Герои подполья. Выпуск 1 - Коллектив авторов. Страница 131

Не добившись успеха, боясь, чтобы их не застали наступающие части Красной Армии, гитлеровские головорезы быстро удалились.

Женщины и дети раскопали заваленные входы и выпустили из пещер измученных людей.

Не удалось гитлеровцам сломить волю патриотов Советской Родины…» [505]

Да, фашистам не удалось сломить волю орловчан–патриотов. Они остались в своём родном городе. И когда гитлеровцам пришлось удирать из Орла, начальник железнодорожного узла Майер не смог обеспечить их транспортом. На станции осталось около 50 паровозов, так как орловские железнодорожники заранее покинули работу, укрывшись в подземных убежищах.

На рассвете 5 августа 1943 года в Орел вошли части Красной Армии. Жители города ликовали и плакали от радости. Освобождение старинного русского города Родина приветствовала первым в истории Великой Отечественной войны артиллерийским салютом в Москве.

Много лет минуло с тех пор, как из Орла были изгнаны фашистские захватчики. Но героические дела орловских патриотов–подпольщиков навсегда останутся в народной памяти. В ознаменование двадцатилетия победы над фашистской Германией около 100 подпольщиков, наиболее отличившихся в борьбе с фашистскими захватчиками в Орле, удостоены боевых правительственных наград. Гордостью города являются заново воздвигнутые машине строительные заводы и фабрики, новые улицы и кварталы, десятки новых школ, больниц, театров и других культурно–бытовых учреждений. На том месте, где зимой 1942 года Г. Огурцов подорвал бензохранилище и автомастерские оккупантов, высятся светлые корпуса Орловского часового завода, на котором трудится молодёжный коллектив коммунистического труда. А там, где в апреле 1943 года был казнён юный патриот Н. Бархоленко, построен новый железнодорожный вокзал, который вместе с Дворцом железнодорожников и жилыми многоэтажными домами красиво обрамляет широкую, залитую асфальтом Привокзальную площадь — ту самую площадь, где гитлеровцы вешали патриотов.

В Орловской областной больнице продолжают трудиться медицинские сестры хирургического отделения бывшей «русской больницы» В. А. Алешина, Н. Н. Сырцева, А. П. Шевлякова, аптечные работники А. М. Зайцева и П. В. Чикина. Хирург С. П. Протопопов, которого до сих пор с теплотой и признательностью вспоминают в Орле, проживает в Москве. Теперь он доктор медицины, заслуженный деятель науки, заместитель директора по научной части Института хирургии Академии медицинских наук СССР имени А. В. Вишневского. Сергей Павлович часто бывает в Орле, оказывает большую практическую помощь своим орловским коллегам, выступает перед ними с научными докладами.

В Орле выросло и возмужало новое молодое поколение строителей коммунизма. И это знаменательно, когда лучшая на заводе тракторных запасных частей комсомольско–молодёжная бригада слесарей носит имя подпольщика Владимира Сечкина, а передовой комсомольско–молодёжной бригаде швей–мотористок на швейной фабрике № 1 присвоено имя комсомолки–подпольщицы Нины Алексеевой! Подвиги тех, кто боролся, проливал свою кровь и отдавал свои жизни в борьбе за честь и независимость Советской Родины, вдохновляют ныне советских людей на трудовые подвиги во имя построения коммунизма.

В ПРЕДГОРЬЯХ КАВКАЗА

Г. П. Иванов, кандидат исторических наук

Ценою огромных потерь в начале сентября 1942 года фашистские войска заняли почти всю территорию Краснодарского края, за исключением расположенных на Черноморском побережье четырёх районов — Адлерского, Геленджикского, Лазаревского, Туапсинского, а также городов Сочи, Туапсе, Геленджик.

