Измена. Одиночество вдвоем - Полякова Лана. Страница 2

Я знала его как человека, который не будет долго держать в себе обиды или недовольство. Или счастье.

Он делился своими эмоциями сразу. Всегда.

А тут он пишет, что давно любит другую!

Лёша? Молча? Втайне? Давно?

Нереально.

Лешик каждый вечер мне час-полтора обязательно рассказывает, какой он красавчик и как классно он работает и как у него всё получается. Как он уболтал клиента на включение в покупку дополнительных опций. И как он смог ответить генеральному на совещании.

Или не получается. Но в таком случае полутора часами не отделаешься… Придётся слушать, какие люди глупые и как Лёше тяжело с ними работать. И как никто его не понимает. И ему приходится приноравливаться к тупости окружающих.

Нет. Что-то тут не так. Подожди глупое сердце. Не ной.

Кажется, мой милый муж попал в беду, и его нужно выручать.

Мои мысли прыгали словно резиновые мячики в пустой комнате.

Мне не хватало информации для понимания.

Я перебирала в голове – кому можно позвонить, и не находила советчиков. Кто может быть в курсе больше, чем жена о Лешиной жизни?

Свекровь?

Лариса Васильевна жила в Самаре. Одна в четырёхкомнатной квартире в обкомовском доме. Моя свекровь считала, что её мальчику ужасно не повезло с женой. Что я абсолютно не подхожу ему по статусу. Что я его не ценю. Что он достоин большего. И каждую нашу встречу мама моего мужа тщательно выверено демонстрировала мне своё недовольство.

И мужа я обслуживаю недостаточно хорошо. И готовлю недостаточно разнообразно. И работаю я слишком много. И дети у меня не уважают в достаточной, по её понятиям, степени своего отца. Всегда. Просто всегда ко мне рой претензий.

Её золотой мальчик жестоко ошибся и благородно женился на недостойной его хабалке, что ловко забеременела. И заставила его обеспечивать семью.

То есть желания звонить Ларисе Васильевне не было никакого.

Но если другого выхода не придумаю, то – придётся.

Брат Алексея живёт уже двадцать лет в Дюссельдорфе. И между ними нет тёплых отношений. Я поздравляю всех с праздниками, от имени нашей семьи.

На вряд ли ему что-то известно о Лёше.

Больше родных с его стороны не осталось. Отец умер ещё до нашей с ним встречи. Я его видела только на фотографии. Военный в больших чинах.

Лешины друзья?

К кому из них я могу обратиться со своими сомнениями?

Таких друзей, чтобы Алексей доверял им свои секреты я и не знаю. У него их не было. Да и не могло быть. Он же самый лучший и нет ему равных.

Приятелей – море. Для рыбалки, чтобы с нужными людьми, для покатушек, чтобы пощекотать нервы важным людям, для пьянки, чтобы тоже не с кем попало. Все – нужные люди и со всеми необходимо поддерживать приятельские отношения. Но дружить и делиться с ними своими проблемами. Нет. Это невозможно.

Пока я перебирала в уме всех Лешкиных знакомых, раздался звонок в дверь.

Кого это принесло?

Третья глава

Это пришёл курьер и принёс мне огромный букет из белых роз, немного отдающих в светло-зелёный, с запиской от мужа «С любовью».

Я как следует расспросила курьера, и он сознался, что заказ к ним в фирму пришёл днём, ещё в одиннадцать, с указанием доставить цветы к восьми вечера, когда я обычно возвращаюсь с работы.

То есть в одиннадцать было ещё «С любовью», и Лёшка заказывает для меня цветы, а в четыре часа дня уже «Надоела» и «Давно люблю другую»?

Значит, что-то очень важное случилось сегодня в обед, что он сорвался с работы и прибежал собирать вещи втайне от меня.

Я сойду с ума, пытаясь понять, что случилось.

Хорошо, что завтра суббота и не нужно бежать на работу. Можно будет забрать мальчишек от сестры Милы.

Милка (Людмилой мою подвижную и деятельную старшую сестру называть было как-то странно) жила в своём доме по Новорижскому шоссе. Она старше меня на семь лет. Почти ровесница моему мужу. У неё взрослый сын, окончивший в этом году универ, дочь-студентка и пятнадцатилетний Мишка – дружака моих мальчишек.

