Многогранники - Способина Наталья "Ledi Fiona". Страница 67

Когда Димка объявился на ее пороге с цветами, Маша настолько обалдела, что не сразу заметила, как паршиво он выглядит. Пока он помогал ей накрыть на стол, Маша пыталась представить, что они женаты и Волков, болтающийся рядом на кухне, — часть ее будущей жизни. Это не пугало, но было определенно странным. И лишь когда он сел за стол, Маша наконец набралась смелости посмотреть прямо на него. Тут-то она и увидела, насколько Димка был бледным. Это означало, что у него снова был приступ мигрени. И, судя по тому, как осторожно Димка двигался, приступ не прошел до конца. Зачем же он приехал? Неужели просто потому, что им нужно поговорить?

От этого стало немного страшно. Димка с цветами, с ее любимыми круассанами…

Они молча пили чай, и Димка не спешил начинать разговор. Маша не выдержала тягостного молчания и заговорила сама.

Когда она попыталась объяснить про фото, Димка вдруг отодвинул чашку и потер лицо ладонями. Маша приготовилась к тому, что он сейчас взорвется, однако он молчал, глядя в стол, и Маша зачастила, стараясь быстрее рассказать про то, что ничего у нее с Крестовским не было и на фото все выглядело вообще не так, как было на самом деле.

— Маша, он тебе нравится? — неожиданно спросил Димка, подняв на нее взгляд.

Маша запнулась на полуслове и, к своему ужасу, поняла, что ее щеки пылают. В ее голове был однозначный ответ на этот вопрос, но Димка же не поймет, что в ее «да» нет двусмысленности. Крестовский правда оказался классным, но это ничего не значило.

Когда она попыталась донести это до Димки, вышла какая-то ерунда. Во всяком случае, Димка пробормотал:

— Не любила за компанию, а полюбила без компании.

Машу будто окатило кипятком. Она возмутилась, принялась объяснять, что он неправ, но снова выходила ерунда. И не потому, что она влюбилась, нет, конечно, а потому что словами объяснить это было очень сложно. Тем более Димке.

А потом случился ее первый поцелуй.

Маша даже подумать не могла, что Димка вытворит такое. То есть она предполагала, что однажды это может произойти. Представляла, как это будет. Раньше представляла чаще, потому что долго не могла понять сути их отношений, а в последние месяцы успокоилась на том, что у них просто дружба, хоть и слишком странная на вид. И вот теперь Димка ее поцеловал.

Это было совсем не так, как в ее воображении. Она ожидала чего-то нежного и бережного, но Димка будто слетел с катушек. Маша не успела решить, как ей быть: оттолкнуть ли его или дождаться, пока все закончится, а потом уже объяснить, что так не нужно, что она не готова… Она решила, что все же объяснит, когда он наконец остановится. То, что будет как-то по-другому, она даже представить не могла, поэтому позволила себе ответить на его поцелуй. Было странно. Главным образом потому, что это был Димка. Сердце колотилось в груди, но осознание того, что это ее Димка, немного успокаивало. В голове даже успела оформиться мысль, что все не так уж и страшно, и, возможно, мама права насчет Димки. Возможно, так вправду будет лучше для всех.

Все изменилось, когда он вдруг почти забросил ее на стол. В мозгах у Маши перещелкнуло. Это уже не было просто поцелуем. В фильмах такое заканчивалось сексом. Маша в панике отстранилась, однако Димка продолжал ее целовать. Задыхаясь от ужаса и унижения, она начала умолять его остановиться, а в голове билась единственная мысль — бежать.

Когда он ввалился в ее комнату, Машу накрыл животный ужас. Плакать уже было не стыдно и не страшно. Вспомнился мерзкий бабушкин сосед. Она, конечно, не стала бы прыгать с пятого этажа, но зачем-то шарахнулась к окну и даже схватилась за ручку. Димка все это время убеждал ее, что бояться нечего, но она больше не верила.

Когда он схватил ее в охапку и прижал спиной к себе, Маша начала отбиваться, с ужасом понимая, что мама была права. Все они одинаковые, эти избалованные мажоры, независимо от того, как ты к ним относишься. Мелькнула мысль: «Смог бы так поступить Крестовский?» Еще день назад Маша была уверена, что нет. Впрочем, она и в Димке была уверена. Настолько, что даже надела чертово платье. Наивная дура!

