Маруся и близнецы (СИ) - Хаан Ашира. Страница 7
Дружбе это не способствовало.
— Перемирие… — прошипела Маруся, глядя на Никиту. — Как в то первое лето, когда вы неделю продержались, а потом налили мне воды в постель!
— Нам было семь лет, Марусь, — развел он руками, смеясь. — И ты за это отомстила по уши, когда ободрала всю желтую клубнику и свалила на нас.
— Как вообще можно сравнивать?!
— Конечно, никак. Потому что с тех пор желтая клубника была только для Марусеньки. Даже спустя много лет.
— Знаешь, как мы завидовали? — подал голос от мангала Макар. — Мы потом ее все равно по чуть-чуть таскали — вкуснятина такая. И все тебе, заразе!
— Кстати, следующее перемирие нарушила ты, — Никита убрал ее телефон в задний карман джинсовых шорт и развалился на скамейке, раскинув длинные руки и ноги.
— Это когда еще? — возмутилась Маруся.
— Когда нам разрешили на озеро пойти с тобой за старшую. Помнишь? Кукурузу вместе с нами воровала, костер вместе с нами жгла, а как домой пришли — все родителям вывалила.
— Это потому что вы курили! Курить плохо! Особенно в одиннадцать лет!
— Ну так чему ты удивляешься, что мы потом настучали, что ты «Лолиту» под подушкой прячешь?
— Кстати, не прятала бы — мы б и не додумались, что это запрещенка, — заметил Макар. — Сама виновата.
— Спасибо, что напомнили! — фыркнула Маруся. — Никакого перемирия, значит!
— Молодец, чо, — Никита встал со скамейки и, ловко перепрыгнув ее, вернулся обратно с деревянным столом, который устроил прямо перед ней. — Будем жрать шашлыки в состоянии войны, значит. Так даже интереснее.
Макар тут же воспользовался случаем и высыпал в миску уже готовые креветки, остро пахнущие чесноком.
А потом оба брата синхронно стащили с себя футболки, оставшись по пояс голыми и приземлились на скамейку по обе стороны от Маруси, зажав ее мощными загорелыми плечами.
9
Маруся попробовала повести плечами, чтобы освободить себе немного личного пространства, но Макар с Никитой не сдвинулись ни на сантиметр. От их загорелых тел пыхало жаром и силой молодости, да так, что она вдруг ощутила какую-то непривычную неловкость в присутствии сводных братьев.
— А раздеваться зачем? — Маруся попыталась отодвинуть их от себя, упираясь ладонями, но прикосновение к горячей коже было дико некомофртно, будто она с ними обнимается. А это как-то ненормально — с этими двумя тискаться!
— Чтобы не заляпаться соком, — хмыкнул Макар, с кривой ухмылкой наблюдавший за ее потугами. — Когда будем тебя насильно кормить.
Никита тоже хмыкнул, но комментировать не стал — он был занят чисткой креветок.
— А я? — возмутилась Маруся. — Я же в белом!
Она все-таки не удержалась и вырядилась в свой любимый сарафан — легкий и простой, открывающий плечи, но закрывающий колени. И сейчас крайне об этом жалела.
Особенно, когда Никита без труда заглянул ей в декольте — лифчик, разумеется, она не надела, модель не предполагала. Однако если пялиться сверху, не стесняясь, то ее маленькая острая грудь была вся как на ладони.
— А ты тоже сними, — предложил он весело.
— Охренел?! — взвилась Маруся, прижимая декольте ладонью.
— Ой, да что там у тебя нового? У тебя ж сиськи с двенадцати лет так и не выросли, — Никита отвел глаза и сосредоточился на креветках.
— Гений, блин! — Макар дотянулся и влепил брату подзатыльник. — Что ты несешь?
Маруся не выдержала и попыталась встать, чтобы уйти от этих идиотов.
Утром она точно уедет, наплевать, кто что скажет!
Но тяжелая ладонь Макара удержала ее, не дала даже приподняться со скамейки. А потом оба брата еще сильнее стиснули ее своими телами. Дергаться было совершенно бесполезно.
Когда они успели так вымахать и раздаться в плечах? Четыре года назад она прощалась с двумя щуплыми подростками, которые усиленно культивировали редкую поросль на щеках, гордо называя ее бородой, таскали браслеты-утяжелители на запястьях, надеясь прокачать руки, стриглись практически «под ноль», прочитав где-то, что это самая мужественная прическа и не выпускали из пальцев крепчайшие сигареты.
