Прутский поход (СИ) - Романов Герман Иванович. Страница 23
Но дорогостоящие «растопки», чего и говорить!
При таком подходе стоимость совершенно отвратных по качеству русских кораблей новой постройки (до тридцати тысяч рублей) на треть превышала закупочную голландских или английских, послуживших на морях по десять лет. Но по своим качествам суда зарубежного типа даже в таком виде превосходили царские как по прочности, так и по мореходности. И ничего поделать было нельзя — в муках рождалось русское судостроение, сопровождалось огромными затратами, в которых казнокрадство, несмотря на суровые меры монарха к ворам, составляло если не половину выделяемых сумм, то по меньшей мере их треть.
С организацией пятнадцать лет назад «кумпанств» государь явно погорячился — многие суда разбирали за негодностью прямо после постройки, ибо выходить в море на них было смертельно опасно. А большинство вступивших в строй сгнили за короткие сроки — в прошлом году после тщательного изучения самим царем состояния Азовского флота было отправлено на разборку сразу три десятка парусных кораблей, многим из которых не исполнилось и пяти лет, но четверть вообще не успела войти в строй. Слишком дорогостоящим делом оказалось содержание команд, и постоянный ремонт гнилых «корыт», не способных выйти в море.
— Войдут в Донской лиман, я им дам тут бой. Хоть погибнем и не зря живот свой положим, чем гнить бесполезно!
Совершенно спокойно ответил Крюйс, пожав плечами. Старый торговец и немного пират — ведь одно другому не мешает, особенно под жарким солнцем Карибского моря — относился ко всему немного философски. Хотя должен был побледнеть от страха — в Азовское море вошел турецкий флот из 18 больших кораблей и 14 галер, не считая мелких судов — и они на него взирали в подзорные трубы. Мощь огромная, противопоставить которой два адмирала могли фактически немногое, хотя на бумаге список кораблей был весьма внушительный, способный ввести врага в страх.
Вот только реальность была совершенно иной!
Выйти в море могли немногие из них, кто еще не сгнил окончательно, стоя на якорях на Дону или у Таганрога. Флагманом являлся 58-ми пушечный корабль «Гото Предистинация», что в переводе на русский язык означает «Божье Предвиденье». Его строил сам «плотник Петр Михайлов» — под этим псевдонимом скрывался сам царь. Помогал ему мастер Федосей Скляев — один из немногих русских корабелов, которых добротно выучили в Голландии. Был и второй умелец — Лукьян Верещагин — но даже сам царь не мог отучить его от скверной привычки, погибшей многие православные души — чрезмерного пьянства. Про таких не зря говорят — «пьет, не просыхая», до видения скачущих вокруг себя бесов!
Через Донское гирло этой весной с невероятными трудами успели пропихнуть на камелях 60-ти пушечную «Шпагу», построенную известным мастером Осипом Наем и 50-ти пушечную «Ластку» Скляева. Оба были новейшими, построенными два года тому назад в Воронеже. Но первый сейчас лихорадочно ремонтировали, доводили, как говорят русские, «до ума» — корабль мог погибнуть при первом шторме. За ними протащили 48-ми пушечные «Дельфин» и «Вингельгак», которые сейчас лихорадочно приводились в боеспособное состояние в порту.
Имелось также два корабля старой постройки, заложенные сазу после азовских походов. Более-менее пригодные для плавания на азовском мелководье «Соединение» и «Меркурий» имели опытные команды, вот только удручающе малое число пушек, к тому же мелкого калибра — 30 и 26 соответственно, и являлись, по сути, малыми фрегатами.
Еще три корабля из числа ранней постройки к плаванию в эту навигацию не годились, и стояли в Азове. «Святой Георгий» о 66-ти пушках находился в ремонте, как и 40 пушечный «Еж», который еще в прошлом году сделал по морю несколько плаваний за солью в Берды. А вот 36-ти пушечный «Безбоязнь» представлял жалкое зрелище — корабль сгнил, и отремонтировали только его нижнюю часть, а к верхней еще не приступали из-за страха, что корабль может рассыпаться.
