НИИ особого назначения - 2 (СИ) - Фишер Саша. Страница 2

Потом были два хмыря в штатском, один пенсионер почти, второй молодой белобрысый. Вопросы цедил сквозь зубы так, будто именно я тут подозреваюсь в том, что пробрался в бункер лаборатории и заложил там бомбу. Две бомбы, точнее. Два же раза бабахнуло.

Потом был хрен в военной форме с протокольной рожей. Тому явно до меня дела никакого не было, он кажется даже ответы не записывал, так, галочку поставил. Опрошено, мол.

И вот сегодня опять.

Вася привез меня на своем «козлике», высадил у главного корпуса НИИ и умчался к своей новой подружке. А я остался сидеть. Ждать, кто на этот раз захотел услышать мой нехитрый рассказ о героическом выпрыгивании в окно.

На самом деле, конечно же, несмешная ситуация. Народу погибло человек десять, не меньше. И еще человек сорок в больничке. Троих даже в Петрозаводск увезли, мест не хватило. Настя, после того, как мы выбрались из здания, немедленно умчалась, и я ее с того момента не видел.

— Здорово! — на соседний стул приземлился толстячок в полосатой рубашке и пиджаке, который явно знавал когда-то лучшие времена. Судя по его виду, он прожил не очень долгую, но очень интересную жизнь. И сейчас ему бы отправиться на покой, но хозяин, видимо, прикипел к нему душой, так что носит, не снимая… — Это ты Клим Вершинин?

— С утра был, — буркнул я. Оглядел толстячка с ног до головы. На вид лет тридцать, волосы пребывают в некотором хаосе, брюки не того цвета, что пиджак. В правой руке — недоеденный пирожок. Вот черт, про еду напомнил, в желудке сразу же заурчало.

— Я Борис Голованов, — толстячок тщательно вытер правую руку об штаны и протянул мне. — Из отдела научного оккультизма. Меня за тобой Роман отправил, просил привести.

— Я не могу никуда привестись, — я пожал протянутую руку. — Вот за этой дверью меня ждет важный разговор.

— Подождет, — Борис махнул рукой и скривил гримасу. — Это наш Бубнов по второму кругу всех опрашивает, неймется ему…

— Работа у него такая, — пожал плечами я. Бубнов Олег Игоревич, это наш главный безопасник. Начальник отдела безопасности. Ему давно уже пора на пенсию, но придраться не к чему — ни тебе старческого слабоумия, ни проблем с сердцем, ни хоть вообще какого-нибудь завалящего диагноза, из-за которого можно было бы прислать к нему делегацию и сообщить, что только из заботы о его здоровье, мы всем коллективом предлагаем вам уйти на заслуженный отдых. Бубнову было сто четыре года, выглядел он как старик Хоттабыч, но здоров был, как…

— У него там Агата, она еще два часа будет причитать, — сказал Борис. — Ты успеешь и вернуться, и поскучать еще тут на стуле. Пойдем, Роман очень просил тебя привести.

— Ладно, уболтал, черт красноречивый, — я поднялся. — Надеюсь, Роман назначил встречу в столовой, а то я жрать хочу так, что коня бы сожрал.

— Топай за мной, — сказал Борис, откусил от своего пирожка и направился к лестнице, походкой торопливого индюка.

Мы спустились на три пролета вниз, свернули в коридор, дошли до стеклянной стены, над дверью в которой красным по прозрачному было написано «ОТДЕЛ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ФИЗИКИ». Борис мимоходом коснулся ладонью электронного замка, тот его опознал, моргнул зеленым, и дверь открылась. Потом мы опять шли по коридору, до полукруглого холла, стеклянным фонарем выпирающего с торца здания. Тут стояли кресла, телевизор, пепельницы и пара журнальных столиков. Местная комната отдыха, не иначе. Над одним из столиков, уткнувшись друг в друга головами, стояло несколько парней, на вид типичных таких научных сотрудников. Сложно сказать, что именно в них было такого общего. Одеты по-разному, разного возраста и сложения, но ткни в любого и спроси, чем этот человек занимается, ответ будет однозначным — это стопудово физик. Будто невидимая неоновая надпись у каждого над головой. Ну а еще может быть потому, что в этом месте никого другого оказаться не может, вот я и додумываю себе всякое.

— Ну чего ты там встал? — окликнул меня Борис. — Дуй за мной!

