Огонь посредине зимы - Романовская Ольга. Страница 6

– То есть ты рада?

Слова Евгении ему совсем не понравились.

– Ну… – Сестра замялась и отвела глаза. – Я просила, чтобы он не просватал меня, и он умер.

– Кого просила? Кого-то конкретно?

Унявшиеся было подозрения вспыхнули с новой силой.

– Ой, братец! Хозяйку луны я просила, вот кого. Мама тоже ни капельки батюшку не жалеет, почему я должна? Тебя здесь не было, а он… Представляешь, если бы он на ком-то из своих любовниц женился? Мачеха бы точно меня за старика выдала, самого мерзкого, вонючего. То ли дело мой Мануил!

Евгения томно вздохнула, прикрыла глаза и перенеслась в страну розовых грез. Убедившись, что ничего больше от нее не добьется, Рудольф ушел.

Короткий разговор по зеркалу связи с семейным врачом окончательно поставил точку в отношении отца. Мэтр Одуш не сомневается в поставленном диагнозе, категорично отмел возможность насильственной смерти Фердинанда:

– Сердечко у него пошаливало от женщин. Скажу как есть, без экивоков. Сколько раз предупреждал: остановитесь, не гонитесь за молоденькими!

– А про спир правда?

– Чего не знаю, того не знаю, но могло быть. Забавы с ледяными женщинами вредно сказываются на здоровье, не удивлюсь, если именно они спровоцировали приступ. Крайне не советую! Настоящие, из крови и плоти, женщины всегда лучше, хотя и от них «подарки» случаются.

– Не беспокойтесь, – устало улыбнулся Рудольф, – я осторожен, а спиры меня не прельщают.

– Вот и славно! Еще раз мои соболезнования и, надеюсь, до нескорой встречи.

Глава 3

– Кошелек он и есть Кошелек!

Ласло Бредуш в досаде бросил карты на липкий от эля стол.

Матеуш Ласка лишь улыбнулся в пышные усы и сгреб в карман горстку меди – свой выигрыш за сегодня. Бывало, когда везло, сам Лай нашептывал в уши карты приятелей, он выигрывал целый грош, но сегодня в копилку Кошелька – прозвище говорящее, показывавшее отношение к деньгам, – отправилось чуть больше пяти талеров. Деньги тоже не малые – на хозяйство той же Тессе, своей падчерице, он выдавал по талеру в неделю.

– Слышал, ты жениться надумал…

Налитый за счет заведения эль несколько сгладил горечь от проигрыша, между приятелями завязалась оживленная беседа. Устроившись возле камелька в трактире «Пятнышко», они ели, пили, лениво наблюдая, как суетятся, обслуживая гостей, две старшие племянницы Матеуша. Вскоре к ним присоединилась его падчерица – сложно не заметить ее, яркую, даже в полутьме. Тесса разительно отличалась от прочих аверденок – волосы цвета черешни, зеленые глаза, тонкий стан. Та же сестра Матеуша – плотная, крепко сбитая баба с неприметными мышиными волосенками, а эта словно фея.

– Да, пора!

Матеуш погладил туго обтянутое рубашкой брюшко и скользнул придирчивым взглядом по Тессе. Он предпочел бы, чтобы она была чуточку шире в бедрах, ну да умрет в родах – не жалко, Кошелек приглядел ее для других целей.

– Сколько лет девке-то?

– Девятнадцать – самый сок!

– Поди, уже залез к ней под юбку! – хохотнул Ласло.

Он мысленно раздевал Тессу, завидовал приятелю. Может, девка и пришлая, неизвестно от кого матерью нагулянная, но хорошая! Уж он бы вдоволь натискал спелые яблочки и упругую попку, не оставил пустым чрево, только все лучшее в этой жизни доставалось Кошельку. Вроде, одним делом прежде занимались – торговали пенькой, только Ласло как держал мелкую лавчонку на окраине Несвиша, так и держит, а Матеуш разбогател. Жену-красавицу из Кромхейма привез (даже двух), трактир на бойкой улочке открыл, наверняка и счет в банке завел. А он, Ласло, монеты крупнее талера в глаза не видел.

– Куда торопиться, еще успею! – отмахнулся Матеуш и сдул пену с кружки.

После игры он пребывал в умиротворенном состоянии, глазками-щелочками поглядывал на приятелей-неудачников. Им бы только под юбку – единственное счастье! Можно подумать, он ради тела на Тессе жениться собрался! Оно, положим, молодое, упругое, только таких девок полно. Да и зачем жениться, если Тесса и так в полной его власти? Нет, тут главное не спугнуть!

