Золото Колхиды (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич. Страница 6

Наверняка, у этих существ нехорошие намерения! Не похоже, что собираются помочь переплыть пролив усталым путникам. Эх, нам бы твёрдую почву под ногами, мы бы им показали! Как тут не вспомнить — а я ведь предлагал соорудить плотик!.. Но Артемида соображает быстро. Горжусь!

— Геракл, остановись, я к тебе сейчас подплыву. И лучше брюхо вверх выставь. Саймон, плыви вперёд, не пытайся нам помогать, — скомандовала богиня.

Геракл послушно перевернулся на спину, удерживаясь на месте лёгкими движениями рук, а Артемида, подплыв к брату, вскарабкалась на него. Во как! Если нет плота, его следует соорудить из подручных материалов, хотя бы из туши собственного брата. А удержится ли Геракл на плаву с такой ношей? Впрочем, он же главный герой всех времён и народов — придётся соответствовать. А мне, видите ли, плыть вперед и не мешать.

— Осторожнее!.. — закашлялся герой, продолжая подгребать левой рукой, а правой пытаясь поправить ступню сестрицы, угодившей в чувствительное место. Ну, она же нечаянно.

— Извини, — нелюбезно буркнула Артемида, вытаскивая из скатанного хитона колчан и лук. Присев на корточки на животе брата, богиня сняла с волос тетиву, и принялась натягивать лук, упирая его конец в многострадальный пресс полубога. Увидев, что я по-прежнему болтаюсь поблизости, повысила голос:

— Саймон, кому сказано уматывать⁈ Ну-ка, плыви отсюда! Помочь всё равно не сможешь, а утонешь — ищи тебя опять в Аиде. Если ещё раз убьют — я тебя сама придушу.

Я даже не стал обижаться на командный рык супруги. Что поделаешь, нервничает девушка. Убьёт она меня… Я, вообще-то, бессмертный, если кто забыл! Понимаю, что сейчас не до нежностей, и я, действительно, помочь ничем не смогу, но и плыть к берегу, бросив жену и лучшего друга тоже не могу. И что делать?

А меж тем, тритоны уже принялись метать в нас свои трезубцы. Пока безрезультатно, только всплески указывали, что рядом с нами что-то упало. Метатели из них хреновые. Или только пристреливаются, сволочи? Ещё два трезубца вонзились в волну рядом со мной. У них что там, запасы их?.. Не в колчанах же гарпуны лежат.

Не знаю, что во мне сыграло — дурость, или какое-то наитие, но я ухватил Геракла за скатку с оружием, и, выгребая одной рукой, медленно потащил друга, вместе с женой, в сторону Тамани. Получалось не очень хорошо, но скоро я догадался, что можно перевернуться на спину, и тогда держаться на воде стало легче. Буксир, в моём лице, лёг на курс. Правда, со стороны это выглядело, как будто слабосильный катер тащит за собой огромный танкер, на котором ещё и ведутся какие-то боевые действия. А это Артемида, предварительно убедившись в том, что тетива не отсырела, а наконечники на стрелах не разболтались, и сами древки не сломались (а что с ними сделается-то?), принялась отстреливать морских тварей. Вообще-то Тритон — это помощник Посейдона, с хвостом и с раковиной, в которую нужно громко дудеть. А тут, вишь ты, какая-то морская пехота, в доспехах, да ещё и с трезубцами.

— Дзиньк! — прозвенела тетива, и из рядов тритонов раздался яростный клёкот.

Но «буксир», хотя и маломощный, своё дело делал: медленно, но верно волок за собой и Геракла, и его драгоценную ношу, уже изрядно оттоптавшую тому пузо. Пусть у полубога пресс и накачан сверх меры, но всё равно, представляю, как ему тяжело выносить прыжки и скачки Артемиды. Моя девушка, хоть и богиня, но далеко не бесплотная. Но пусть порадуется герой, что по его брюху скачет сестрица, а не Аглавра. Копытами бы больнее…

Дзиньк! Дзиньк! Дзиньк!

Отличные звуки! Никогда не прислушивался к звону тетивы, а сейчас просто наслаждение ушам. Настоящая музыка!

И опять клёкот подстреленных тварей, а там, где только что был тритон, на поверхности оставалось зелёное пятно, расплывающееся по солёной воде тонкими струйками-лучиками, с едва уловимым оттенком меди. Странный какой-то цвет, словно патина на старых монетах.

