Теснина - Коннелли Майкл. Страница 64

– Но мы-то идем в дом.

– Не имеет значения, Рейчел. Смотри в оба. Держись подальше от теснины.

Она внимательно глянула на меня. Похоже, все поняла.

– Ладно, Босх, как скажешь.

– Давай так: я сзади зайду, а ты спереди.

– Идет.

– Будь готова ко всему.

– Ты тоже.

Нужный нам дом оказался четвертым по счету. Мы быстро двинулись вдоль стены, огораживающей первый участок, пересекли дорожку, ведущую к следующему, затем миновали еще два дома и наконец подошли к парадной двери, где Томас оставил «форд». Рейчел в последний раз кивнула мне, и мы разделились, одновременно вытащив оружие из-за пояса. Рейчел направилась к входу, а я помчался по дорожке, огибающей дом. Прикрытием мне служили тьма, неумолчный шум дождя и рев воды в канале. Дорожка была с обеих сторон усажена низкорослой бугенвиллеей, за которой, похоже, давно уже никто не ухаживал. В доме было темно. Кто угодно мог через окно незаметно наблюдать за моими передвижениями.

Дворик позади дома был затоплен. Посреди огромной лужи стояли полностью проржавевшие качели, от которых практически ничего не осталось. Позади возвышался шестифутовый забор, отделяющий участок от канала. Вода в нем поднялась почти до краев и яростно пролагала себе путь в сторону далекого океана. К концу дня она вырвется наружу, как, должно быть, уже вырвалась выше, где стенки не такие широкие.

Я сосредоточился на осмотре дома. К черному ходу вело высокое крыльцо. Водосточных труб не было, струи дождя низвергались вниз мутными потоками, не позволяя разглядеть, что происходит внутри. Да и не только внутри! Бэкус мог сидеть в кресле-качалке на веранде, и я бы все равно его не увидел. Кустарник подступал к перилам. Пригнувшись, я подкрался к самому крыльцу, перескочил через три ступени и оказался под навесом. Понадобилось несколько мгновений, чтобы глаза мои и уши приспособились к новой обстановке, и тут я увидел это. В правом углу веранды стояла плетеная кушетка, а на ней, под одеялом, можно было безошибочно угадать контуры человеческой фигуры. Человек сидел, опираясь на левую руку. Я приблизился к кушетке, нащупал на полу край одеяла и медленно потянул за него.

Под одеялом оказался старик. С момента смерти прошло по меньшей мере двадцать четыре часа. Уже начинал ощущаться запах тлена. Глаза широко открыты, кожа – цвета старой белой краски, как в спальне курильщика. Вокруг шеи тесно – слишком тесно! – затянута петля. Чарлз Таррентайн? Скорее всего это и есть старик со снимка, сделанного Бэкусом. Его убили, а тело швырнули сюда, как кипу старых газет. Он Поэта не интересует. Это всего лишь средство для достижения цели.

Я поднял пистолет и подошел к двери. Хорошо бы предупредить Рейчел, но непонятно, как это сделать, не выдавая себя, да и ее тоже. Придется просто медленно двигаться на ощупь, забираясь все глубже во тьму дома. А там то ли на Рейчел натолкнусь, то ли на Бэкуса.

Дверь была заперта. Я решил обогнуть дом и присоединиться к Рейчел, но, поворачиваясь, еще раз взглянул на труп, и тут мне пришла в голову одна мысль. Я вернулся на крыльцо и ощупал карманы мертвеца. Усилия мои не пропали даром – в кармане что-то негромко звякнуло. Ключи.

Рейчел была окружена со всех сторон. Весь коридор был забит книгами, кипы их возвышались от пола до потолка. Сжимая в одной ладони пистолет, в другой – карманный фонарь, она стояла, вглядываясь в темноту гостиной, куда вела дверь справа от нее. И там книги. Стеллажи не оставляли на стенах ни единого пустого места. Мало того! И кофейный столик, и столики по углам комнаты, и вообще все горизонтальные поверхности занимали десятки и сотни томов. Все это придавало дому зловещий вид. Будто не для жилья он приспособлен, тут царят лишь мрак и обреченность и книжные черви проедают строки, сочиненные разными авторами.

Рейчел пыталась осмотреться, не позволяя себе отвлекаться на всякие там страхи. Впрочем, ничего не видно. Она махнула рукой и собралась уж было вернуться, пока никто не обнаружил ее присутствия, но тут до нее донеслись голоса.

– А где Чарлз?