Матеуш снова улыбнулся в широкие усы и нагладил блестящую лысину в обрамлении седеющих темных волос. Знали бы увальни, с кем они разговаривают! Он мысленно примерил к фамилии аристократическую приставку «ард». Матеуш ард Ласка – звучит!

Интересно, его по-прежнему станут величать господином, или как-то иначе? Положим, в нем ледяной магии ни на грош, но землевладелец же!

Отыскав взглядом красную головку Тессы, Матеуш помрачнел. Как бы она раньше срока не узнала! Письмо он спрятал, сразу, как получил, сунул в карман, но почтальон мог проболтаться. Матери тоже веры нет. Она ненавидела Карен, мать Тессы, ее саму, «ведьмино отродье», тоже не жаловала. До поры Матеуш не придавал этому значения. Наоборот, хорошо, пусть девка помнит свое место, не забывает, какое благодеяние он оказал ей и ее матери. Росла бы в приюте, а то бы и вовсе умерла с голода в канаве! Но теперь обстоятельства изменились.

Кольцо он уже купил, со священником тоже договорился. Обряд назначили на следующий вторник – Матеуш постарался выбрать день и час, когда в «Пятнышке» не будет посетителей. Терять выручку из-за Тессы он не собирался, пусть даже красноволосая падчерица принесет ему в сотни раз больше. «Как же ты вовремя отправилась к Лаю, старуха! – мысленно помянул он виновницу перемен в своей жизни. – Вот и сиди на том свете, не мешай мне считать добро!»

– Эх, железный ты, Кошелек! Я бы не удержался, – покачал головой Ласло. – Но хотя бы видел ее голенькую, когда мылась или спать укладывалась?

– Тебе бы только голых баб! – рассмеялся Матеуш. – Шестой десяток скоро, угомонись!

– Сам-то молодую жену берешь, хотя на два года меня старше, – обиделся Ласло и мечтательно добавил: – Я бы свою сморщенную каргу тоже на какую-нибудь кралю сменил!

– Не осилишь!

– Что верно, то верно, – поддакнул Жюстен, зять трактирщика, столовавшийся здесь же. – Бабы – дорогое удовольствие. У меня их четыре, я-то знаю! А все Ясмина твоя, не могла хоть одного пацана родить! Нет же, три девки!

Он раздраженно стукнул кулаком по столу, отчего деревянные кружки дружно подпрыгнули.

– Эль не разлей! – Матеуш рачительно относился к своему хозяйству, берег каждую каплю. – А девки… Плохо старался, значит.

Ему самому племянницы были в радость – бесплатная рабочая сила.

– Уж кто бы говорил! Десять лет с Карен прожил – хоть бы раз понесла!

Матеуш шумно засопел. Ему не нравились напоминания о прошлом браке. Жена действительно оказалась пустоцветом, чудо, что Тессу родила! С помощью Лая, не иначе. А все потому, что проклятая. Напрасно он тогда ее пожалел, накормил, уложил в постель, а после увез в Аверден. Скиталась бы и дальше по дорогам Кромхейма, гадала, стирала белье, а то и задирала подол – чем не работа для ведьмы? Но уж больно была хороша!

С тех пор минуло семнадцать лет. Семь лет Матеуш вдовел, все чаще сокрушался, что дело передать некому: трактир и капиталец. Действительно подумывал снова жениться – мужик ведь до смерти о-го-го, это женщина к тридцати вянет, а тут письмишко из Кромхейма пришло. Оказалось, покойная Карен и не бродяжка вовсе, из уважаемого рода, а дочке ее, как наследнице по женской линии, – у ведьм все по женской линии передавалось – наследство полагалось. Правда, с условием, но условием приятным для Матеуша, потому как по законам Авердена делало его богатым.

Разумеется, о том, что Карен ведьма, никто не знал. Перед тем, как жениться, Матеуш поставил условие – о магии забудь! И она забыла, даже карт не брала в руки. Для своего же блага. Ведьма, она ведьме тоже рознь, а дар Карен достался такой, что в Авердене казнили без суда и следствия, потому как угрожал жизни исвердов.

Передались ли умения матери Тессе, Матеуш не знал, хотя и опасался. Слишком уж яркие у нее волосы! От греха он велел падчерице врать, будто она красит их хной.

– Ничего, Тесса понесет, – оправившись от словесного удара под дых, заверил Матеуш. – Она девка здоровая, девственница, чего такой не родить?