Кодекс Крови. Книга II (СИ) - Борзых М.. Страница 17

— Зато Светка моя смогла, — со вздохом добавил Подорожников, — они в одной спецшколе познакомились, вот она и взялась. Теперь у них вроде бы как чувства организовались, он ухаживать за ней просил разрешение.

— Так ты будущего зятя спасать пришёл? — поддел друга Пётр Алексеевич.

— Этот «зять» тебе двух дочерей спас, а за это Александр Петрович ему смертный приговор подписал, — парировал Подорожников.

— Не понял, — нахмурился император. — Последним на этом поприще отметился некий Виноградов Гаврила Петрович. Ему за это воздалось. Каким местом здесь Комарин?

— Тем же самым, — понурил голову Орлов, — иллюзия уровня «Бог», как выразился сам Комарин. Видимо, когда прижало, смог договориться с тотемом Винограда о помощи. Его мать родом из Виноградовых. Личности разные, а человек один и тот же.

— То же самое говорит и Светлана, она по восстановленным энергетическим каналам его узнала, — подтвердил слова министра Подорожников, — Виноградов — это барон Комарин.

— То есть у нас под носом жил паренёк, способный запечатывать прорывы с седьмого уровня изнанки и напрямую общающийся с богами, а мы его отдали на растерзание крысам, — в задумчивости тарабанил пальцами по столу император. — При этом его род, считай, был вассальным нам, а мы, мало того, что не защитили, так ещё и подписали санкцию на их убой. Красота!

— Мы же не могли…

— Помолчи лучше, Саша. С тобой будет отдельный разговор, — перебил сына Пётр Алексеевич, — дар — это инструмент, которым ещё нужно научиться пользоваться. Кроме дара, должна быть ещё своя голова на плечах. Не уверен? Назначь проверку, запроси информацию из других источников, да хоть менталов и ментаторов вызови, но никогда, слышишь, никогда не пытайся переложить ответственность принятия решения с себя на дар! Ты руководишь даром, а не он тобой!

Император говорил тихо, но от его тона пробивали мурашки. Наследник престола опустил глаза в пол, не смея возразить. Ситуация складывалась прескверная.

— К вам, Данила Андреевич, у меня тоже появились вопросы. Почему я не узнал о прорыве с седьмого уровня? Будь там не одна тварь, а с десяток, то мы бы лишились села, города, а то и губернии… С каких пор угроза такого уровня вдруг перестала быть существенной для моего внимания? — император буравил взглядом министра обороны, совершенно справедливо негодуя. — Данила, что сталось с тем отчаянно честным и смелым воякой, готовым за своих людей идти в огонь и в воду? Какого хрена ты уподобляешься Мышкину? Мне его одного — за глаза! Доказательств тебе не хватало? Мне напомнить тебе, как у нас палачи работают? Или тоже про менталов и ментаторов рассказать?

Орлов сидел, набычившись, он и сам себя корил в слабоволии. Ведь раньше Данила Андреевич действительно так бы и сделал, как описывал император, без капли сомнений, не думая о последствиях и не взирая на чины и заслуги. Похоже, он слишком заигрался в интриги, в которых ничего не смыслит, как и семьдесят лет назад.

— Значит так, друзья-товарищи! Анализировать и принимать меры в отношении вас я буду позже, сейчас парню нужно помочь, — подвёл итог Пётр Алексеевич.

— Но это же запрещено, — нахмурился Александр, — мы не имеем права вмешиваться, да вообще никто не имеет права вмешиваться.

— Хватит, настоялись в стороне! — император ударил кулаком по столу так, что дерево треснуло в нескольких местах. — Запомни, Саша, не бывает безвыходных ситуаций, бывает нежелание шевелить мозгами и отрывать задницу от стула! Я ни тем, ни другим не страдаю!

Правитель немаленькой державы вынул из стопки пару чистых листов бумаги и принялся делать то, что больше всего ненавидел в своей жизни — исправлять чужие ошибки. Остальные терпеливо ожидали, пока император старательно выводил строчку за строчкой. Крупным угловатым почерком заполнился сперва один лист, а затем и второй. Размашистые подписи подвели итог получасовой работы. Наконец, Пётр Алексеевич встряхнул листы, позволяя чернилам просохнуть и передал Орлову. У министра обороны по мере чтения брови поднимались всё выше, под конец он лихо и с шальной улыбкой вскочил и обратился к императору:

— Разрешите выполнять?

