Кодекс Крови. Книга II (СИ) - Борзых М.. Страница 43

Из последних сил я рванул к кошечке, пытаясь укрыть её от пламени, прогнать, спасти…

Нить натянулась, словно резинка и, наконец, поддалась.

Глава 21

На допрос Слонова Ивана Ивановича собралась весьма колоритная компания: глава имперской Службы безопасности Медведев Дмитрий Фёдорович, глава Геральдической службы Зубров Никита Илларионович и министр обороны Орлов Данила Андреевич. Местом допроса выбрали Министерство внутренних дел для наиболее беспристрастного расследования в связи с конфликтом между тремя другими ведомствами.

Одни из самых влиятельных людей в империи окидывали друг друга неприязненными взглядами. Первым не выдержал Зубров.

— Ну и наворотили вы дел, Данила, — укоризненно покачал он головой, — по что моего нюхача поломали?

— Да кто его ломал? По-человечески спросили, он заупрямился! — возмутился Орлов. — Я бы на тебя посмотрел, если бы при этом кого-то из твоих в печке поджаривали! И вообще, лекари его подлечили, на нём уже ни царапины.

— Вам, Данила Андреевич, дай волю, вы только силой все вопросы решать и будете! — уколол Медведев коллегу-силовика.

— Да кто бы говорил, Дмитрий Фёдорович! — огрызнулся министр обороны, — вашими стараниями моего бойца в печи как барана зажаривали! Без суда и следствия, заметьте!

— Да будь он хоть зятем императора, директивы для всех двоедушников одинаковые вне зависимости от статуса носителя, чинов и богатства! — мигом посуровел Медведев. Когда дело касалось его вотчины, он не готов был идти на компромиссы. Безопасность державы превыше всего.

— Смотрите, не ровен час, боги услышат ваши слова, — ехидно подколол безопасника Орлов, — принцесса Мария уже поднимала этот вопрос в отношении Комарина.

Медведев слегка побледнел. А вот у Зуброва глаза натурально на лоб полезли, но он предусмотрительно хранил молчание.

— И вообще, вы свято уверены, что Комарин — двоедушник? — министр обороны потряс картонной папкой перед лицами своих оппонентов. — Вот здесь у меня собраны показания самых разных людей, заверенные менталистами и ментаторами. Люди эти стали свидетелями событий, произошедших с Комариным за последний месяц. И чего там только не было, полное выгорание, закрытие двух прорывов изнанки шестого-седьмого уровня, клановая война, борьба со сбрендившим магом крови. Как вы думаете, могло всё это в сумме дать результат в повышении магического потенциала?

— А кто в свидетелях? — заинтересовался Зубров.

— На первом прорыве я сам был, там осьминог с щупальцами под двадцать метров вылез! Ему наша магия что слону дробина была. Как Комарин его обратно в прорыв засунул, так никто и не понял, а вот запечатывание кровью видели все. Каналы парню сожгло напрочь, еле Светлана Подорожникова восстановила, — делился воспоминаниями Орлов. — На втором прорыве Её Императорское Высочество Мария присутствовала. Собственно, после этого она Комариным и заинтересовалась.

— А ничего так заступнички у Комарина нарисовались, — задумчиво пробормотал Зубров, — вот только это максимум на один уровень плюсом тянет.

— Есть там ещё один момент… — начал было Орлов, но прервался.

Дверь в допросную отворилась, и внутрь вошёл глава Министерства внутренних дел князь Мышкин Лев Николаевич с ослепительной блондинкой в облегающем чёрном платье. Полностью затянутая в ткань от подбородка до пят фигура девушки тем не менее не оставляла простора для фантазии.

— Господа, позвольте вам представить законного представителя подозреваемого и заодно потерпевшего графа Комарина баронессу Комарину Агафью Петровну, — выполнил роль галантного кавалера министр МВД.

Главы ведомств чуть не заработали косоглазие, пытаясь заставить себя смотреть красавице в глаза, а не куда-либо ещё. Пока коллеги пускали слюну, Орлов первым пришёл в себя:

— Наслышан, что у барона Комарина была вторая супруга, но даже представить себе не мог, что он заполучил самую прекрасную женщину в империи.

