Забытое дело - Коннелли Майкл. Страница 26
– Если что понадобится, сбрось сообщение на пейджер.
Райдер ушла. Босх посмотрел на часы над дверью кабинета Пратта. Было начало седьмого. Он решил задержаться еще на часок, а уже потом отправиться в Страну игрушек на поиски Роберта Верлорена. Рыться в чужом прошлом, копаться в мусоре человеческих жизней – работа не самая приятная, оставляющая после себя тяжелое, гнетущее чувство и загоняющая в депрессию. Зная это, Босх еще раз посмотрел на часы и пообещал, что потратит на телефонные разговоры не больше часа.
Начать он решил с тех, кто поближе, но ни Тары Вуд, ни Сэма Вейсса дома не оказалось, и в обоих случаях ему пришлось иметь дело с автоответчиком. Босх оставил сообщение Таре Вуд, назвав свое имя, должность, номер сотового и упомянув, что речь идет о расследовании убийства Бекки Верлорен. Расчет строился на том, что Тара, услышав о подруге, захочет узнать подробности и позвонит сама. Информация, оставленная для Вейсса, содержала только имя и номер телефона. Босху не хотелось преждевременно беспокоить человека, возможно, и без того испытывавшего чувство вины из-за того, что его пистолет стал орудием убийства шестнадцатилетней девушки.
Следующей в списке значилась Грейс Танака. Босх позвонил в Хейуорд, и трубку сняли после шестого звонка. Поначалу казалось, что женщина хочет как можно скорее закончить разговор, словно ее оторвали от чего-то важного, но тон заметно смягчился, когда Босх сказал, что звонит по поводу Ребекки Верлорен.
– О Боже, что случилось? – взволнованно спросила Танака.
– Полиция начала новое расследование, – ответил Босх. – В связи с только что обнаружившимися обстоятельствами. Видите ли, всплыло одно имя. Этот человек, возможно, имел отношение к случившемуся в восемьдесят восьмом, и мы пытаемся установить, не был ли он как-то связан с Бекки или ее подругами.
– Вы можете назвать это имя? – быстро спросила Грейс Танака.
– Роланд Маккей. Он на пару лет старше Бекки. В школе Хиллсайда не учился, но жил неподалеку, в Чатсуорте. Скажите, вам это имя знакомо?
– Пожалуй, нет. По крайней мере я не могу его вспомнить. А в какой связи оно всплыло? Неужели он отец?
– Отец?
– Нам тогда сказали, что Бекки была беременна. Я имею в виду, что, возможно…
– Мы пока не знаем этого. Мы даже не знаем, существовала ли между ними вообще какая-то связь. Значит, имя вам не знакомо?
– Нет.
– Его еще называют Ро.
– Тоже нет.
– Правильно ли я понял, что вы тогда не знали о беременности?
– Я не знала. И остальные тоже. Ее подруги.
Босх кивнул, хотя и понимал, что она этого не видит. Несколько секунд он ничего не говорил, надеясь, что женщина не выдержит молчания и скажет что-нибудь ценное.
– Э-э, у вас есть фотография этого человека? – спросила она наконец.
Босх вздохнул – он ждал другого.
– Да, есть. Попробую придумать что-нибудь, чтобы переслать ее вам, а уже тогда…
– Вы можете ее отсканировать и отправить мне электронной почтой, – перебила его Грейс Танака.
Босх знал, о чем идет речь, но сам ничего сделать не мог. Помочь могла бы Райдер, но ее рядом не было.
– Да, вы правы. Моя напарница разбирается в таких делах, но сейчас ее здесь нет.
– Я дам вам свой электронный адрес, а она пусть вышлет фотографию, когда вернется.
Босх записал продиктованный адрес в записную книжку и пообещал отправить фотографию уже следующим утром.
– Что-нибудь еще, детектив?
Босх знал, что разговор надо заканчивать, что у Райдер еще будет возможность побеседовать с Грейс Танака после того, как та увидит фотографию. И зная все это, он, однако же, решил воспользоваться случаем и попытаться разворошить прошлое в надежде пробудить чувства и воспоминания.
– Еще несколько вопросов, если не возражаете. Э… скажите, как бы вы охарактеризовали ваши с Бекки отношения в то лето?
– В каком смысле? Мы были подругами. Я же знала ее с первого класса.
– Да, конечно. А как вы думаете, вы были самой близкой ее подругой?
