Святоша - Заварелли А.. Страница 28

— Но разве не приятно грешить со мной?

Я забралась рукой в его шортах, и я играю с Рори, и он больше не сопротивляется, потому что знает, что я выиграла. Я всегда побеждаю. И Рори нравится, что моя рука на его члене, что я дрочу ему под шортами. Он прикрывает глаза от удовольствия, его ресницы подрагивают.

Я контролирую ситуацию, и это приятно.

Но Рори никогда не позволяет мне получить то, чего я хочу.

Он поднимает меня без предупреждения и крутит, прижимая грудью к столу перед нами. Я оказываюсь задницей вверх и лицом вниз, а он задирает мое платье на талию. Рори откидывает мою голову назад, сжимая в кулаке мои волосы, и говорит, чтобы я убрала свои чертовы сиськи.

Я стягиваю верхнюю часть платья, и теперь я действительно в ловушке, но я прекрасно дышу.

Он хватает мои пальцы и засовывает их мне в рот.

— Соси.

Я сосу.

Он тянет их вниз к моим стрингам и отбрасывает их в сторону.

— Поиграй с собой и скажи мне что-нибудь настоящее.

Я играю с собой, потому что Рори велит мне делать это, но это не хорошо и не реально, пока он не заменяет мои пальцы своей рукой.

— Говори, или я уберу руку, — говорит он, когда я снова прижимаюсь к его руке.

Пальцы Рори - волшебные, и он может использовать их для пыток, потому что я не выдерживаю.

— Ты был таким чертовски горячим сегодня вечером, — говорю я. — Ты мне нравишься такой.

— А что еще?

— Нам не обязательно быть на равных. Ты можешь заниматься этим всю ночь, если хочешь.

— Тебя это не устроит, — говорит он.

— Нет, не устроит, — соглашаюсь я.

Рори вознаграждает мое согласие еще большим количеством того, что я по-настоящему желаю. Его ладонь на моих сиськах, он лапает меня, другая между ног. Он кусает мое плечо и трахает меня своими пальцами, и я уже близка к краю, поэтому я даю ему еще пищу для размышлений.

— Обнимать тебя - не самая худшая вещь на свете.

Рори позволяет мне кончить. И это тяжело и грязно, и у меня звенит в ушах, и я хочу, чтобы он был внутри меня. Я говорю ему об этом.

— Почему я должен трахать тебя? - спрашивает он.

— Потому что никто другой никогда не почувствует себя с тобой так хорошо, как я.

Рори хватает меня за задницу и сжимает. Кусает мою шею. Признает, что я права. И это действительно победа.

Рори захватывает мои бедра и погружается в меня.

— Гребаный сатана.

Он трахает меня с ненавистью и благоговением. В одну минуту он говорит мне, как это приятно, а в другую - что я не заслуживаю этого, что я плохая девочка, что это для него, а не для меня.

Я дуюсь, и Рори делает самое худшее, что он мог со мной сделать.

Он разворачивает меня и поднимает на руки. Обхватывает меня ногами за талию, опускает на свой член и говорит, чтобы я держалась.

Теперь мы на уровне глаз.

И глупо с моей стороны думать, что он не может удерживать меня одной рукой и продолжать трахать, потому что он так и делает, когда я отворачиваю лицо.

Он убирает одну руку с моей задницы и хватает меня за челюсть.

— Посмотри на меня.

Я смотрю на него. Он заставляет меня продолжать смотреть на него.

— Мы больше не играем по твоим правилам, — говорит он мне.

— Ты думаешь, что будешь командовать мной и указывать, что мне делать?

— Да, — говорит Рори. — Так и есть, блядь.

Я не отвечаю.

Это совсем другое, иметь его внутри себя и наблюдать за его лицом. Я могу слушать его звуки весь день напролет. Как он хрипит и стонет, и говорит мне что-то, пока погружается в меня. Иногда грязно, иногда сладко. Но смотреть - это другое.

Это интимно и грубо.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я кончил в тебя, — говорит он.

И он уже набухает. Спазмирует. Сжимает мою задницу так сильно, что на ней появляются синяки.

— Я хочу, чтобы ты кончил в меня.

Он прижимает мое тело к своему и целует меня. Его член пульсирует во мне, изливаясь в меня, и ему это было нужно.

