На зависть Идолам (ЛП) - Станич К.М.. Страница 28

Раньше перед нами возникали препятствия каждый раз, когда мы целовались, независимо от того, осознавала я их или нет.

Но прямо сейчас здесь нет ничего, кроме воздуха.

Приподнимаясь на цыпочки, я завершаю контакт, мои губы плотно прижимаются к его губам.

Жар пронзает меня насквозь, и Крид бросается вперёд, прижимаясь всем своим телом к моему. Его колено проходит между моих ног, а правая рука обхватывает меня за талию. Теперь моя спина плотно прижата к книгам, передняя часть моего тела трётся о Крида. Я чувствую, как мои соски напрягаются, превращаясь в твёрдые точки, а моя сердцевина наполняется теплом.

Крид раздвигает мои губы языком, пробуя меня на вкус, и издаёт этот грубый звук, который настолько не соответствует его беззаботному характеру, что я почти испуганно кладу руки ему на плечи. Он вжимается в меня глубже, проверяя мои границы, но я полностью расслаблена. Я хочу посмотреть, что произойдёт, когда мы будем целоваться без удержу.

Моя правая рука скользит вниз, и я засовываю её ему под рубашку, чувствуя тепло его кожи на своей ладони. Он стонет, и я на минуту забываю, что мы в библиотеке. Моя рука опускается, и я с силой расстёгиваю ещё несколько пуговиц.

— Чёрт, — ругается он через минуту, отстраняется от меня. Мы всё ещё прижаты друг к другу, и своей правой рукой я чувствую, как его сердце бешено колотится в груди. — Чёрт возьми. Почему ты мне так сильно нравишься?

— У меня обаятельная личность? — я шучу, и Крид фыркает, но мы оба тяжело дышим и дрожим. Внутри меня какое-то напряжение, как будто между моими губами и моей сердцевиной туго натянута струна. Я хочу… большего. Нечто большего, чем это. Гораздо больше. — Настоящий вопрос должен звучать так: почему ты мне нравишься? Ты настоящий придурок, Крид Кэбот.

— Невыносимый мудак, — соглашается он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. На этот раз глаза с тяжёлыми веками не просто напоказ. На этот раз я могу сказать, что он тоже хочет большего. Крид в некотором роде… девственник. Это то, что сказала Миранда. Верю ли я в это? Это имеет значение?

Или, может быть, так оно и есть?

Может быть, я предпочла бы потерять свою девственность с другим девственником?

Или я слишком много думаю об этом?

— Нам нужно вернуться к проекту, — шепчу я, но не убираю руку с его рубашки.

— Я не собираюсь лгать: прямо сейчас у меня бешеный стояк. Я абсолютно не собираюсь возвращаться к тому, чтобы писать о грубых старых белых чуваках.

— Ты… — я начинаю, но потом у меня просто не хватает слов. Я застряла между хихиканьем и новым всплеском похоти. Я опускаю глаза, но Крид опережает меня, хватая одну из моих рук и кладя её прямо на твёрдую выпуклость в своей промежности. Я издаю тихий звук, и он стонет. Когда он отпускает меня, я не двигаю рукой.

Теперь мы оба смотрим друг на друга, тяжело дыша, дрожа от желания.

— Марни! — я слышу, как Миранда весело зовёт меня по имени из кабинета, и я знаю, что она нашла наши вещи. Она знает, что мы здесь.

На нас двоих словно вылили ведро ледяной воды. Крид отшатывается и поворачивается, запуская пальцы в волосы и чертыхаясь. Что касается меня, то я возвращаюсь к столу и нахожу Миранду, листающую один из старых ежегодников, которые я вытащила.

Она поднимает взгляд, а затем морщит лоб.

Когда она видит, что её брат стоит у меня за спиной, прижимая книгу к промежности, её брови поднимаются практически до линии роста волос.

— Какого чёрта вы двое здесь делаете?

— Обсуждаем, как ты всегда копировала меня, даже когда была ребёнком. — Крид поднимает свою сумку с книгами и устремляет уничтожающий взгляд на свою сестру. Большинство людей отшатнулись бы от такого взгляда, но Миранда едва моргает. Должно быть, она к этому привыкла.

— Потому что я хотела коротко подстричься, когда нам было по пять лет? Это я «всегда», — она делает пальцами маленькие кавычки, — копирую тебя?