— Разрешаю! — с усталостью в голосе ответил Пётр Алексеевич.

Орлов опрометью выбежал из императорского кабинета, а наследник престола, глядя на перемены настроения отца и министра обороны, не сдержал любопытства:

— Что привело в такой неописуемый восторг Данилу Андреевича?

— Распоряжение о включении в состав специального подразделения «Орлы» двух магов смерти с необходимостью прибыть наместо службы в течение двенадцати часов и приказ о реорганизации штатной структуры Министерства обороны с упразднением специального подразделения «Орёл» и объединением оного подразделения со спецподразделением «Комар» по причине дублирования основных выполняемых задач.

— Реорганизацию я понимаю, — кивнул Александр, — но зачем маги смерти? Они же не имеют права убивать своих же граждан.

— А им не нужно убивать, им достаточно воскрешать столько, сколько потребуется для победы.

Глава 9

Светлана не находила себе места. Связи с Виноградовым-Комариным у неё не было, но зато была связь с отцом. Впервые Светлана задумалась над использованием служебного положения отца. Близость к императору сейчас играла немаловажную роль. Лекарка прекрасно осознавала, что своим поступком может обидеть подругу и по совместительству Её Императорское Высочество Марию, но на кону стояла жизнь небезразличного ей мужчины.

Активируя макр в аппарате правительственной связи, Светлана больше всего боялась не нагоняя от отца, не обиды подруги, а того, что может не успеть.

Сейчас она, как в детстве, видела только один способ решить возникшую проблему, рассказать всё императору. Каким бы ни был Пётр Алексеевич, но он сам — отец, а потому должен помочь в ситуации, когда его сын принял неверное решение.

На той стороне ответил молодой голос кого-то из помощников отца:

— Борис Сергеевич не может сейчас ответить, что ему передать?

— Передайте, что на связи его дочь. У неё вопрос жизни и смерти!

На той стороне замолчали, а спустя пару минут она услышала встревоженный голос отца:

— Света, с тобой всё в порядке? Или что-то со Славиком или Андреем? Что случилось?

— Пап, у нас всё нормально, — голос девушки сорвался, — Крысины объявили войну Комариным.

На той стороне молчали с минуту.

— И? Мы здесь при чём? — осторожно уточнил отец.

— Комарин и Гаврила Петрович Виноградов — это один человек. Пап, Александр не разобрался и дал санкцию на войну родов! — слёзы потекли сперва несмелыми каплями, а затем полноводными ручьями. Света всхлипнула и по-детски шмыгнула носом. — Пап, он один из рода остался! Помоги ему, пожалуйста!

Борис Сергеевич переваривал полученную информацию, чему сильно мешала рыдающая на той стороне связи дочь. После смерти матери это был первый раз, когда она так убивалась. В памяти всплыли несостыковки, которые Подорожников заметил ещё во время боя с магом смерти. Эмблемы комаров на форме бойцов, но беспрекословное подчинение Виноградову. Магия крови, используемая при обороне, упоминания Комара и принадлежность земель Комариным.

Всё сходилось, кроме перстня. Но, судя по всему, этому тоже есть какое-то объяснение.

— Света, ты уверена, что это один и тот же человек? Перстень ведь с тотемом Винограда, не Комара.

— Уверена, пап, — немного успокоившись, ответила дочь. — Я, когда в той школе училась, там было событие, прости, связана клятвой о неразглашении!

— Да, знаю я про это событие, Данилу Андреевича пытал, он раскололся, — отмахнулся лекарь, — продолжай давай.

— Я там Комарину всю систему энергетических каналов восстановила. Ты же знаешь, мы — лекари, всегда свой почерк узнаем и свою работу определим. Я, когда его в личине Виноградова увидела, своим глазам не поверила. Но это он, точно тебе говорю!

— Свет, я всё понимаю, но что я, по-твоему, могу сделать? Слово императорской семьи нерушимо!