Самый лучший комсомолец. Том пятый (СИ) - Смолин Павел. Страница 6

Пока мы топали на зады участка, осматривать «удобства», я покосился на тихонько переговаривающихся о чем-то Виталину и местного КГБшного капитана по имени «дядя Семён». Не из ревности кошусь — мужику уже под полтинник, и несмотря на благородные седины, особой привлекательностью не блещет, а Вилка — она Вилка, с ней за такое переживать вообще не стоит. Просто они давно знакомы, и дядя Семен энное количество лет назад преподавал Виталине с подружками экстремальное выживание — это типа тебя в тундру в одном исподнем высаживают, а ты превозмогаешь. Дядю Семена я, если он захочет, заберу с собой — такой точно пригодится, если не для прямых «выживательных» обязанностей, то хотя бы для передачи типа как у Беара Грилза.

Еще с нами дяди Петя, Витя и трио «девяткинцев» — мою персону усиленно охраняют. Присутствует и пара Фединских адъютантов. А вот местные в меньшинстве — кроме Семена и генерала Щукина присутствует только «технический персонал» в виде парочки поваров-официантов мужского пола. Не доверяет Григорий Валентинович силовикам на местах, перестраховывается. Может оно и правильно, но я спокоен — после показательных порок чинов средних, чины высшие некоторое время активно демонстрируют образцово-показательную лояльность.

Уличный сортир нареканий не вызвал — он на всем участке самая крепкая постройка, провалиться и умереть позорной смертью никому нынче не грозит — и мы отправились в дом.

* * *

Миновав сени, переобулись в предложенные тапочки и пошли на экскурсию — настолько бедненько, что невольно закрадывается мысль о склонности генерала Щукина к юродству: кровати с тонкими матрасиками поверх сетки, скрипучие полы, кое-как прикрытые убитыми паласами, стол с потемневшими от времени ножками в столовой под замершими навсегда «ходиками» рядом с растрескавшимся, почти пустым древним гарнитуром и полное отсутствие техники, включая холодильник и даже радио.

— Скромно, зато своя скважина есть, — похвастался Ярослав Вячеславович. — Я бы вас в квартиру пригласил, товарищи, но тесно там будет — одна комната на двоих с женой.

— Сгодится, — проникся духом юродства и генерал Федин. — Все не в блиндаже ночевать. Клопов-то нет?

— Какие клопы, что вы! — возмутился генерал Щукин. — Даже тараканов не водится.

Пока товарищи накрывали на стол, мы с Вилкой сходили в выделенную комнату, где полюбовались инвентарными номерами на матрасах и постельном белье.

— Какой-то юродивый генерал у нас, — тихонько поделился я с девушкой соображениями.

— Очки втирает, — поморщилась она. — Знаем мы этих «однокомнатных» — чисто ради хвастовства прописался, а живет где-нибудь за городом, и не в такой, — она окинула рукой окружающее пространство. — Халупе. Мутный он какой-то.

— С другой стороны — и помутнее видали, — пожал плечами я.

— Видали! — согласилась девушка.

Воссоединились с товарищами в столовой, уселись за стол, и взрослые накатили за встречу. Мы с Вилкой (она взрослая, но особенная) ограничились яблочным соком. Немного поругав «оборотней», выпили за торжество социалистической законности, и генерал Щукин начал пространно оправдываться:

— Вы ведь даже лучше меня о положении дел в КГБ знаете, товарищи: народ нашу службу боится и не понимает. Кроме того — работа тяжелая, ответственная, с прямым риском для жизни, а престиж — никакой.

«Престиж» в СССР — это когда ништяки дают: квартиру, машину, спецснабжение.

— При Юрии Владимировиче и Семене Кузьмиче стало лучше, — на всякий случай выразил он лояльность. — Но все равно кадровые остатки за армией и милицией доедаем, буквально с улицы людей набирать приходится. Если с армией за плечами — вообще за счастье!

— Преувеличиваете, Ярослав Вячеславович, — хрустнув солёным груздочком, поморщился генерал Федин. — Чистки проводятся в ежедневном режиме, престижность профессии растет на глазах. Сережка вот больше всех старается, — с улыбкой похлопал меня по плечу. — Квартиры тысячами в жилищный фонд отгружает, кино Семену Кузьмичу помогает про нас снимать.

