Бандитский Петербург - Константинов Андрей Дмитриевич. Страница 1

Андрей Константинов

Бандитский Петербург

Авторское предисловие

Книга, которую Вы, Уважаемый Читатель, держите сейчас в руках, — это продолжение работы над темой «Бандитский Петербург», которую я начал еще в 1992 году. Эта книга — не гимн организованной преступности и даже не ее бытописание, это лишь попытка осознать то, что современная организованная преступность не может рассматриваться как чисто криминальное уголовное явление. Она уже давно влияет на экономику, а следовательно, и на политику, причем не только на региональном уровне, но и на федеральном. «Таковы реалии», как любил говаривать Михаил Горбачев. Осознать же эти реалии необходимо активно действующим в новых условиях людям — для того, чтобы принять грамотные решения по тому или иному вопросу, надо сначала грамотно изучить обстановку, а потом грамотно ее оценить. В противном случае решения будут приниматься вслепую.

Петербург — мой родной город, я не просто его люблю, я им живу. Поэтому, когда я пишу название книги — «Бандитский Петербург» — это, конечно, не означает, что для меня весь Питер — бандитский. Просто я пишу лишь об одной сфере, которая, к сожалению, все же присутствует в моем городе. Я не оправдываюсь перед Вами, Уважаемый Читатель, я просто отвечаю тем, кто считает, что такие книги, как «Бандитский Петербург», — пишутся для очернительства и для рекламы лидерам организованной преступности. Я категорически не согласен с таким мнением и считаю, что для того, чтобы бороться с болезнью, нужно прежде всего попытаться осознать и изучить ее симптомы.

В предлагаемом Вам новом издании Вы, Уважаемый Читатель, найдете много нового материала — прежде всего, часть, которая называется «Бандитские итоги конца 90-х»; ряд новых глав вошли в часть, которая называется «Питерская Кунсткамера». Существенно дополнена часть, которая называется «Хроника питерского беспредела». Я хочу выразить огромную признательность всем сотрудникам Агентства журналистских расследований, которые помогали мне в работе над новым изданием «Бандитского Петербурга». Наше Агентство стало в марте 1998 года независимым средством массовой информации и, я надеюсь, оно будет работать и развиваться дальше.

Я благодарен абсолютно всем экспертам, помогавшим мне в работе. Наверное, назвать всех поименно просто невозможно, а кто-то, может быть, не хотел бы, чтобы это произошло. Кому-то, вероятно, это будет безразлично, потому что не все из них дожили до выхода книги. Но я благодарен и живым, и мертвым.

Мне бы хотелось, чтобы чтение «Бандитского Петербурга» не было для Вас, Уважаемый Читатель, только развлечением, а принесло и какую-то практическую пользу. Я надеюсь, что работа над «Бандитским Петербургом» еще будет продолжена.

Андрей Константинов, ноябрь 1998 года,

Санкт-Петербург

Часть первая.

Изнанка столицы империи

… Много легенд ходит о том, как был основан Петербург. Говорят, например, что когда 16 мая 1703 года Петр I начал копать первый ров — появился в небе над государем орел, которого сумел подранить выстрелом из ружья некий ефрейтор Одинцов. Петр развеселился, счел поимку орла добрым предзнаменованием, перевязал птице лапы платком и посадил ее себе на руку… Хорошее настроение не покидало царя до вечера, когда началось большое гуляние, сопровождаемое пушечной пальбой…

Веселился царь, веселилось его «кумпанство», а по всей России известие о строительстве нового города вызывало проклятия и слезы. Уже к осени 1703 года на строительство Петербурга было согнано около двадцати тысяч «подкопщиков» — так в те времена называли землекопов. Однако через год Петр, недовольный темпами строительства, велел сгонять на работы не менее сорока тысяч человек ежегодно. Землекопы приходили к берегам Невы минимум на два месяца, работая от рассвета до заката. Учитывая длинные летние дни — работали они почти без отдыха и умирали сотнями от переутомления и недоедания. Цифры погибших при строительстве Петербурга называют разные — 60, 80 и даже 100 тысяч человек, но на самом деле в то время умерших просто не считали. Естественно, люди бежали и с самого строительства, и по дороге на него, — иногда в бегах числилась чуть ли не третья часть всей рабочей силы, — поэтому решено было вести рабочих людей (как правило, это были крестьяне со всей матушки-России) в Петербург закованными в кандалы. Кроме того, на строительстве активно использовались солдаты-дезертиры и пленные шведы. Из-за всего этого, наверное, и ходят до нашего времени по Питеру мрачные легенды о том, что стоит он на костях каторжников, бандитов и разбойников, чьи неуспокоившиеся души продолжают творить в городе злые дела. Некоторые из этих старых легенд были упомянуты в свое время Алексеем Толстым в романе «Хождение по мукам»: "Еще во времена Петра I дьячок из Троицкой церкви, что и сейчас стоит близ Троицкого моста, спускаясь с колокольни, впотьмах, увидел кикимору — худую бабу и простоволосую, — сильно испугался и затем кричал в кабаке: «Петербургу, мол, быть пусту», — за что был схвачен, пытан в Тайной канцелярии и бит кнутом нещадно.