И мне тоже.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Рори

— Давай сегодня вечером поедем ко мне, — предлагает Скарлетт с пассажирского сиденья моей машины.

Это странная просьба, учитывая, как навязчиво она относится к своему личному пространству. Но на меня навалилась усталость - та, которую я чувствую всякий раз, когда вступаю в противоборство со Скарлетт, - и я не могу не отметить этого.

То место, где она живет - дыра, и чем больше я там бываю, тем больше ненавижу его. Какой-то парень притаился в коридоре, грязный членосос, и рассматривает Скарлетт, когда она проходит мимо, и я говорю ему, чтобы он отвалил.

— Это просто Ронни, — говорит она, махнув рукой. — В каждом доме есть свой урод. Ронни – местный урод.

Ронни - не единственная проблема, которую я здесь вижу. В коридоре пахнет мочой и сигаретным дымом, освещения недостаточно, и если бы Скарлетт убили, я сомневаюсь, что кто-нибудь вообще открыл бы дверь.

— Мне не нравится, что ты живешь здесь, — говорю я ей.

Она не отвечает.

Я хочу собрать ее вещи. Я хочу, чтобы Скарлетт поехала со мной домой и осталась там. А я никогда не хотел этого ни с кем.

Если бы только со Скарлетт все было так просто.

Я никогда не утверждал, что терпение - одна из моих добродетелей, но я думал, что хотя бы немного им обладаю. Эта женщина уже исчерпала его.

Она отпирает все шесть замков на своей двери, а потом смотрит на меня, потому что знает, что мне есть что сказать и по этому поводу.

— Я установила их после случая с мясником, — оправдывается она. — На самом деле они мне не нужны.

— Ага, заливай, — огрызаюсь я.

Она меняет тему.

— Ты был хорош там сегодня.

Она говорит это, пока пересчитывает ручки на плите.

— Ты должен научить меня так драться, — добавляет она.

Это мило, что она так серьезно к этому относится. Как будто это так просто.

Я все равно соглашаюсь, потому что хочу, чтобы она начала относиться к этому серьезно.

— Хорошо, — говорит она. — Хочешь принять душ?

— Да. Ты присоединишься ко мне?

Скарлетт улыбается и кивает, и это слишком приятно. Но я снова плыву по течению... потому что я устал как черт, и все, чего я действительно хочу, это снова зарыться между ее бедер и трахать ее, пока мой член не отвалится.

Ее ванная комната маленькая, но аккуратная, и в ней пахнет духами Скарлетт.

Она раздевается для меня, оказываясь в центре моего внимания, и встает под горячую струю.

Скарлетт знает, что она сексуальная. Но она использует это не для привлечения внимания. Она использует сексуальность как оружие. Скарлетт состоит из изгибов, мягкости и чистого секса. И сейчас, когда она заманивает меня глазами и влажным телом, мне все равно.

Я следую за Скарлетт к своей верной гибели и присоединяюсь к ней в замкнутом пространстве. Я хочу притянуть ее к себе и не трахать, а хочу обнять. Но вместо этого Скарлетт поворачивается в моих руках и тянется к бутылке с мылом. Это дерьмовое мыло с девчачим ароматом, но это не имеет значения, потому что сейчас она намыливает меня.

Ее руки нежно касаются моего тела, натирая меня ленивыми круговыми движениями. Она не торопится, и это больше не похоже на уловку, потому что Скарлетт нравятся ее руки на моем теле так же, как и мне. Я ей нравлюсь. И она говорит мне об этом разными действиями.

Теперь Скарлетт массирует мой член в своей руке. Смотрит на меня сверху. Тушь стекает по ее лицу, а помада размазалась после поцелуя. Она никогда не выглядела такой собственницей, как сейчас.

— Ты знаешь, что я сделаю с тобой, если ты меня наебешь? — спрашивает она. — Ты знаешь, что бывает, когда нарушаешь сделку с дьяволом?

Скарлетт сжимает мой член, и она имеет в виду, что если я трахну кого-нибудь еще.

Я говорю ей, что не буду, и я серьезно.

Слова пустые, и Скарлетт им не верит. Поэтому я целую ее и трахаю, прижимая к стене душа, пока мы не можем двигаться, а вода не становится холодной.