— Мне бы такого внука, — продемонстрировал образцово-показательный прогиб товарищ Щукин.

— Только при родных такого не говорите, — попросил я его. — А то будет у них психологическая травма. Вы же не только дед, но и целый генерал — такого разочаровывать особенно больно.

Генерал пожевал губами и неуверенно ответил:

— Им уже под тридцать.

— Так еще хуже, — заверил его я.

— За потомков! — предложил тост Григорий Валентинович.

Выпили, покушали.

— Третий год без отпуска, — со вздохом похвалился Ярослав Вячеславович преданностью служебному долгу.

— Все мы ради Родины отказываемся от личного комфорта, — не впечатлился Федин. — Сережка хитрый, полдня в пресечение хищений социалистической собственности поиграет, а мы потом месяц в авральном режиме пашем всей Лубянкой, — и снова по плечу похлопал — не обижайся мол.

— У меня правнучка твоего возраста, — решил попытать удачу Щукин. — Хорошенькая. А поет как! Давай познакомлю.

— Приходите вместе на концерт, — отказался я от такой чести. — Сфотографируемся на память, послушаю, если захочет — хорошие певицы стране нужны, но ничего не обе…

БАХ! — и я осекся, с нехорошими предчувствиями глядя на шумно рухнувшего лицом в тарелку генерала Федина.

Бах! Бах! — проявили солидарность с начальником дяди Витя и Петя.

Бах! — отключилась Виталина.

Бах! — дядя Семен.

— Ну вот и все, товарищ внучек! — глумливо ухмыльнулся мне генерал Щукин.

— Не дергайся! — рявкнули местные «дяди», профессионально меня скрутив.

Вот и доигрались.

— Тебя же теперь чисто на всякий случай ёб*ут, — грустно вздохнул я.

— А я причем? — гоготнул он. — Проводку закоротило — несчастный случай. Ой сгорел внучок Генерального, — схватился за голову. — Как же так вышло-то?

— На это даже полный идиот не поведется, — поморщился я от такой плохой актерской игры. — А вам норм под начальством гниды служится? — обернулся на беспристрастные рожи местных «дядей».

— Им норм, — заверил меня Щукин. — Так, значит сейчас… Ну-ка не дури!!! — заорал на поднявшего голову со стола и направившего на непосредственного начальника «Макаров» дядю Семена.

После «не дури» товарищ генерал сиганул за гарнитур, в полете получив пулю в голень. Следующий выстрел Семена пришелся аккурат в лоб одному из «дядей». Второй, сморгнув забрызгавшую лицо кровь сослуживца проявил здравомыслие и меня отпустил, добавив угрозу под тихие матюки раненого генерала:

— Вам все равно отсюда не уйти — кругом наши, а ваши еще долго не проснутся.

Раздался звук разбитого окна и выбиваемой двери.

— В подвал! — скомандовал дядя Семен, поддев тапочком очень удачно находящуюся рядом с ним крышку.

Подхватив самое ценное, что у меня есть — Виталину — на руки (не такая уж и тяжелая!), я не отказал себе в удовольствии хорошенько пробить по яйцам падшему КГБшнику и бросился к подвалу под угрозы генерала Щукина:

— Пиз*ец тебе, Сема!

Миновав кривые, скрипучие, подгнившие ступеньки, я спрыгнул на влажную землю и отошел с прохода. Ни зги не видать.

Пальнув пару раз для острастки, дядя Семен спрыгнул на лестницу и захлопнул над собой люк и чем-то лязгнул. Спрыгнув на землю, он прошлепал влево и щелкнув выключателем, активировав тусклую, висящую на проводе лампочку. Ага, люк снабжен здоровенным засовом.

Над головой тем временем царила суета — топали сапоги, матерился генерал Щукин, люк попытались подергать.

— Ломать, товарищ генерал?

— Отставить! — раздался в ответ раздраженный рев. — Какой несчастный случай, если ломать и стрелять⁈ Этого недотепу в багажник, спрячь где-нибудь, потом нарисуем как он в схватке с хулиганами геройски погиб. Московских — по кроватям, запекутся немного и вытащим, для достоверности. А эти… — пауза. — Поджигай, короче. И к «лепиле» меня — в больницу нельзя, пусть делает что хочет, но на ногах я должен стоять твердо!