– Сидеть, говорю!

Где говорят, непонятно. Дождь, барабанящий по крыше, рев воды в канале, книги, скрадывающие звук, – все это не позволяло установить место разговора.

Слов становилось все больше, то невнятица какая-то, то различимые фразы, в которых слышались злоба и страх.

– Вы решили, что…

Рейчел наклонилась и положила фонарь на пол. Она и раньше не включала его, а теперь слишком рискованно. Вернувшись в коридор, она выбрала место потемнее. Переднюю часть дома Рейчел уже осмотрела и поняла, что голоса доносятся откуда-то из глубины.

Коридор вел в холл с тремя дверями, расположенными полукругом. Тут стало слышно лучше, теперь Рейчел удостоверилась, что говорят где-то справа.

– Пиши, тебе говорят!

– Ничего не видно!

Послышался какой-то треск, будто рвется ткань. Ну да, похоже, с окна срывают занавеску.

– Ну что, теперь видно? Пиши, иначе на месте прикончу!

– Да пишу же, пишу!

– В точности как я сказал. «Мрачной полночью бессонной…»

Она узнала эти слова. Эдгар Аллан По, «Ворон». И голос она тоже узнала, пусть и измененный. Бэкус. Он снова обращается к поэзии, воспроизводя убийство, которое ему не дали совершить много лет назад. Босх оказался прав.

Рейчел толкнула дверь, но в комнате никого не оказалось. Посреди стоял бильярдный стол, заваленный книгами. Увы, все ясно. Бэкус заманил Эда Томаса именно в этот дом, потому что его хозяин, Чарлз Таррентайн, был коллекционером. Он не сомневался, что Томас клюнет на предложение купить библиотеку.

Рейчел двинулась к следующей двери, но тут же почувствовала, что в шею ее вдавился холодный ствол.

– Привет, Рейчел, – сказал Роберт Бэкус измененным в результате хирургического вмешательства голосом. – Какая неожиданность.

Рейчел застыла на месте. Его не переиграешь, он знает все приемы и предугадывает все ходы. У нее остается только один шанс, и шанс этот – Босх.

– Привет, Боб. Давно не виделись.

– Да, давненько. Не хочешь ли пройти со мной в библиотеку? Только оружие лучше оставить здесь.

Рейчел положила пистолет на стопку книг, возвышающихся на бильярдном столе.

– Так ведь тут вроде весь дом – библиотека.

Бэкус не ответил. Рейчел почувствовала, как он цепко берет ее за воротник, опускает пистолет и куда-то тянет. Они перешли в соседнее помещение, оказавшееся небольшой комнатой с двумя стульями с высокой спинкой, повернутыми к большому камину. Огня в камине не было, Рейчел слышала, как в дымоход льются струи дождя. В очаге даже образовалась лужа. Окна по обе стороны от камина дождь омыл до прозрачности.

– Смотри-ка, места как раз хватает. Присаживайся.

Бэкус грубо подтолкнул ее к одному из стульев, быстро обыскав на предмет обнаружения второго пистолета, бросил что-то на колени и отступил в сторону. На соседнем стуле сидел Эд Томас. Он был еще жив. Кисти его рук были туго привязаны к ручкам стула пластиковой бечевкой. Еще две веревки Бэкус использовал, чтобы привязать жертву за шею к спинке стула. Во рту у несчастного торчал кляп, и лицо уже посинело – Эд явно задыхался от недостатка кислорода.

– Хватит, Боб, – взмолилась Рейчел. – Довольно. Ты и так уже все доказал, и нет никакой нужды…

– Привяжи свою правую кисть к ручке стула.

– Говорю же тебе, Боб, довольно. Давай…

– Делай, как сказано!

Рейчел обмотала бечевку вокруг кисти и привязала ее к стулу.

– Вот так, покрепче, но не слишком туго. Я не хочу, чтобы на коже оставались следы.

Далее Бэкус велел ей положить свободную руку на привязанную, обмотал ее такой же бечевкой и отступил на шаг, любуясь собственной работой.

– Ну вот, теперь все в порядке.

– Слушай, Боб, мы ведь когда-то неплохо работали в паре. Зачем тебе все это?

Он с улыбкой посмотрел на нее.

– Сам не знаю. Впрочем, об этом мы поговорим потом. А пока мне надо покончить с детективом Томасом. Долго мы шли к финишу! Но пришли наконец. И только подумай, Рейчел, ты оказалась свидетельницей этого мига. Редкая удача.