А я и правда остановился. Я же здесь ни разу не был, вот мне и хотелось все разглядывать. Вид из окна на суровое серое Онежское озеро, панно из стеклянной мозаики на стенах. Телевизор, который явно уже много лет никто не включал. Кадки с фикусами и еще какими-то кустами, названия которых я не знал, но видел такие неоднократно, обычно во всяких казенных учреждениях. Мраморная плитка на стенах. Ряды дверей со всякими странными табличками.

«Заместитель начальника отдела ЭФ Бунилевич ЭФ». И чуть ниже бумажка «Уехал в П. Вернусь к двум часам. И не орите тут!»

«Лаборатория теории поля». Явно заперто, даже замочная скважина закрашена.

«Свободный кабинет для раздумий». На ручке болтается табличка «Занято. Не входить!»

«СЗФПТЭлРо. Сивенко-Бузый АБ. Прием по четвергам и пятницам с 9 до 12».

Знать бы еще, что это значит… Вдруг мне надо, а я до сих пор очередь не занял.

Открытая дверь. За дверью несколько симпатичных девушек, явно не научного вида. Щебечут, на столах видны чайные чашки и блюдечки с пирожными. У этой двери я бы даже задержался. Девушки явно не заняты, а мне как раз чертовски не хватает женского общества…

— Почти пришли! — жизнерадостно напомнил о своем существовании Борис, и мне пришлось немедленно отказаться от игривых мыслей и прибавить шаг.

Он остановился перед дверью, табличку на которой кто-то заклеил сверху бумажкой с надписью «ПРОДАЮТСЯ ЩЕНКИ ДИКОЙ СОБАКИ. НЕДОРОГО».

— Шутники, — фырнул Борис, сорвал бумажку и толкнул дверь. — Роман Львович, я его привел!

— Присядьте пока, я сейчас! — раздался голос Романа из-за черной ширмы, перегораживающей кабинет пополам.

— А вот, кстати, пирожки, ты же жрать хотел! — обрадованно сказал Борис, устраиваясь на стуле. — И чаек кто-то налил, правда, остыл уже…

Тарелка с пирожками стояла на низком столике в углу рядом с дверью. Если бы кресла были поудобнее, то я решил бы, что это комната отдыха. Но там стояли обычные деревянные стулья, типа «прощай, поясница», так что, наверное, это было место для посетителей. На правой стене рядом с окном висела черная доска, сверху донизу исписанная какими-то формулами. Вдоль левой стены — сплошной ряд стеллажей. На одной из полок — круглый аквариум, внутри которого лениво шевелила хвостом вполне довольная на вид золотая рыбка. Ну то есть, я не очень хорошо разбираюсь в эмоциях рыбок, но аквариум имел вид вполне ухоженный, стенки прозрачные, дно художественно декорировано округлыми разноцветными камушками, а сама рыбка выглядела сытой и блестящей.

Дальняя часть кабинета была скрыта черной ширмой. И оттуда доносилось жужжание, щелчки и тихий голос Романа. Он монотонно неразборчиво бубнил, будто читал какое-то скучное магическое заклинание. Но на самом деле, скорее всего просто записывал наблюдения на диктофон.

— Все, я закончил! — сказал Роман. Черная ширма, зажужжав, втянулась в потолок. Что именно в той части кабинета издавало странные звуки, я не понял. Там имелся еще один стол, совершенно пустой. Высокий металлический шкаф. Письменный стол, на котором лежал закрытый журнал. Ну и окно еще было. Наверное, жужжащее и щелкающее Роман спрятал в шкафу.

— Вы уже познакомились? — жизнерадостно спросил Роман, пожимая мне руку. — Клим, Бориса я тебе настоятельно рекомендую. Он у нас обладает суперспособностью узнавать все новости первым, так что держись его, и всегда будешь в курсе.

— Вы мне льстите, Роман Львович, — разулыбался Борис, хватая с тарелки следующий пирожок.

— Боря… — лицо Романа стало озабоченным. — Я бы на твоем месте эти пирожки не ел, они тут уже неделю стоят…

— Да? — Борис нахмурился и заглянул внутрь уже надкушенного пирожка. — А на вид будто свежие…

— Их Тамара мне принесла, я бы и свежими их есть поостерегся, — усмехнулся Роман и незаметно подмигнул мне.

— Это какая Тамара? — насторожился Борис.

— Казанцева, — уточнил Роман. — Светленькая такая.

— Секретарша Бубнова? — Борис опасливо положил пирожок обратно на тарелку и медленно встал. — Роман Львович, а ничего, если я на время… эээ… отлучусь?