Собрание сочинений в 15 томах. Том 12 - Уэллс Герберт Джордж. Страница 74

Как бывало со всеми морскими сражениями, история этих роковых часов перед грандиозной битвой в Северной Атлантике остается темной и запутанной. Здесь тоже все разыгралось с такой быстротой, что почти невозможно установить точную последовательность события. Что было известно такому-то и такому-то капитану, когда он отдавал тот или иной приказ? Было ли вообще получено то или иное известие? Ясно, что корабли американского флота еще только собирались все вместе и при этом на ходу описывали широкую дугу южнее английской эскадры. Англичане в это время шли на юго-запад, к Галифаксу. Американский адмирал Сэмпл постепенно выстраивал свои силы параллельно курсу англичан. По беспроволочному телеграфу он условился с их адмиралом до рассвета не пересекать определенную границу; пока не настанет день, обе эскадры будут двигаться рядом, причем их разделит полоса воды не менее чем в пять миль шириной. Затем он решил сообщить сэру Гектору Грейгу, британскому главнокомандующему, суть полученных им, Сэмплом, инструкций.

— Мне даны инструкции, — извещал он, — патрулировать в северной части Атлантического океана и принять все необходимые меры для предотвращения каких-либо недружественных действий против Канады или Соединенных Штатов в американских водах.

— Мне даны инструкции патрулировать между Великобританией и Канадой и, базируясь в Галифаксе, выслать отряд легких судов к заливу Святого Лаврентия, — был ответ сэра Гектора.

Каждый доложил о создавшемся положении своему правительству. Верховного лорда разбудили чуть свет, и он сидел, в белой шелковой пижаме, с чашкой чая в руках, и размышлял.

— Ничего не должно случиться, — сказал он. — Грейг отнюдь не должен стрелять, если только сначала по нему не откроют огонь. Пусть идет тем же курсом… Американцы, видимо, растерялись…

В Вашингтоне была еще ночь, и американский президент так и не ложился.

— Велики ли силы англичан? — спросил он.

Этого в точности никто не знал.

— Этот ничтожный Муссолини из Вестминстера чересчур обнаглел! Не понимаю, с какой стати мы должны ему уступать. И вообще, черт возьми, похоже, что ни им, ни нам невозможно уступить. Неужели нет никакого выхода?

— Неужели нет никакого выхода? — спросил Верховный лорд, забыв про свой чай.

— Военные корабли для того и строятся, чтобы воевать, я полагаю, — изрек некто в Вашингтоне.

— А, бросьте вы городить чепуху! — рассердился президент. Удивительное дело, он говорил именно таким тоном, какого ждал бы от него ученый поборник империи. — Мы их строим потому, что нас оседлали военные эксперты, будь они неладны. Я очень жалею, что мы влипли в эту историю.

Остроумный субъект в Вашингтоне предложил отдать американскому флоту приказ развернуться к югу и затем двинуться на восток, к берегам Англии: тогда Грейгу придется либо всем флотом двинуться вслед, либо разделить свои силы, либо, наконец, оставить Англию незащищенной.

— И мы окажемся в том же положении, но уже у берегов Ирландии, — возразил президент.

На него нашло какое-то странное затмение, и он так и не понял, что каждый час промедления открывает десятки возможностей для того, чтобы кончить дело миром. Он устал от бессонной ночи и раздражался из-за каждого пустяка.

— Мы не можем допустить, чтобы две огромные эскадры разгуливали взад и вперед по Атлантическому океану и не сделали ни единого выстрела. Это курам на смех. Нет уж! Когда мы строили военный флот, мы хотели, чтоб это был военный флот, а не черт знает что. И вот у нас есть военный флот — и таким он и должен быть — и пусть действует как положено. Пора покончить с этой неразберихой. Такая неопределенность невыносима. Пусть Сэмпл не уступает. Сколько еще времени они смогут без последствий идти параллельным курсом?

Проворный молодой секретарь пошел навести справки.

Тем временем Верховный лорд облачился в теплый халат и карандашом начерно набрасывал блестящий меморандум президенту. Меморандум должен был звучать примирительно, но по сути своей выражать полную непреклонность. Он должен был совсем по-новому, смело и властно, поставить далеко не решенный вопрос о свободе морей. Комната была залита солнцем — и в его веселых лучах на столе Верховного лорда сияли свежие ландыши — об этом позаботилась миссис Пеншо. Ее заранее вызвали, чтобы она привела меморандум в надлежащий вид, как только он будет закончен.

