорошо.

— Можно задать тебе вопрос? — начала Маша, и Роман снова кивнул, хотя у него тоже накопились вопросы.

— Если бы к тебе пришла Шилова и сказала, что она беременна, как бы ты отреагировал?

Романа будто окатили кипятком. В голове заметались мысли: Волков — идиот? Он дорогу в аптеку не знает? Господи, но почему Маша пришла к нему? Роман потер лицо руками и долго выдыхал. Маша ждала ответа. Пауза затягивалась.

— Это же гипотетическая ситуация, да? — попробовал потянуть время Роман.

— Рома, ответь, пожалуйста. Мне очень важно, — голос Маши звучал хрипло.

Роман почувствовал себя круглым идиотом, который тут успел чего-то себе напридумывать… Внутри заворочалась злость.

— Я бы безмерно удивился, — он постарался сказать это ровным тоном.

— Господи, Крестовский, я в курсе, какой ты правильный. Но представь: забыли, не подумали, средства защиты подвели… Твоя реакция?

Роман уставился в пол, стараясь убедить себя в том, что ничего удивительного тут нет. Маша и Волков встречаются. С чего он решил, что они целомудренно держатся за ручки? То, что у него самого с Юлой так и не дошло до секса, не означает, что у всех так. Вот только увещевания не помогали — Романа душила злость на собственную тупую наивность и на то, что Маша просто его использует. Так же, как Юла, которая могла позвонить в любое время суток и потребовать утешения, как мама, которая звонила ему, только если ей что-то было нужно, например деньги на билет до Лондона. Он сам по себе никому из них не был нужен. Зато он умел всех утешать, поддерживать и виртуозно задвигать на задний план собственные чувства.

— Я бы первым делом ее успокоил и поддержал, — негромко произнес Роман, понимая, что Маша ждет его ответа. — А дальше мы бы думали…

— О чем? Об аборте?

— Маша, слушай… — Роман потер затылок и посмотрел на свои босые ноги, даже вполовину не такие изящные, как у Маши. — У тебя проблема? Волков пошел в отказ?

Маша расхохоталась с ноткой истерики. Правда, к облегчению Романа, быстро успокоилась.

— Почему любой твой разговор переходит на Димку? Он здесь вообще никаким боком. Я спрашиваю о тебе. Если завтра Шилова скажет, что беременна, что сделаешь ты?

— Ты говорила с Юлей? — окончательно запутался Роман, гадая, откуда Юла могла бы…

— Крестовский, хватит тупить! Ни с кем я не говорила. Так сложно ответить?

Видя, что Маша снова на грани истерики, Роман решил уступить, чтобы не заводить их беседу в тупик. Уж уступать-то он умел.

— Маша, мне сложно пока об этом рассуждать, потому что на данный момент эта ситуация совсем гипотетическая…

— Рома, на всех средствах контрацепции написано, что гарантия…

— Мы не спим с Юлей, — перебил Роман, чтобы быть понятым предельно точно.

Маша приоткрыла рот и не издала ни звука. Некоторое время стояла неловкая тишина. Роман хмуро смотрел в пол, Маша — на Романа.

— Ты пошутил? — наконец произнесла она.

— Нет, — ответил он и прокашлялся.

— Но я думала…

— Ты ошиблась, — отрезал Роман.

— Прости. — Маша неловко запустила руку в волосы и начала прочесывать пряди пальцами, будто пытаясь их высушить.

У Романа вообще-то был фен, но он решил об этом не говорить. Ему не нравилась тема их разговора, но ему нравилось, что Маша сидит на его диване и выглядит именно так.

— Прости, — еще раз повторила Маша, посмотрев ему в глаза.

Роман кивнул и, выдержав паузу, спросил:

— Почему ты подняла эту тему? У тебя, ну… проблемы?

Маша нервно усмехнулась.

— Да, но не те, о которых ты подумал.

— Это хорошо.

Роман почувствовал дикое облегчение. Даже голова на миг закружилась. Ему иррационально нравилась мысль, что Маша не будет связана с Волковым навечно.

— Но ты бы настаивал на аборте? — вдруг вернулась к неприятной теме Маша.

Роман не понимал ее настойчивости, но он вообще плохо понимал девушек, поэтому всерьез задумался над заданным вопросом. Думать о гипотетическом ребенке было странно. И страшно. Эти размышления выводили все существующие в его жизни проблемы на какой-то совсем новый уровень. Ключевым моментом здесь становилась зависимость от денег отца.

Маша не торопила его с ответом. Смотрела внимательно, будто видела его в первый раз, и ее взгляд сильно отвлекал. Но Роман все же прошел этот квест.

— Смотри, — начал он, — если бы моя девушка сообщила о беременности, я бы… предпринял ряд шагов.

Маша открыла было рот, но он продолжил, и она не стала перебивать.

— Во-первых, я бы взял паузу в учебе или как-то по-другому решил вопрос с дневной формой. Дальше вопрос бы упирался в реакцию моего отца, потому что от нее зависело бы, нужно ли мне прямо сейчас искать новое жилье или же с этим можно подождать. Дальше я опять-таки либо воспользовался бы консультацией отца, либо нанял бы финансового консультанта со стороны, чтобы инвестировать тот не очень большой капитал, который есть на моем счете. Ну и устроился бы на работу. И снова, в зависимости от ситуации, либо в компанию отца, либо искал бы что-то сам. Ерунда выходит, — со вздохом закончил он. — По-любому пока все упирается в реакцию семьи.