Теперь им двадцать, и они превратились в огромных мускулистых мужиков с гладко выбритыми твердыми подбородками, падающими на глаза челками, а с их бицепсами Маруся познакомилась в первые минуты встречи, когда они надурили ее с парковкой «мини».
Запаха сигарет она тоже до сих пор не улавливала — бросили, что ли?
В шестнадцать они как раз перебрались в Питер и там поступили в какую-то морскую академию или колледж — она не вникала. Уловила только одно радостное известие — перестанут приезжать на лето. Ей хватило.
Это их морское братство пиратов так изменило?
— На! — Никита брякнул перед ней миску с очищенными креветками, придвинул поближе блюдце с нарезанным лимоном, пиалу с соусом и встал, чтобы выбросить очистки и помыть руки.
Макар тем временем снял с мангала по паре шампуров и вручил брату его долю. Заморачиваться тарелками и приборами они не стали. Вновь усевшись по обеим сторонам от Маруси, они дружно вонзили крепкие зубы в еще шкворчащее мясо.
Как и было предсказано, сок потек по подбородкам, брызнул во все стороны, Макар тут же уляпался кетчупом, в который окунал свои куски мяса, Никита сгреб пятерней нарезанную зелень и зажевал ее хрустящим луком.
Маруся посмотрела на свои креветочки, на вилку в руке… и поняла, что тоже хочет нормального мяса!
— Дай! — она ухватила шампур у Макара с тарелки.
Тот с удивлением покосился на нее:
— Мы тебе креветки пожарили же! И рыбку. Хочешь еще овощей на гриле? Там баклажаны с болгарской солью есть, дать?
— Нет! — уперлась она. — Хочу свинину!
— Тогда снимай сарафан! — хохотнул Никита.
— В отличие от некоторых, я умею есть так, чтобы все вокруг не пачкалось, — прошипела Маруся, но все-таки стащила несколько кусков мяса на тарелку и потянулась за ножом, чтобы их разрезать.
Парни переглянулись поверх ее головы и дружно заржали. Маруся закрутила головой, пытаясь понять, над чем они смеются, но они давились хохотом, мотая головой и ничего не отвечая.
— Вина? — предложил Никита, подтаскивая поближе бутылку красного, оставленного «подышать» еще в начале вечера.
— Печеный чеснок будешь? — спросил Макар, разворачивая фольгу, из недр которой донесся божественный запах.
— Нет-нет, — замахала она руками. — Это вам можно лук и чеснок есть сколько угодно, а я…
— А ты собираешься тут с кем-то целоваться? — хмыкнул Никита. — Очень интересно. Хотя мы тут видели твоего старого друга Жору…
— Он теперь уважаемый человек, тракторист, — подхватил Макар. — Бросил пить, почти год в завязке. Так что, если ты решила сменить своего Андрея на нормального парня…
— …мы только за! — закончил Никита.
— Давайте сюда ваш чеснок, — сдалась Маруся.
Мясо было обалденно сочным, печеный чеснок — ароматным и вкусным, салат из помидоров с фиолетовым луком сводил с ума, зелень хрустела на зубах, добавляя в симфонию вкусов пряные нотки, три глотка вина сделали ужин идеальным.
И даже креветки не остались в одиночестве — когда шашлык больше не помещался даже в туго набитые животы близнецов, они развалились на скамейке в одинаковых позах, подвернув под себя загорелые длинные ноги и по одной подкидывали их в воздух, ловя ртом.
— Спасибо, это было очень вкусно, — Маруся взяла свой бокал вина и тоже откинулась на спинку скамейки. — Где вы научились так здорово жарить шашлыки?
— У мужчин это врожденное умение, — лениво отозвался Никита. — Как у женщин — варить суп.
— О, а помнишь, она нам суп варила? — оживился Макар. — Тем летом, когда Герман с мамой в Европу умотали.
— О, господи… — простонал Никита. — Зачем ты напомнил! Картошка с горохом, макаронами, рисом и огурцами.
— Называла это «кухня фьюжн»!
— Как мы сортир после него не разнесли, даже не знаю!
— Эй! — Маруся швырнула креветкой в Никиту, но он ловко пригнулся и поймал ее ртом. — Я вообще была не обязана!