Путешествие в Никс (ЛП) - Хелланд Дженна. Страница 17

Могий метнул свою божественную сариссу в самое сердце бури, но Керан был подобен туману, и оружие Бога Истребления просто прошло сквозь него, не причинив ни малейшего вреда. Бог Бурь устремил свою мощь в ущелье. Раздался резкий воющий звук, и река поднялась к небесам. Но Керан не удовлетворился лишь поднятием Дейды. Под его рукой она превратилась в огромного элементаля, гибкого, как змея, но с головой дракона. Сердце его было рождено в Никсе, но душой он был буйным ребенком Керана и Кимеды. Раскаленный элементаль хлынул в самое сердце оплота минотавров. От его кипящих объятий, их кожа слезала с обваренных костей, унося тела дикарей в водную пропасть. Кимеда стояла на вершине ущелья и наблюдала, как трупы минотавров поглощало пламя и обжигающий пар.

Увидев единственным здоровым глазом уничтожение своих собратьев, Ярокров ошарашенно раскрыл пасть. Речной элементаль нанес повторный удар по минотаврам, смыв с равнины все следы их укрепления. Когда его кипящие воды проносились рядом, Ярокров бросился с дымящуюся пучину, и дикое течение унесло его прочь. Элспет понимала, что он скорее предпочел бы умереть, чем быть поверженным и схваченным людьми.

Когда буря утихла, стены Акроса стояли чистыми и сверкающими. Небо над городом также было настолько ясным, что даже оракула не могли разглядеть, что стало с Могием в Никсе.

Когда последний гребень волны вернулся в ущелье, Кимеда сошла на твердую почву на противоположном краю пропасти. Она опустилась на колени, и речной элементаль растворился в бурлящей воде. Дакс радостно кричал, но королева оставалась неподвижна, и выглядела поверженной и опустошенной. Над ней ветер развеивал штормовые тучи. Своим божественным зрением Дакс увидел в облаках лицо Керана. Тот не сводил глаз с королевы. Он жаждал ее, и теперь она сама предложила ему себя. Он был готов принять столь желанного оракула. Дакс увидел на лице королевы всю скорбь осознания своего положения.

Он беспомощно наблюдал, как Кимеда обернулась потоком огня и кровавого света, вознесшись к Никсу, и растаяла в потоке ветра.

ГЛАВА 8

Алый закат кровоточил на горизонте, когда началось празднование победы. Стена минотавров была смыта перед воротами Акроса, и на ее месте уже пестрило море разноцветных шатров, палаток и тентов, в которых находились солдаты Мелетиды и Сетессы.Древние стены города были увешаны баннерами Акроса, величественно колышущимися на ветру. Огромный костер полыхал у самих Королевских Врат. У огня был наскоро сооружен помост, на котором музыканты настраивали свои инструменты. Личные повара короля усердно трудились над пиром для празднующих горожан и гостей. Несмотря на свою тяжелую рану, Анакс распорядился продолжать празднование без него.

Изнуренная сражением с Ярокровом, Элспет не желала выходить к празднующим. Она сидела с Никкой и Антузой в шатре, раскрашенном в синюю полоску, на краю увеселительного лагеря. Это было прочное двухкомнатное сооружение с дубовой мебелью, принесенной из Колофона. Элспет казалось, что она находилось в хорошо обставленном доме, а не походном, самодельном жилище.

- Сражение закончилось, - раздраженно сказала Никка. – Можешь отложить уже свое оружие.

Она выдернула копье из одеревенелых пальцев Элспет и отложила его на деревянный стол. Элспет поморщилась, когда Антуза помогла ей отстегнуть доспех и снять его через голову.

- Твои раны не такие уж и серьезные, - сказала Сетессийка, осмотрев ссадины и порезы на спине Элспет.

Никка тоже решила взглянуть. – Ага, если ты не против, чтобы у тебя из плеча торчала кость.

Элспет повернула голову, словно желая разглядеть собственную спину, и содрогнулась от боли.

- Сиди смирно, - сказала Антуза, укоризненно взглянув на Никку. – Ярокров твоей спины не касался. Откуда эти раны?

- Один из минотавров, выбежавший из укрепления, - сказала Элспет. – Я следила за Кераном, а не за спиной.

Антуза разочарованно вздохнула. – Это я могу поправить, - сказала она.