Так с тех пор, должно быть, и повелось думать, что с Петербургом нечисто. То «очевидцы» рассказывали, как по улице Васильевского острова ехал на извозчике черт. То в полночь, в бурю и высокую воду, сорвался с гранитной скалы и скакал по камням медный император. То к проезжающему в карете тайному советнику липнул к стеклу и приставал мертвец — мертвый чиновник. Много таких россказней ходило по городу!"

Между тем реальных разбойников и бандитов в России периода строительства Петербурга было предостаточно. Причем, вопреки часто бытующему мнению, разбоем и воровством занимались отнюдь не только беглые крестьяне. Еще в 1694 году в Москве была раскрыта и ликвидирована, выражаясь современным языком, «бригада» братьев Шереметьевых, которые вместе с князем Иваном Ухтомским, Львом и Григорием Ползиковым, Леонтием Шеншиным и другими благородными господами приезжали «… средь бела дня к посадским мужикам и дома их грабили, смертное убийство чинили». Кстати, благородных бандитов наказывали совсем не так жестоко, как «подлый люд» — те же Шереметьевы были освобождены на поруки и переданию «для бережения» боярину Петру Шереметьеву — правда, с «казненными» (т.е, подрезанными) языками. Как все это напоминает день сегодняшний, не правда ли, Читатель? Россия меняется, а вот повадки российские… М-да… Чиновники конца XVII века были коррумпированными и жадными не менее нынешних — в том же 1694 году некий Федор Дашков совершил акт государственной измены и попытался бежать к королю Польши, однако на границе его взяли, допросили и послали в кандалах в Москву — в Посольский приказ по подследственности, так сказать. В столице, однако, Дашков был… освобожден, поскольку догадался дать думскому дьяку Емельяну Украинцеву 200 золотых… (В те времена это были огромные деньги. А в конце 1995 года один знакомый адвокат сказал мне по секрету: «Знаешь, сколько стоит освободить невиновного человека из тюрьмы? 8 тысяч долларов. Это при том, что судье даже не нужно закон нарушать»).

Коррупция и казнокрадство процветали на фоне волны грабежей и разбоев, захлестнувших страну. В 1705 году знаменитый прибылыцик Курбатов писал Петру I: «В городах от бургомистров премногие явились кражи вашей казны. Да повелит мне Ваше Величество в страх прочим о самых воровству производителях учинить указ, да воспримут смерть, без страха же исправить трудно». Обострение криминогенной ситуации одновременно снизу и сверху, естественно, вынудило Петра лично озаботиться «лучшим устройством» полиции. Считается, что петербургская полиция возникла одновременно с основанием города. Дело в том, что Петербург был заложен на территории Ингерманландской провинции, которая отнюдь не считалась тихой. В то время около берегов Балтийского моря шатались многочисленные шайки карелов, совершавших разбой, грабежи и убийства. Эти банды не щадили ни пола, ни состояния, ни возраста. По некоторым свидетельствам, они сдирали кожу с живых людей, вырезали внутренности, забивали в пятки гвозди. Их шайки достигали численности 50-100 и даже 200 человек. Они состояли в основном из беглых холопов, бездомных горожан и обнищавших крестьян, но попадались среди них и преступные потомки некогда славных родов. Ингерманландской провинцией управлял князь Меншиков, он и сосредоточил первоначально в своих руках всю полицейскую власть. Светлейший был обязан: «и по городу и по острогу в воротах, и по башням, и по стенам караулы держать неоплошно; чтобы караулы были в указанных местах во дни и ночи беспрестанно, чтобы в городе нигде разбою и татьбы, и душегубства и иного никакого воровства и корчмы, и зерни и табаку не было. А буде какие люди учинут красть и разбивать и иным каким воровством воровать, велеть таких людей имать и расспрашивать, и по них сыскивать; и учинить им по соборному уложению, кто чего доведется».