Теснина - Коннелли Майкл. Страница 20

Что меня занимало более всего в записях Терри и чего я пока не мог понять, так это «теория треугольника» и «трое из одного». Ничего похожего в других папках не было, и, стало быть, не на что опереться в догадках. Между этими загадочными письменами – триста двадцать восемь миль на спидометре машины. Однако чем усерднее я пытался связать три строчки, тем сильнее запутывался. Это какой-то шифр, ключа к которому у меня нет. Печально, но ничего не поделаешь!

Запись от девятого числа скорее всего относилась к Рицу. Наверное, Маккалеб позвонил ему, не застал на месте и оставил сообщение на автоответчике. Тот перезвонил, выслушал и послал. Ничего удивительного. Работники на местах редко жалуют ФБР. Соревнование амбиций между федералами и местными – традиция, и не важно, что ты в отставке, отношение не меняется. Терри Маккалеб – персона нон грата.

Так оно, наверное, все и было, но потом наступило второе февраля. Имя и номер телефона. Я извлек мобильник и, не считаясь со временем – то ли слишком поздно, то ли слишком рано, как посмотреть, – набрал этот самый номер. На том конце послышался женский голос, записанный на автоответчик:

– Вы позвонили Синди Хинтон в «Лас-Вегас сан». К сожалению, сейчас меня нет на месте. Оставьте, пожалуйста, свой номер телефона, и я при первой же возможности перезвоню. Спасибо.

Послышался сигнал. Поколебавшись – честно говоря, уверенности в необходимости этого разговора у меня не было, – я все же заговорил:

– Здравствуйте, меня зовут Гарри Босх, я следователь из Лос-Анджелеса, мне хотелось бы поговорить с вами о Терри Маккалебе.

Я продиктовал свой номер и отключился. Может, все это и ни к чему, но если уж оставлять сообщение, то именно такое – краткое и туманное. Тогда тебе точно перезвонят.

Самой интригующей была последняя запись – XXYXZ. Явно речь идет о дороге с этим странным названием. Прорыв! Крупный прорыв. Маккалеб получил фотографии, сделанные тем, кто следил за его женой и детьми. Этот мистер Икс снимал и дорогу XXYXZ близ границы Калифорнии и Невады. Маккалеб усмотрел некую связь и задался кратко сформулированным вопросом: «Неужели? Как?» Быть может, к такой догадке он пришел, предложив полиции Лас-Вегаса помощь в поисках пропавших без вести? Потому что сам по себе такой прорыв невозможен. Но тогда получается, что-то я упустил? Не заметил какого-то мостика, какой-то зацепки, которая и позволила поставить вопрос? Маккалеб что-то знал – то, что не отмечено ни в одной из записей, но позволяет связать совершенно разрозненные события.

Последнее, с чем оставалось разобраться, – два телефонных номера в Лас-Вегасе и имя Уильям Бинг, записанные на внутреннем кармане папки. Я снова взялся за мобильник. Первым делом откликнулся автоответчик, сообщивший, что я позвонил в «Мандалей-Бэй ризорт». Я отключился, не дожидаясь, пока мне перечислят все преимущества этой гостиницы.

Рядом со вторым номером было записано имя, и я уже приготовился разбудить мистера Уильяма Бинга вопросом, что связывало его с Терри Маккалебом. Но ответил мне женский голос:

– Медицинский центр Лас-Вегаса. С кем вас соединить?

Этого я не ожидал и, чтобы выиграть время, попросил адрес больницы. Пока мне его диктовали – Блу-Даймонд-роуд и так далее, – я придумал более или менее осмысленный вопрос:

– У вас в штате работает доктор Уильям Бинг?

После недолгой паузы послышался отрицательный ответ.

– Может быть, такой есть среди обслуживающего персонала?

– Нет, сэр.

– А среди пациентов?

Снова пауза, моя собеседница явно сверялась с компьютером.

– В настоящее время нет.

– А раньше?

– Такой информацией я не располагаю, сэр.

Я поблагодарил ее, отложил телефон и погрузился в долгое раздумье.