Гитлеровцы полагали, что им без особого труда удастся колонизировать Кубань, превратить её в житницу Германии. Они рассчитывали на выдуманную ими версию о том, будто кубанское казачество настроено оппозиционно к Советской власти и жаждет восстановления частнособственнических отношений. Поэтому в Краснодарском крае оккупанты начали своё хозяйничанье с «пряника», — пытаясь заигрывать с населением, рекламировали себя друзьями казаков, покровителями кавказских народов. Первоначально они даже не прибегали к массовой реквизиции продовольствия и скота у колхозников, не производили гласных обысков и арестов, а убийства советских людей осуществляли скрытно, маскируя свои злодеяния различными клеветническими измышлениями. Так, во второй половине августа 1942 года они уничтожили в Краснодаре группу советских патриотов. Чтобы вызвать у населения антисоветские настроения, фашисты сообщили в печати и по радио, что ими якобы обнаружены в канализационных трубах «жертвы НКВД». Более того, 25 августа 1942 года они организовали похороны этих «жертв» с привлечением армейского оркестра и пяти священников. Но краснодарцы хорошо поняли смысл этой гнусной провокации, и только жалкая кучка изменников с хоругвями в руках прошла под звуки немецкого оркестра по пустынным улицам города.

Захватчики обещали всяческие льготы тем, кто будет поддерживать их. В «Инструкции о новом порядке землепользования» говорилось: «Каждый местный землевладелец, который по своему поведению окажется достойным, может получить землю». Заигрывая с казачеством, оккупанты создавали видимость восстановления «былых казачьих вольностей»: ввели институт атаманов, старост и урядников, набиравшихся из «местных жителей». Как правило, «местными жителями» оказывались озлобленные на Советскую власть бывшие эксплуататоры и преступные элементы.

В станицах, хуторах и аулах появились изгнанные в своё время помещики и кулаки. В Адыгею, например, вернулся бывший помещик, главарь адыгейской контрреволюции Султан Келеч–Гирей, бежавший в 1920 году за границу с остатками врангелевских банд.

На землях совхозов оккупанты создавали имения, где должны были хозяйничать новоиспечённые помещики из числа немецких генералов и офицеров. Некоторые колхозные и совхозные земли оккупанты передали бывшим помещикам и кулакам. Так, на хуторе Северин Тбилисского района стал хозяйничать в бывшем имении своего отца некий пан Терашкевич, прибывший на Кубань вместе с гитлеровцами.

Согласно земельному закону Розенберга колхозы были превращены в так называемые «общинные хозяйства», полностью подчинённые оккупантам. В «общинах» была установлена коллективная ответственность за выполнение работ и сдачу поставок. Кроме того, каждый крестьянский двор должен был ежемесячно сдать 50 литров молока с коровы, 5 яиц в неделю с курицы, 300 рублей с каждого подворья [506].

Таким образом, фашистский «пряник» оказался не чем иным, как восстановлением эксплуататорских, капиталистических порядков в самых отвратительных и гнусных формах.

Фашисты настолько верили в свои выдумки о неприязни кубанского казачества к Советской власти, что даже вынашивали планы создания специальных казачьих частей для борьбы с Красной Армией. Они прихватили с собой на Кубань бывших казачьих белогвардейских генералов Краснова и Шкуро, полагая, что эти политические мертвецы помогут им осуществить их затею.

Но то, что по мнению захватчиков (и некоторых нынешних буржуазных историков), было благом и должно было привлечь на сторону «нового порядка» кубанское казачество, явилось для него, как и для всего советского народа, величайшим бедствием. Ведь враг пришёл для того, чтобы отобрать у советского народа завоёванную им свободу, лишить его счастья жить без капиталистов и помещиков. Захватчики посягали на самое дорогое для советских людей — на Советскую власть, на социализм. И именно стремление защитить свою свободу, великие социалистические завоевания, свою родную Советскую власть стало тогда решающим источником огромного размаха всенародного партизанского движения на оккупированной фашистами советской территории, в том числе и на Кубани. Этого‑то не могут, а точнее, не хотят понять современные буржуазные историки. Они не жалеют сил, чтобы доказать, будто основной причиной огромного размаха партизанской борьбы была жестокость оккупационного режима. Но ведь на Кубани оккупанты начали с заигрывания с населением. А в результате произошло то же, что и на всей оккупированной ими советской земле: народ поднялся на партизанскую борьбу за свои социалистические завоевания, за свободу своей Советской Родины.