— Я просто говорю, что она первая девушка, которая мне по-настоящему понравилась, и ты тоже решила за ней ухаживать? Ты — воплощение надоедливой младшей сестры.

Миранда швыряет в него карандашом, и он уворачивается, всё ещё прикрывая свою промежность.

— Я на десять минут младше тебя, придурок!

Крид откидывает светлые волосы со лба в мальчишеской версии перекидывания волос. Он поразительно хорош в этом.

— Мне нужно идти. Постарайся не целоваться с моей будущей девушкой, пока меня не будет. — Он проходит мимо нас, и Миранда бросает в него ещё одну ручку. Этот удар вонзается ему прямо в затылок, и он ненадолго замирает, чтобы бросить на неё ещё один потрясающий взгляд, прежде чем развернуться и убраться к чёртовой матери из библиотеки.

Моё тело горит, чёрт возьми.

Быть семнадцатилетней — отстой.

— Что вы двое делали в тёмных проходах, а? — Миранда мурлычет, но я просто раздражённо сажусь в кресло.

— Просто целовались, — отвечаю я, но мне интересно… если бы мы не были в библиотеке, и нас бы не прервали, насколько дальше мы бы продвинулись?

Глава 11

Теперь, когда привилегии на выезд за пределы кампуса восстановлены, у нас всех появилась возможность совершить небольшую поездку в город вместе. Я нервничаю, когда мы встречаемся в переднем дворе… пока не замечаю Зейда, притворяющегося, что трахает статую оленя. Или, может быть, он пытается оседлать его? Я не уверена, но я уже прикрываю рот, чтобы сдержать взрыв смеха, когда подхожу к передней части фонтана.

— Не заключай пари, если знаешь, что не сможешь выиграть, — кричит Зейд, воя от смеха, вскарабкиваясь на спину оленя и доставая свой телефон. Сегодня суббота, и, клянусь, это похоже на помешательство на электронике, охватившее школу, когда мы все получили обратно свои телефоны. Зависимость реальна. Он делает несколько своих фотографий, а потом замечает, что я стою там.

— Зейд Уоррен Кайзер, — говорю я, упирая руки в бока. На мне обтягивающие тёмные джинсы-скинни, красные кожаные сапоги, которые я украла из шкафа Миранды, и облегающий топ, похожий на корсет, с маленькими пуговицами спереди. Сегодня я чувствую себя хорошо, уверенно, но теперь, когда я стою на свежем осеннем ветру, я удивляюсь, почему я не взяла с собой куртку. — Что ты делаешь там наверху?

— Э-э, верхом на олене? — произносит он, а затем съёживается, когда раздаётся голос мисс Фелтон.

— Мистер Кайзер, взобраться на статую во внутреннем дворе стоит две отметки. Спускайтесь оттуда прямо сейчас. — Она подходит к кирпичной стене, которая окружает фонтан, и скрещивает руки на груди.

Зейд спрыгивает со статуи, но какое бы глупое пари он только что ни заключил, он явно выиграл. Крид хмурится, так что я предполагаю, что в этом конкретном споре он был на противоположной стороне.

— Мисс Рид, — говорит мисс Фелтон, заметив, что я стою там. Она бросает взгляд на Крида и Зейда, а затем замирает, когда входит Тристан Вандербильт, одетый в чёрные джинсы, чёрные ботинки и накрахмаленную чёрную рубашку на пуговицах с закатанными рукавами. Я изо всех сил стараюсь не пускать слюни. — Здесь всё в порядке?

— Всё в порядке, — отвечает Зейд, обнимая меня за шею. Он запечатлевает поцелуй на моей щеке, и я приподнимаю бровь. — Теперь мы все друзья.

Мисс Фелтон не выглядит убеждённой.

На самом деле, даже миссис Эмбертон на днях отозвала меня в сторонку, чтобы поговорить со мной. Из-за того, что я так усердно работаю, чтобы блокировать плохие воспоминания, иногда трудно вспомнить, что весь персонал академии видел, как меня тут сильно унижали. Никто не упустил из виду того, как Идолы бросили мои трусики на сцену. Никто.

— Я в порядке, мисс Фелтон, — заверяю я её. Хотя каждый день, когда я общаюсь с этими парнями, мне становится интересно. Что произойдёт, если они снова предадут меня? Что бы я сделала? Но что я поняла сейчас, так это то, что я намного сильнее, чем была раньше. Что бы они со мной ни сделали, я смогу это пережить. Я смогу преуспеть.