— Кибела-мать!.. — заорал рядом со мной Геракл, едва не оглушив. Один из трезубцев вонзился моему другу в плечо, и морская вода сразу же окрасилась кровью. Красная кровь Геракла, отливавшаяся золотом, понеслась навстречу зеленовато-бронзовым струйкам. Интересно, если смешается кровь полубога и кровь (если это кровь, а не что-то иное) тритонов, не возникнет ли из этого какой-нибудь очередной пакости?.. У древних такое бывало. Появится в Черном и Азовском морях какая-нибудь хищная рыба, вроде пираний, потом рыбаки нам спасибо не скажут.

— Эпическая сила! Твою Ехидну-мать!.. — а вот теперь настал черёд выругаться и мне, потому что следующий трезубец попал в мою голень. А что может сказать мужчина из двадцать первого века, если ему в голяшку влепят сразу три зазубренных лезвия?.. Несильно и неглубоко, но больно! Они трезубцы из рыбьих позвонков делают, что ли? Надеюсь, не отравлены?

— Саймон, ты как?.. — отвлеклась на секундочку Артемида. Увидев, что из ноги любимого мужа торчит короткая чёрная рукоять, богиня вздохнула, и словно потемнела лицом. Кажется, до этого она старалась только подбивать тритонов, а теперь целилась им прямо в глаз. А коли божественная охотница целится во что-то, так она непременно туда попадёт.

И самой Артемиде не стоит отвлекаться. Вон, хорошо, что успела присесть, потому что очередной «русал» метнул в неё свой трезубец, да так ловко, что, промахнувшись по богине, вскользь зацепил бок Геракла, и опять в морскую воду добавился красновато-золотистый ихор. Так ведь именуется божественная кровь?

— Ехидна и орел Зевса тебе в печёнку! — прорычал Геракл, заскрежетав зубами.

— Терпи, дружище, скоро дотянем, — пропыхтел я, уже начиная вместе с кровью терять силы. Из меня тоже текла кровь, но, в отличие от Геракловой, она была с серебристым оттенком. Странный цвет, не знаю, с чем и сравнить. У Геракла в жилах божественная кровь, а что тогда у меня?.. Балда, нашёл о чём беспокоиться! О составе крови можно подумать и потом, когда на берег выберемся. Вот как бы ещё до него дотянуть?

И я запел, попытавшись подобрать песню, подходящую для момента. Вот эта сойдёт.

— Эй, дубинушка, ухнем!

Эй, зелёная, сама пойдёт!

Подёрнем, подёрнем,

Да у-у-у-хнем!

Знаю, что в «Дубинушке» есть ещё какие-то слова, и их много, но остальные я не знал. Зато припев помнил хорошо. Плыву, тащу на буксире Геракла с Артемидой, и опять:

— Эй, дубинушка, ухнем!

Эй, зелёная, сама пойдёт!

Подёрнем, подёрнем,

Да у-у-хнем!..

Надеюсь, я не очень достал ребят своим «бельканто»?.. Ничего, немного потерпят, а мне песня жить помогает, и «танкер» тащить. Или это баржа, груженая песком и севшая на мель? Без разницы, все равно тащить тяжело.

И тут моя нога наткнулась на камень.

— Ребята, живём! Я дно нащупал! — завопил я, сбив строй врагов.

Как же вовремя!.. У Артемиды уже стрелы заканчивались.

— У-у-у! — радостно заревел Геракл, встав на ноги. Наклонившись, он ухватил со дна огромный камень, больше напоминавший скалу, и кинул его в тритонов, смяв сразу двух, а то и трех чешуйчатых «воинов», а образовавшаяся волна разметала в стороны остальных.

Артемида, тем временем, подскочила ко мне, и стала вытаскивать из воды.

— За шею держись — сказала девушка, пытаясь левой рукой удержать оружие, а правой обхватить меня.

— Да я сам дойду, — успокоил я любимую. — Лучше Гераклу помоги.

Но там уже помощь оказалась не нужна. На поверхности оставалось всего несколько тварей, уже разворачивающихся в сторону Понта Евксинского.

Последние две стрелы богиня выпустила уже в их спины, обтянутые чешуёй. Нет, не кольчуга это. вон, как их повело, когда в спины вонзились стрелы. Жаль, что стрелы закончились, тогда бы и остальные не ушли.

А чешуя красиво блестит.

«В чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря».

Интересно, Александр Сергеевич, когда писал в поэме о тридцати трёх богатырях, выходящих из моря, не тритонов ли имел в виду? Лукоморье-то, говорят, на берегах Азовского моря и лежит. Мифологическая география…