Иерусалимская история - Шартрский Фульхерий. Страница 56

6. После этого король ушел в Антиохию, а вместе с ним и Жослен. Заложники же, коих он, когда освобождался от оков, передал вместо себя, не были ни возвращены, ни выкуплены {876}. Итак, все иерусалимляне и жители Триполи вернулись к себе.

7. Является же Божий промысел тому, кого человеческая доблесть делает более удачливым, ибо неугодно [Господу], чтобы тот еще больше возвысился. По заслугам же терзает Бог злонравных, дабы недолго наслаждались они благополучием.

8. Кто же другой, как не Бог — податель благ и истребитель зла, управитель и исцелитель умов, — созерцанием с выси небесной обозревает и устраивает все? Совсем недавно Он милостиво передал нам, христианам, Тир — этот столь могучий и славнейший город, и отобрал его у прежних владельцев. Ныне же угодно было Ему убрать свою длань.

9. Пожалуй, Он сохранил свой виноградник для наиболее верных землепашцев, которые желали и смогли бы вернуть Ему в надлежащее время богатый урожай. Однако чем больше человек имеет, тем к меньшему он стремится, и вот уже не возносит он подателю благ благодарности, кои должен. И воистину, когда [люди] обманывают Бога в том, что обещают в молитвах, то они обманывают сами себя.

Глава 40

О том, как король был с радостью встречен в Иерусалиме

1. После того как король, будучи закованным в цепи, почти два года жестоко удерживался в плену язычниками, он наконец вернулся в свой Иерусалим. За три дня до апрельских нон мы все встретили его торжественной процессией {877}. Король задержался при нас лишь ненадолго и был вынужден спешно вернуться в Антиохию. Турки, среди которых самым могущественным был Борсеквин {878} (с ним было 6 тысяч рыцарей), уже разоряли тамошнюю округу.

Глава 41

О том, как венецианцы, возвращаясь к себе, разорили острова императора

1. Тогда нам стало известно, что венецианцы, возвращаясь после взятия Тира к себе, жестоко разорили острова императора, мимо которых следовали, а именно — Родос, Метони, Самос и Хиос. Они порушили стены, прискорбно захватили в плен юношей и девушек и увезли с собой большое количество разной монеты. И хотя, узнав об этом, мы были не в силах что-либо исправить, но в глубине души искренне горевали о случившемся.

2. В то время обе стороны — и венецианцы, и император — жестоко враждовали друг с другом. И были они врагами. «Горе миру от соблазнов! Горе и тем, от кого эти соблазны исходят!» {879} Если в том вина императора, значит, правит он дурно; если же венецианцев — то наживают они себе проклятие.

3. От гордыни происходят все прегрешения. Разве не гордыня обуревает человека, когда он совершает то, что возбраняет Бог? У венецианцев был повод для отмщения, однако у императора, как он утверждал, была более справедливая [причина], чтобы защищаться. А ведь между ними стоят невинные и оплачивают обиды, к коим непричастны, и гибнут несправедливо.

4. Но что же в таком случае сказать о тех, кто не прекращает своих пиратских нападений на паломников Бога и творит в море всевозможное зло над теми, кто из любви к Творцу с усердием и терпя всякого рода лишения направляется в Иерусалим? Если, как говорил Господь, милосердные по заслугам обретут блаженство {880}, что же за свою нечестивость достанется безжалостным недругам милосердия? Проклятые, отлученные и нераскаявшиеся, умрут они в своем вероломстве. «Сойдут они, — говорится также, — живыми в ад» {881}. Они не внимают апостолику, пренебрегают патриархом и поносят слова святых отцов.

5. Я знаю, знаю, что не боюсь сказать им это. Придет время, когда услышат они от Господа — самого сурового судьи: «Не знаю, откуда вы есть, хотя и просите отворить вам дверь {882}. Поздно идете вы, и никакого добра с вами нет. И затворена уже дверь {883}. Не желали вы прежде внимать мне, и больше не удостоюсь я вас слушать. К кому я раньше взывал — придите, теперь говорю — уходите {884}. Я повторяю и повторяю аминь, и никоим образом не изменю вынесенное решение». То, что остается им, — ужасно и нестерпимо, но горе вечное по заслугам.

6. Однако, чтобы продолжить [рассказ] о ходе событий и дабы не было прервано повествование, я постараюсь вкратце описать их по отдельности.

Глава 42

Об ущербе, причиненном Борсеквином, и о том, как ему было дано сражение

1. Итак, Борсеквин, о доблести и дерзости которого мы уже начали рассказывать, после того как его войско постепенно приросло, обложил Осадой одну крепость под названием Кафарда и захватил ее {885}. [Крепость] сдал ему находившийся там гарнизон, который больше не в силах был ее удерживать и не надеялся получить откуда-либо помощь. Ни наш король, ни граф Триполи, коего он взял с собой, не успели туда подойти.

2. Иерусалимлян с королем было немного, поскольку за этот и предшествующий год они были сильно измотаны.

3. Разве по силам им было снести столько тягот, если едва ли месяц они находились дома? Поистине тот жесток сердцем, кто не испытывает сострадания к живущим в окрестностях Иерусалима. Днем и ночью их, находящихся на службе Господа, тяжело притесняют. И когда они покидают свое пристанище, то боятся, что уже не смогут вернуться. Если они отправляются далеко, то выступают нагруженные необходимой провизией и снаряжением.

4. Бедняков же — будь они землепашцами или дровосеками, — попавших в засады эфиопов в ущельях или лесах, берут в плен или убивают. С этой стороны — с суши и моря, внезапно нападают вавилоняне, с севера обычно появляются турки. Слух иерусалимлян всегда готов внять звуку военного рога, если вдруг даст о себе знать бранная суматоха. И если бы мы не сбивались с пути, греша порой, то воистину были бы во всем верными Бога.

5. Борсеквин же, топча ногами Нижнюю Сирию и тщательно выискивая то, что принесет ему наибольшую выгоду, осадил крепость Сарданий. Однако, ничего не добившись здесь, он направил свое войско к городу под названием Газар {886} и, немедля обложив его, жестоко укрощал военными машинами и торментами.

6. Король Дамаска спешил ему на помощь {887}, о которой тот просил. Борсеквин же, прослышав о прибытии нашего короля, благоразумно собрал свои шатры вместе с пожитками и отослал их оттуда.

7. И вот, когда крепость был стеснена до такой степени, что дело шло к ее захвату, и подошло время нашим людям защищать ее с оружием в руках, прибыл король вместе с 13 отрядами, выстроенными надлежащим образом. На правом фланге были антиохийцы, на левом — два графа, а именно, графы Триполи и Эдессы, чуть позади с третьим, более тесным [отрядом], был сам король.

8. Турок же, распределившихся на 21 фалангу, было, конечно, больше. Но вот они убрали свои уже натянутые луки и начали размахивать обнаженными мечами {888}.

9. Увидев это, король, не мешкая более, укрепленный молитвой и знаком креста и взывая «Помоги нам, Боже!», под рев труб устремился на [турок] и повелел [своим людям следовать за ним], ибо те не осмеливались вступить в бой без приказа короля.

10. Турки поначалу мужественно сопротивлялись, пока наконец по воле Творца мироздания их не охватило отчаяние; приведенные в великое смятение этой резней, они обратились в бегство и рассеялись повсюду, где только можно.