Когда она полетела на кровать будто мешок картошки, стало почти все равно. Хотелось, чтобы это уже поскорее закончилось. Однако Димка неожиданно отошел к окну и резко произнес:

— Так, успокоились оба!

Он снова говорил, что ничего бы не было, просил прощения. Маша же, укрывшись покрывалом, бросала на него затравленные взгляды и никак не могла перестать всхлипывать. Сейчас она понимала, что ничего страшного точно не случится. Димка уже был похож на самого себя. Только дышал тяжело, и губы у него были очень бледными. Хотя на кухне после поцелуя они были красными. Маша почему-то обратила на это внимание.

— Маш, я не собирался ничего тебе делать. Услышь меня. Дальше поцелуя не зашло бы, — снова повторил Димка.

Маша смотрела на него и понимала, что ей хочется умереть прямо сейчас, потому что жизни без Димки, к которому так привыкла, она просто не представляла. Но как сделать вид, что ничего не случилось, не представляла тоже.

Она — чертова неудачница. А он — псих, который сам не ведает, что творит. Или ведает?

— Зачем ты?.. — спросила Маша, вглядываясь в его лицо.

Он долго молчал, потирая висок, и в Маше против воли начало подниматься привычное сочувствие.

— Не знаю, — наконец сказал он.

Маша закрыла глаза. Не знает? То есть типа такой прикол?

— Уходи, Дим. Пожалуйста, — попросила она, моля про себя, чтобы он не стал спорить.

И он не стал.

Маша все же нашла в себе силы выйти его проводить. Впрочем, подойти не решилась. Смотрела на него из коридора, отстраненно отмечая, что он стал двигаться еще осторожнее. Но жалко его уже не было. Было очень жалко себя и их дружбу.

— Ничего бы не было, — устало сказал Димка, но Маша ему не поверила.

А перед самым уходом он окинул ее взглядом и вдруг спросил:

— Почему ты так шарахнулась? Ты вправду решила, что я могу?..

Машино сердце гулко стукнулось в груди. В эту секунду она поняла, что никогда не смогла бы рассказать ему про бабушкиного соседа, потому что Димка был из тех, кто мог сказать: «И что такого? Плюнь, разотри и забудь» или же «Сама виновата».

— Нет. Я просто испугалась, — поспешила ответить Маша.

Димка посмотрел на нее внимательным взглядом, а потом кивнул сам себе и, не прощаясь, ушел.

Маша снова расплакалась.

Она стояла у окна и смотрела на то, как он вышел из-под козырька подъезда, натянул на голову капюшон и пошел по тротуару. Его машины нигде не было видно. Жалость к нему мешалась в ней с разочарованием и жалостью к себе. Если бы можно было отмотать время назад, Маша предпочла бы, чтобы сегодняшнего дня не было.

Она переоделась в шорты и футболку и попыталась сесть за конспекты, но в голову ничего не лезло. Думать о случившемся было тошно. Очень хотелось, чтобы кто-то сказал, что дело не в ней, не в чертовом платье, не в духах… И так вышло, что на свете был только один человек, который мог ее утешить, потому что, кроме него, никто не знал ее секрета.

Вытерев вновь побежавшие слезы, Маша взяла телефон и открыла чат с Крестовским. Ее вчерашнее сообщение все еще висело непрочитанным. Неужели он до сих пор с Шиловой? Или же потерял телефон? Или же проводит выходные с отцом? А может, в гости приехала мама? Маша с ходу придумала кучу оправданий, потому что идея про Шилову ей не нравилась. Она хотела, чтобы ее утешили, а Шилова в эту картину не вписывалась.

Отдавая себе отчет в том, что ведет себя не очень порядочно, Маша набрала Крестовского. Она ждала, пока гудки не прекратились. Крестовский трубку не взял. Маша вновь попробовала заниматься, но лежавший рядом телефон отвлекал внимание на себя.

Маша проверила «Фейсбук». На странице Крестовского была тишина. И на странице Шиловой, удивительное дело, последним висело фото с посещения выставки кошек. А как же «ни дня без фоточки себя любимой»?

Пока Маша пялилась на экран, телефон зазвонил, но, увы, оказалось, что это мама, которая предупредила, что будет позже.