Вестники несчастья явились к обоим главам государств почти одновременно.

Проворный молодой секретарь вновь предстал перед президентом.

— Итак, — спросил президент, — сколько еще это будет продолжаться? Когда мы их увидим?

— Сэр, — только и вымолвил проворный молодой секретарь, но в голосе его прозвучало такое волнение, что президент поднял голову и уставился на него. Потом негромко охнул и стиснул руки, словно молясь, ибо он уже угадал, что скажет ему сейчас этот молодой человек с белым, как мел, лицом.

— «Колорадо» потоплен, — сказал молодой секретарь. — Мы лишились замечательного линейного корабля…

Верховному лорду новость сообщил Хируорд Джексон.

По его лицу, озаренному каким-то мрачным волнением, тоже можно было угадать, что произошло.

— Бой начался! — задыхаясь, выговорил он. — Мы потеряли «Родни»…

Несколько мгновений сознание Верховного лорда отказывалось примириться с этой вестью.

— Я сплю, — вымолвил он.

Но если он и спал, сон не прерывался, и скорбная повесть стала развертываться пред ним, беспощадная и непоправимая, словно уже занесенная на скрижали истории. Вести от военной эскадры продолжали поступать, но не было никаких признаков, что указания и запросы, которые слал ей Верховный лорд, получены и расшифрованы.

Серый рассвет забрезжил над темными водами Атлантического океана и застал обе эскадры в виду друг друга — их разделяла полоса нейтральных вод шириной мили в три, не больше. Оба адмирала намеревались сохранять расстояние в пять миль, но то ли кто-то ошибся в вычислениях, то ли в эту нейтральную зону вторглись мелкие суда. Впереди, на западе, еще под покровом уходящей ночи море скрывала полоса густого тумана. С той минуты, как эскадры увидели друг друга, оба адмирала, все еще надеясь на мирный исход встречи, стали, однако, энергично готовиться к бою. Линкоры обеих эскадр шли в кильватерном строю, между ними оставалось более чем достаточно места для маневрирования. Строй американской эскадры возглавлял «Колорадо», следом шел «Мэриленд», потом «Западная Виргиния»; за ними, немного ближе к колонне англичан, шли «Айдахо», «Миссисипи» и «Нью-Мексико»; дальше следовали «Калифорния» и еще по меньшей мере семь линейных кораблей. Эти три группы готовы были в любую минуту развернуться и образовать боевой порядок — три колонны. И у американцев и у англичан за линейными кораблями следовали крейсеры; строй британских судов замыкал «Гуд»; а под прикрытием линейных кораблей, по ту сторону их, двигались авианосцы. Дальше шли отряды легких крейсеров. Между этими двумя основными колоннами военных судов было расстояние в пять миль, может быть, чуть больше. Флотилии эскадренных миноносцев и торпедных катеров сошлись ближе и, точно охотничьи псы на сворке, готовы были мгновенно, по первому знаку круто повернуть, ринуться через разделяющую их полосу воды и уничтожить врага или погибнуть. С внешней стороны обеих эскадр, ожидая приказа, держались подводные лодки. Кроме того, у англичан, видимо, были в резерве особые минные заградители для предполагавшихся операций у американского побережья. Авианосцы только и ждали минуты, чтобы устремить на врага свои воздушные эскадрильи и образовать второй эшелон за строем линейных кораблей и крейсеров.

В утренних лучах плотная завеса тумана стала редеть, рассеиваться пушистыми клубами, и за ними начали просвечивать какие-то синеватые громады. Там виднелись горбатые спины каких-то чудовищ — сперва они были темно-синие, потом на них проступили блестящие полосы и засверкали, заискрились. Длинная вереница айсбергов, словно выстроившихся по росту, наискось пересекала линию курса огромной британской эскадры не далее чем в четырех милях от передовых кораблей. Они возникли из тумана подобно третьей армаде, враждебной англичанам, преграждая им путь. Словно сам дух Севера выступил на стороне американцев. По сравнению с этими громадами приближающиеся стальные левиафаны казались просто скорлупками. Айсберги внезапно предстали перед британской военной эскадрой отчетливые, грозные, словно гряда утесов, но адмирал Сэмпл, вероятно, так и не узнал об их существовании.