Элспет была привычна к целительной магии, с ее беззвучным, пассивным воздействием. От заклинания Антузы ей показалось, что все ее тело вытряхнули наружу, мышцы растянули и связали узлами, а, затем, впихнули на место кости. В конце она почувствовала, словно Антуза ударила ее кулаком, чтобы припечатать и закрыть рану.

- Так-то лучше, - сказала Антуза.

- Уф, спасибо, - проговорила Элспет. Тело все еще болело, но эту боль она могла терпеть.

Она потянулась за доспехом, и Никка шлепнула ее по руке.

- Боги милостивые, женщина, оставь уже эти железяки в покое, - сказала она. Она швырнула Элспет узел из мягкой ткани. В нем было акросское платье с длинной белой юбкой и красными полосами на рукавах иподоле.

Элспет шагнула за ширму. Входная ткань в шатер зашуршала, и Элспет выглянула из-за ширмы. Дакс аккуратно нес два подноса еды в заднюю комнату, где вокруг горящей жаровни были установлены кушетки. Элспет спешно закончила одеваться. Платье ей казалось нелепо облегающим, и ей нечем было повязать волосы. Но она умирала от голода, и не собиралась снова одевать свою грязную боевую одежду.

- Они празднуют, несмотря на ранение Анакса? – спросила Элспет, войдя в тепло задней комнаты. Ее друзья уже начали готовить сулваки. Мясо и овощи на шампурах шипели над жаровней. Все в комнате застыли, уставившись на Элспет, как только она появилась в проеме между комнат.

- Что? – словно защищаясь, спросила она.

Антуза пожала плечами и отвернулась к еде. – Ты не похожа на себя с распущенными волосами, - сказала она.

Элспет сконфуженно плюхнулась на кушетку рядом с Никкой. Она повозилась с одним из серебристых шампуров, на ручке которого красовалась крошечная крылатая лошадка. Мелетийцы размещали символы Гелиода на всем, даже хозяйственных принадлежностях. Дакс протянул ей блюдо с едой.

- Где ты положила мой доспех? – спросила Элспет Никку.

- Так, во-первых, я не твой оруженосец, - выпалила Никка. – Во-вторых, он на столе, вместе с твоим идиотским копьем. В-третьих, если ты снова его нацепишь, я сама тебя убью.

Повисла ошарашенная тишина, и, затем, все трое взрослых залились смехом. Даже Элспет, которая именно это и собиралась сделать.

- И поскольку я не твой оруженосец, сама делай свой сулваки, - сказала Никка с едва уловимой улыбкой.

- На вид, все довольно очевидно, - сказала Элспет. – Думаю, я справлюсь.

Они ели и болтали, осторожно избегая разговоров о битве. Но когда музыка снаружи зазвучала громче, Никка стала мрачнее. Она злобно взглянула на стены шатра, словно обвиняя их в том, что они пропускали шум внешнего веселья. Дакс шепотом сообщил Элспет и Антузе о судьбе Кимеды, и они решили не рассказывать об этом Никке. Даже Элспет согласилась, что дополнительные плохие новости могли повредить ее рассудок.

- Это глупо, - сказала Никка, выронив свой полу-пропеченный шашлык рядом с подносом.

– Что они празднуют?

- Анакс приказал своим людям радоваться, - сказал Дакс.

- Радоваться тому, что ему вспороли живот? – прорычала Никка. – Радоваться гибели кочевых солдат?

- «Увеселением почитайте богов за благие исходы свои, инако же, откажут вам они в победах грядущих», - сказал Дакс. – «Радуйтесь живым, и чтите мертвых».

Элспет узнала в его словах строки из своего обучения в Мелетиде. Это было наставление Гелиода, и, по всей видимости, Ироя. Элспет понимала, что Дакс хотел, как лучше, но слова его звучали неуместно и избито на фоне смятения Никки.

- Выживет ли король? – спросила Антуза.

- Я сделала все, что могла, чтобы исцелить его, затем, меня сменили его лекари, - сказала Элспет. – Думаю, он справится.

- Люди погибли! – Никка практически орала. – Поместье моего отца сожжено до основания.

- Где твой отец сейчас? – спросила Антуза.

- Встречается с советниками, - сказала Никка. – Он сегодня слишком занят для меня.