Адвокат - Константинов Андрей Дмитриевич. Страница 29

Сергей пожал плечами и обреченно кивнул. Пока он плескался под меняющей направление и мощность струей, ему показалось, что кто-то зашел в ванную, покрутился в ней и вышел, но из-за плотной занавески Сергей не смог увидеть, кто это был. Когда он, вытершись, вылез из ванной, то обнаружил, что старая его одежда, включая белье и носки, куда-то пропала, а вместо нее на косметическом кресле лежат обновки.

Сергей причесал влажные остатки волос и начал неторопливо одеваться. Закончив, он подошел к огромному, в полстены, зеркалу и чуть не отшатнулся. На него смотрел огромный (видимо, зеркало чуть увеличивало) незнакомый парень, чья одежда, прическа и глаза оставляли очень мало места для фантазий по поводу его рода занятий.

— Вот это да-а! — прошептал Челищев, глядя на свое отражение, и недоверчиво провел пальцем по верхней губе, которую еще полчаса назад украшали усы. Двойник повторил его движение, и только тогда Сергей окончательно уверился, что видит в зеркале себя.

Катерина, увидев преобразившегося Сергея, чуть не упала.

— Ну, знаешь! — с каким-то испугом сказала она Челищеву. — Ну-у!… А еще говорят, что не одежда красит человека… Подожди, я сейчас! — И Катя убежала в спальню. Через пару минут она вынесла оттуда массивную золотую цепь с крестом, украшенным рубинами.

— Надень-ка… Это Олега… Он против не будет… А тебе надо — для завершения образа по системе Станиславского.

У Сергея шевельнулось какое-то воспоминание о плохой примете — что, мол, нельзя чужой крест примерять… Но в этот момент Катя потянулась застегивать цепь у него на шее, коснулась его своей грудью, и неприятный осадок рассеялся.

Катя и Сергей подошли, держась за руки, к старинному зеркалу и оттуда долго и с удивлением рассматривали друг друга. До чего же красивая в том зеркале стояла пара!

Утром следующего дня Сергей поехал на «стрелку» с Рамазаном. За рулем сидел Толя-Доктор, на заднем сиденье расположились Саша-Танцор и некто Гусь, долговязый парень с нервным лицом, бросавший на Челищева время от времени неприязненно-недоверчивые взгляды. Узнав, что местом встречи выбрано кафе-мороженое на улице Марата, Сергей хмыкнул, вспомнив о неравнодушном отношении Доктора к мороженому. Похоже, о месте стрелки договаривался именно он, решив совместить приятное с полезным. В машине стояла напряженная тишина, несколько разбавленная мягким шуршанием шин по асфальту. Ухабы и рытвины почти не чувствовались.

— Да, хорошая машинка BMW, — глубокомысленно заметил Челищев, пытаясь завязать разговор.

Толик-Доктор важно кивнул и «расшифровал» эту аббревиатуру, правда, по первым двум буквам: «»Боевая машина братвы». Классная тачка».

Народа в кафе было немного. Сергей сел за столик у окна, Танцор с Доктором взгромоздились на высокие табуреты у стойки (Доктор сразу заказал себе двойную порцию мороженого с тертым шоколадом и орехами), а Гусь подошел к каким-то девчонкам у самого входа. Сторонний наблюдатель вряд ли сразу бы определил, что все четверо — одна, так сказать, компания. Минут через пять у дверей кафе завизжали тормоза. В зал уверенно-неспешной походкой вошел брюнет лет тридцати с чуть раскосыми глазами. Двое его спутников остались у входа неумело изображать нетерпеливых влюбленных, поглядывающих на часы. Краем глаза Челищев заметил волчью усмешку Танцора, который, казалось, увлеченно изучал витрину бара. Брюнет огляделся и пошел к столику Челищева. Шаги его были уверенными, но Сергей сразу отметил наметившуюся рыхлость его фигуры и некоторую нервозность или, скорее, недостаточную плавность движений. «А ты, батенька, похоже, наркуша», — подумал Сергей, и в этот момент брюнет плюхнулся без приглашения за стол.

— Я Рамазан. Ты что хочешь? Сергей с любопытством глянул в желтоватые глаза Рамазана. Зрачки у него, как и ожидал Челищев, были расширенными. Челищев усмехнулся и сказал:

— Когда к людям за стол садишься, разрешения нужно спрашивать.

Рамазан дернулся и наклонился вперед:

— Ты че мне уши полощешь, фраер?! Сергей приятно улыбнулся и негромко сказал:

— Тормози. Ты зачем сегодня пришел, помнишь?

Рамазан откинулся назад и прищурился:

— Ты че, от Адвоката, что ли? Рамазан был плохим психологом. Иначе он заметил бы, как в самой глубине глаз Челищева начали разгораться холодные черные огоньки.