– Нет, самой близкой была Тара.
Босх снова кивнул – вот и еще одно подтверждение того, что именно с Тарой Бекки в конце была ближе всех.
– И она не рассказала вам о том, что забеременела?
– Нет. Повторяю, мы все узнали об этом только после похорон.
– А вы? Вы обо всем ей рассказывали?
– Конечно. Конечно, обо всем.
– Уверены?
– Детектив, к чему вы клоните?
– Бекки знала о том, что вы лесбиянка?
– А при чем тут это? Я не понимаю…
– Я лишь пытаюсь представить, какой была ваша группа. «Кошачий клуб». Вы ведь, кажется, так себя называли?
– Нет, – резко ответила Грейс Танака. – Бекки не знала. Никто из них не знал. Думаю, я и сама тогда мало что знала. Вам все ясно, детектив? Еще вопросы есть?
– Извините, мисс Танака. Поймите, я только лишь стараюсь воссоздать картину взаимоотношений. Ценю вашу откровенность. Последний вопрос. Предположим, что Бекки попала в какую-то клинику. После процедуры она вряд ли могла вернуться домой самостоятельно. Как вы считаете, к кому бы она обратилась за помощью, кому бы позвонила?
Грейс Танака ответила лишь после долгой паузы.
– Не знаю, детектив. Я бы хотела надеяться, что она обратилась бы ко мне. Мне бы хотелось думать, что Бекки рассчитывала на меня. Во всем. Но очевидно, она обратилась к кому-то еще.
– К Таре Вуд?
– Об этом вам лучше спросить у нее. До свидания, детектив Босх.
Трубку повесили, а Босх, достав фотографию из школьного журнала, отыскал на ней ту, с кем только что разговаривал. Грейс Танака была азиаткой, небольшого роста, с тоненькой фигуркой, никак не вязавшейся с резкими манерами и жестким голосом женщины в Хейуорде.
Он написал записку Райдер, попросив ее отсканировать и отправить по указанному адресу фотографию Маккея. Босх также предупредил, что к вопросу о сексуальной ориентации мисс Танака лучше подойти осторожнее. Записку он положил на стол так, чтобы Райдер, придя утром на работу, сразу ее заметила.
Оставался последний звонок – Дэнни Котчофу, который, согласно полученной из компьютера информации, жил на Мауи, где время отставало от лос-анджелесского на три часа.
Босх набрал найденный номер, и ему ответила женщина. Назвавшись женой Дэниеля Котчофа, она сказала, что муж на работе и что работает он менеджером в отеле «Фор сизонс». Босх позвонил в отель, и его тут же соединили с Дэниелем Котчофом, который предупредил, что в его распоряжении не более пяти минут, и попросил подождать, пока он найдет подходящее для разговора место. На поиски места ушло несколько минут. С первых же слов стало ясно, что продуктивного разговора не получится. Как и Грейс Танака, Котчоф не смог вспомнить Роланда Маккея. Судя по тону, и сам звонок из полиции воспринимался им как досадное вмешательство в личную жизнь. Он объяснил, что давно женат, что у него трое детей, а о Бекки Верлорен он вспоминает очень редко. При этом Котчоф не преминул напомнить, что уехал на Гавайи с родителями за год до ее смерти.
– Но насколько мне известно, вы ведь продолжали перезваниваться и после вашего отъезда, – сказал Босх.
– Не знаю, кто вам это наплел, – раздраженно ответил Котчоф. – Ну да, поначалу мы перезванивались. Звонить приходилось по большей части мне – ее родители считали, что она тратит слишком много денег на переговоры. Я решил, что это только повод, что они просто хотят развести нас с ней. В общем, звонить приходилось мне, да только что проку от таких звонков? Я был здесь, на Гавайях, она там, в Лос-Анджелесе. Понимаете, все уже осталось позади, все было кончено. А потом у меня появилась подружка – в общем, сейчас она моя жена, – и я перестал звонить Бекки. А о том, что с ней случилось, я узнал уже много позже. Тогда же мне еще позвонил детектив, который вел расследование.
– Вы узнали о ее смерти еще до звонка из полиции?
– Да, раньше. Миссис Верлорен позвонила моему отцу, а уже он рассказал мне. Ну и друзья тоже звонили. Те, кто знал о нас с Бекки. Не очень-то приятно, скажу вам, услышать, что с девушкой, которую хорошо знал, случилось такое.