— Полно вам, граф! Женщины, конечно, любят ушами, но мы здесь собрались не для того, — скромно улыбнулась блондинка, усаживаясь на предусмотрительно предложенный Мышкиным стул. — Скажите, могу ли я как законный представитель потерпевшего задать несколько вопросов после завершения работы менталов и ментаторов?

— Во-первых, не потерпевшего, а подозреваемого, — поправил баронессу Комарину глава службы безопасности, — а, во-вторых, вы сомневаетесь в профессионализме имперских следователей?

— Дмитрий Фёдорович, уж простите, я сомневаюсь не в имперских следователях, а в вашей беспристрастности, — всё так же мило улыбаясь, оскалила удлинившиеся клыки баронесса. — Более того, вам ли не знать, что чем шире используемый инструментарий при дознании, тем выше шанс восстановить картину произошедшего.

На лице министра обороны мелькнула тень узнавания, но он снова постарался вернуть лицу беспристрастное выражение.

— Агафья Петровна, вы знаете более действенный способ получения информации? —уточнил Медведев, насмешливо глядя на блондинку. — Желательно без членовредительства, ибо подопечные графа Орлова уже перестарались на этом поприще.

— Представьте себе, знаю! Причём такой, от которого допрашиваемый даже получит удовольствие, в отличие от допроса магами, — кокетливо похлопала ресницами Агафья, выставляя себя наивной глупышкой.

— Хм… неужели вы готовы использовать общеизвестный женский инструментарий сбора информации без стеснения при посторонних? — Медведев сейчас завуалированно оскорбил аристократку, но так, что придраться было не к чему.

— Хватит, Дмитрий Фёдорович! — прервал опасную пикировку Зубров, усаживаясь на стул у стены. — Ведите себя достойно аристократа и мужчины. Я не против, чтобы баронесса задала парочку вопросов. В конце концов, сам Комарин не может себя защищать, так позволим же даме выступить от его имени.

— Мы, Никита Илларионович, не в суде, чтобы кто-то выступал в защиту. Пока мы лишь проводим дознание, дабы выяснить детали инцидента, — холодно отреагировал Медведев на замечание главы Геральдической службы, с которым они вроде бы должны были находиться по одну сторону баррикад. — И я не понимаю, что здесь делает гражданское лицо без соответствующего уровня допуска.

— Агафья Петровна имеет соответствующий уровень допуска, — отрезал Мышкин, — не стоит сомневаться в профессионализме моего ведомства и моём лично, Дмитрий Фёдорович! И давайте уже перейдём к цели нашего собрания.

Мужчины расселись, и в допросную ввели Слонова. Выглядел он спокойно и даже несколько безразлично, словно пришел не на допрос, а на прогулку. Следом вошла пара магов. Слонова усадили на стул и принялись сканировать его память. Поочередно задавая вопросы, маги озвучивали найденные ответы. По всему выходило, что профессионал с более чем двадцатилетним стажем выполнял особое задание Зуброва, пригласил заказчика для отчёта и в процессе обнаружил вопиющие несостыковки в биографии некоего Виноградова Гаврилы Петровича.

Дальнейшие свои действия Слонов выполнял в соответствии с тайной директивой имперской службы безопасности в части взаимодействия с двоедушниками и одержимыми. Все его манипуляции честь по чести отражены в протоколе, который был прихвачен с места событий Полозовым. И даже сожжение тела двоедушника имелось в качестве рекомендации на случай непредвиденной смерти подозреваемого.

Выходило, что идейный и дотошный до зубового скрежета служащий выполнил свои должностные обязанности вплоть до последней буквы всевозможных инструкций, за что неоднократно огрёб по морде. То есть получил множественные травмы и моральный ущерб, который хотел бы возместить из фондов Министерства обороны.

Баронесса Комарина смотрела на этот фарс, по недоразумению названный допросом. Орлов мрачнел с каждой минутой, Зубров, как ни странно, тоже. И только Медведева распирало от предвкушения раскрытия дела «века». На удивление, Мышкин вёл себя тише воды, ниже травы, и именно это настораживало Агафью больше всего.