— Страви пар, говорю! С тобой люди говорят.

Рамазан снова качнулся вперед:

— Слышь, ты, у нас с Адвокатом все перетерто. Какие еще проблемы? А Роксану мы берем себе, Адвокат мне должен.

Сергей тоже наклонился вперед.

— Проблема в том, что я тоже адвокат. И мне ты совсем не нравишься. И будешь нравиться еще меньше, если не оставишь в покое Карину. Она с нами работает, поэтому ее ущерб — он наш. Ей к завтрашнему двадцать тонн баксов отдашь и Роксану вернешь — послезавтра крайний срок. А если вздумаешь…

Договорить Сергей не успел. Рамазан, слушавший его сначала с удивлением, вдруг зашипел. В уголке его перекошенного рта появилась слюна. Боковым зрением Челищев заметил, как ринулись в кафе «влюбленные», как, пригнувшись, встал со своего стула Гусь и как подобрались, словно псы перед прыжком, Танцор с Доктором. Рамазан выбросил вперед правую руку с неведомо откуда взявшимся длинным узким ножом, но Сергей автоматически сблокировал его движение кистью левой руки, сделал ею легкое движение, заворачивая руку Рамазану, и ударил ребром ладони своей правой по пальцам, обхватившим рукоятку ножа. Нож еще не успел упасть на пол, когда Сергей, продолжив движение правой руки, ударил локтем Рамазана сначала в ухо, а потом — сверху вниз по затылку. Лицо Рамазана расплющилось о полированную поверхность стола, а сам он начал медленно сползать на пол. Как в замедленной съемке, Челищев увидел рвущихся к нему «влюбленных» и приготовился встретить их. Однако один из этих «быков» вдруг резко выгнулся от удара, который нанес ему Гусь ногой сзади, и начал падать вперед, а второй наткнулся лицом на початую бутылку шампанского, которую Танцор схватил со стойки бара за горлышко и с разворота выбросил по большой дуге в сторону «влюбленного». Бутылка разбилась, остатки шампанского смешались с кровью, и второй «бык» упал навзничь на пол почти одновременно с первым. Пару секунд в кафе было очень тихо, а потом пронзительно заверещала барменша.

Толя-Доктор медленно поднял голову и взглянул ей в глаза. Барменша, сильно накрашенная женщина лет тридцати пяти с гаком, сразу же замолчала, как будто кто-то щелкнул выключателем звука. Доктор неторопливо достал купюру из кармана и положил ее на стойку бара:

— За беспокойство. В ментовку не звони, сожжем. — И, утратив интерес к мелко закивавшей женщине, он повернулся к залу. В кафе было очень тихо. Посетители сидели неподвижно, словно манекены. Челищев наклонился к скорчившемуся на полу Рамазану и, сам удивляясь своей холодности и ясности рассудка, тихо сказал:

— Завтра рассчитаешься с Кариной, послезавтра Роксана должна быть дома. Иначе тебе будет совсем плохо. Слышишь, мразь?!

Сергей шевельнул носком ботинка голову глухо застонавшего Рамазана, выпрямился и спокойно вышел из кафе.

Когда садились в машину, Сергей отметил потеплевшие глаза Танцора и Доктора. Доктор даже улыбнулся ему:

— А ты в порядке, Адвокат! И, увидев невысказанный вопрос во взгляде Танцора, пожал плечами:

— А че? Он — тоже Адвокат.

И только Гусь смотрел в спину Челищеву такими же холодными глазами, как на отморозков Рамазана…

Через два дня улыбающаяся Катерина сообщила Сергею, что Роксана уже дома у родителей, Карина получила компенсацию, а по всему Питеру только и говорят про разборку на Марата. Сергей в ответ смущенно отвел взгляд. Но Катя смотрела на него такими сияющими глазами, что он не выдержал и улыбнулся. Улыбка, правда, получилась чуть горькой.

А Рамазан исчез. Его больше не видели ни в Москве, ни в Питере. Знающие люди на вопрос, куда он делся, усмехались и отвечали коротко: «В Анголу уехал…»

Незаметно пролетела неделя. Сергей уже привык с утра ездить вместе с Доктором и Танцором к Катерине на Петроградскую и мотаться с ней по городу целый день. График у Кати и впрямь был очень плотный. Она ездила по каким-то банкам, фирмам, заезжала на склады и товарные станции. Самое удивительное было в том, что, проводя фактически целые дни рядом, они не имели времени поговорить не о делах. А вечерами Катя Сергея к себе не приглашала, казалось, что она как-то побаивается, смущается оставаться с ним наедине, опасается каких-то вопросов и разговоров с глазу на глаз. Сам же Челищев тоже не набивался в гости, потому что чувствовал, что тянет его к Катерине все больше и больше, а она была женой его Друга, который к тому же сидел в тюрьме.