Имелся еще корабль «Крепость» убитого на дуэли капитана Памбурга, который привел его в 1700 году в Константинополь, доставив на нем посла дьяка Украинцева на переговоры с турками. Государь повелел сохранить его на память потомкам, и «Крепость» поспешили вытащить на берег, чтобы корабль окончательно не сгнил.
Там же на реке находились и два корабля самой новейшей постройки — «Геркулес» (52 орудия) и «Слон» (44 пушки). При всем старании ввести их в строй в этом году не представлялось возможным, может быть, в следующем удастся провести через Донское гирло на камелях в паводок. Большая вода уже спала, да и было ее в Дону в эту навигацию немного, из-за чего в Таврове и Воронеже остался стоять добрый десяток многопушечных кораблей, только что построенных или отремонтированных.
Апраксин с другими моряками проклинали малоснежную зиму. Ведь прибытие новых кораблей изменило бы ситуацию кардинально. Однако теперь надо терпеливо ожидать следующей весны и лишь тогда начинать боевые действия не только в Азовском, но и Черном море.
Так что реально вице-адмирал Крюйс мог сейчас вывести в море на битву с турецким флотом всего два корабля и пару фрегатов, а также пять галер, не считая двух десятков малых судов. И через месяц в июле эскадра могла пополниться еще тремя кораблями — и это все, на что старый пират мог рассчитывать. Но даже в таком случае у турок был чудовищный перевес в силах — 18 вымпелов против семи, 14 османских галер приходилось на пять русских, порядком обветшалых и сгнивших.
К тому же русские корабли строились для азовского мелководья и потому имели небольшую осадку. И как следствие, малые по калибру орудия. Так на самом сильном «Гото Предистинации» было 58 стволов — 26 в 16 фунтов, 24 пушки в 8 фунтов и 8 фальконетов, двух и трех фунтовых. Общий вес бортового залпа составлял 316 фунтов, существенно меньше, чем на балтийском флагмане «Полтава». На последнем было меньше орудий — всего 54 ствола. Но вес залпа солидный, в 354 фунта — 22 пушки в 18 фунтов, 20 в 12 фунтов и 12 шестифунтовых орудий.
Еще слабее вооруженной оказалась «Ластка» — 18 двенадцатифунтовых орудий, 20 четырехфунтовых пушек и полтора десятка совершенно негодных для морского боя фальконетов. Этот корабль в бою один на один с любым турецким, равноценным по числу стволов, был попросту обречен. Ведь даже 58-ми пушечный «Божье предвидение» мог сражаться только с 44-х пушечным турецким кораблем, и то не на равных.
Потому «Дельфин» с «Вингельгаком» из 62-х пушечных уже стали 48-ми орудийными — фальконеты с них просто сняли, как и четырех фунтовые пушки, поставив дополнительные восьми и шести фунтовые пушки. Так же перевооружали «Шпагу» — царь постоянно торопил в письмах, и обещал, что скоро приедет с проверкой на эскадру. И от такой новости адмиралам стало плохо — и сейчас они затравленными взглядами смотрели на турецкую эскадру, которая маневрировала далеко в море.
И слава богу, что хранит православных от такого несчастья!
В мелководном Таганрогском заливе глубокосидящие османские корабли просто не смогли бы плавать без риска сесть днищем на мель, которых тут было чрезвычайно много. А от набега турецких галер можно отбиться, пушек хватает. Да и экипажи многочисленны, особенно на флагмане, где во время перехода по Дону служило больше сотни шведов с командором Кристианом Отто во главе. И шведы справились с заданием блестяще, выведя корабль в Азовское море, и получив похвалу от царя. Так что иметь таких моряков в бою с османами было бы благом, но нельзя — не станут они сражаться, не имея королевского «пароля»…
Корабли Таганрогской эскадры готовятся к сражению с турецким флотом, которое для них оказалось бы последним. После подписания мира турки назвали флагман Азовского флота, проданный им в числе других четырех кораблей «Московским капудание». И долго ругались, возмущаясь качеством постройки…
Глава 21
— Так ведь я на пушке своей трехфунтовой тоже такую же зарядную камору сделал, как и тут — усеченный конус!