Что бы могли значить эти номера? В конце концов я пришел к очевидному выводу. У Терри Маккалеба было донорское сердце. Уезжая в другой город, он выяснял, где можно остановиться и куда при срочной необходимости обращаться. Наверное, оба эти номера он узнал в справочной, потом зарезервировал себе номер в гостинице и на всякий случай связался с местной больницей. Из того, что среди врачей Медицинского центра в Лас-Вегасе нет Уильяма Бинга, еще не следует, что кардиолог с таким именем не принимает пациентов.

Я снова взялся за телефон. На экране дисплея высветились цифры – давно уже ночь! – но я все-таки набрал номер Грасиэлы. Ответила она сразу, и голос бодрый, хотя, не сомневаюсь, я ее разбудил.

– Извините за столь поздний звонок, но у меня срочные вопросы.

– А я не могу на них ответить завтра?

– Да это минутное дело. Вы мне просто скажите, ездил ли Терри в Лас-Вегас примерно за месяц до смерти?

– В Лас-Вегас? Понятия не имею. А почему вас это интересует?

– Как это не имеете понятия? Ведь речь идет о вашем муже.

– Я же говорила вам, мы… жили порознь. Терри ночевал на яхте. Несколько раз Терри ходил на материк, но заезжал ли он в Вегас, я могла узнать только от него, а он на этот счет и словом не обмолвился.

– А как там со счетами, кредитными картами, распечатками телефонных разговоров, квитанциями банкоматов и всем в этом роде?

– Я все оплачивала, но гостиничных счетов не припомню.

– А у вас сохранились эти бумаги?

– Конечно, где-то здесь, дома.

– Отыщите их, пожалуйста, а утром я заеду.

– Я уже в постели.

– Ну так займитесь этим с утра. Первым делом. Поверьте, это важно.

– Ладно, договорились. Да, кстати, может, вам это пригодится. Обычно Терри ходил на материк на яхте, чтобы было где ночевать. Но если ему надо было не в Лос-Анджелес или если он собирался на несколько дней в «Кедры», где ему делали анализы, то переправлялся паромом: топливо и стоянка слишком дороги.

– Ясно.

– Месяц назад у него как раз была такая поездка. По-моему, его три дня не было. Точно, три дня и две ночи. Сел на паром, а это значит, что либо отправился дальше Лос-Анджелеса, либо лег в больницу. Но это сомнительно. Полагаю, тогда бы он мне сообщил, и к тому же в кардиологическом отделении «Кедров» я всех знаю. Будь он там, мне бы точно сказали.

– Ну что ж, прекрасно. Мне действительно важно это знать. А не припомните, когда это было?

– Точно не скажу, но где-то в конце февраля. Может, в самых первых числах марта. Как раз подошло время оплачивать счета. Я позвонила ему по мобильнику насчет денег, а он сказал, что находится на материке. Где именно, не уточнил, просто пообещал вернуться через пару дней. Уверена, что во время разговора он был в машине. И точно знаю, что отправился он не на яхте: именно в этот момент смотрела с балкона, как она покачивается на воде.

– Зачем вы ему звонили, не помните?

– Говорю же, надо было февральские счета оплачивать, а я не знала, вдруг он прихватил какие-нибудь на яхту. У Терри была дурная привычка засовывать в бумажник чеки или наличность от клиентов. После его смерти я нашла там три чека на девятьсот долларов, недели две пролежали. Бизнесменом он был не из лучших.

Сказала она это небрежно, словно речь шла о милой особенности характера, но не сомневаюсь, что при жизни Терри эти качества ее не забавляли.

– Еще пара вопросов, – сказал я. – Не знаете, он обычно сообщал о своем приезде в местные больницы? Иными словами, если бы он поехал в Лас-Вегас, то договорился бы предварительно, чтобы его при необходимости приняли тамошние врачи?

Грасиэла помолчала.

– Да нет, это вроде на него не похоже. А что, на этот раз обращался куда-то?

– Не знаю. В его бумагах я нашел номер телефона Медицинского центра в Вегасе. И имя. Пытаюсь узнать, не звонил ли он туда.

– В этом центре занимаются трансплантацией внутренних органов, насколько мне известно. Но звонил ли туда Терри, понятия не имею.

– А имя Уильям Бинг вам о чем-нибудь говорит? Это не может быть врач, которого рекомендовали Терри?

– Не знаю, право. Впрочем, погодите… Звучит знакомо, только не соображу, где я слышала это имя. Действительно, наверное, доктор. Потому и всплывает что-то.