Всё бы ничего, но Милкин муж меня недолюбливает. Ему претят работающие женщины. Он ярый домостроевец.

Я, честно сказать, его тоже не привечаю. Пресыщенный и упёртый мужлан. Но Милке о её муже нельзя говорить ни слова против. Она обидится и будет защищать его словно птица своего птенца. По Милкиному представлению муж – кормилец и добытчик, и ему позволено всё.

Обычно в субботу я в дом к сестре не ходок. Чтобы не нервировать мужа, Милка попросила не беспокоить.

Это и к лучшему. Она подвезёт мальчишек, и я перехвачу их, как обычно, в Мневниках.

Так, с мыслями о чём угодно, только не о демарше моего мужа, я и промаялась полночи, слоняясь по квартире из угла в угол.

Сменила постельное бельё, потому что ощущала Лешин запах.

Расставила цветы, потому что жаль такую красоту.

И всё никак не могла понять.

Не похоже, чтобы на этот раз Лёшка принимал импульсивное решение.

Да, его уход был резким и внезапным. Но весьма продуманным. Судя по тому, как скрупулёзно он собирал свои вещи.

Аккуратно. Ничего не разбросано. Всё очень методично и чётко.

Забрал коллекцию своих любимых часов.

Все свои дорогие ботинки.

Это явно делалось продуманно и быстро.

Он, похоже, точно не собирается больше возвращаться.

Мамочки! Что я скажу сыновьям?

Старший, Юра, у нас шестнадцатилетний детина выше меня ростом. Длинный и худющий. Он резко вырос этим летом. Так быстро, что на пояснице у него не выдержала кожа и есть белеющие со временем растяжки.

У него сейчас сложный период самоопределения себя в мире. Понимание места мужчины в семье. Он точно поймёт, что Лёша нас бросил. Я не смогу такое скрыть от сыновей!

А младший у меня – десятилетний Женечка, умница и проказник. Очень тонко организованный и нежный мальчик. Художник. Для него отец всегда был важным человеком. Авторитетом. Как он воспримет Алёшкин демарш?

Как я им расскажу? Что скажу, если я сама ничего не понимаю?

К полуночи, устав шататься из угла в угол и выпив снотворное, уснула беспокойным сном.

– Ты выглядишь отвратительно! – первым делом выдала моя тактичная и нежная старшая сестра.

– А ты, как всегда, прекрасна, – устало ответила я.

– Коля говорит, что женщина-бухгалтер – это как замполит. Вот увидишь, бросит тебя твой красавчик-муж! Чем вы вчера занимались, что ты вся опухшая сегодня? Пьянствовали, что ли? Я из себя мать-героиню изображала весь вечер, чтобы вы бухали? – посмеиваясь, тарахтела Милка, перегружая из своего багажника в мой пакеты с её собственноручно сделанными деликатесами.

– Уже бросил, Мил, – неожиданно для себя заплакала я, закрывая лицо ладонями.

Зарыдала.

Слёзы словно фонтанчики, как в детстве, брызнули из глаз.

А ведь выпила ромашки целый чайник и вроде подготовилась к встрече.

А вот не сдержалась.

– Мам? – басовито протянул удивлённый старший сын.

Ну да. Рыдающая мама посреди дороги – шокирующее и небывалое зрелище.

Пока сестра откоммисарила мальчишек в мою машину, а меня в свою, я немного успокоилась и смогла внятно изложить произошедшее.

– Прекрати рыдать! – гавкнула на меня моя нежная старшая сестра.

– Милочка, родная, уговори своего Колю, пусть через свои каналы узнаёт мне новый номер Лёшки. Я хоть узнаю, что он жив-здоров, – причитала я.

Сердце сдавило клещами. Руки похолодели. Горло перехватило от осознания. Что я говорю? Только бы он был жив! Только бы с ним всё было в порядке!

Только бы узнать уже, что случилось… Меня эта неизвестность изведёт!

– Колю, я попрошу, конечно. А ты к понедельнику возьми себя в зубы!

– Мил, тебе бы полком командовать, – вздохнула я, вытирая лицо милкиными влажными салфетками и направилась к сыновьям в машину.

– Мам? – начал было старший сын.

– Не сейчас! Не за рулём, – прервала я его.