Рюрик Скьёльдунг - Губарев Олег Львович. Страница 5

2. Скандинавская гипотеза происхождения Руси (неясности и противоречия)

2.1. Историография вопроса

Обзор историографии «варяжского вопроса» за длительный период дан в целом ряде работ (Мошин 1931; Шаскольский 1961, 1965, 1994; Носов 1999; Фомин 2005; Клейн 2009; Шорковиц 2010; Хлевов 1997, 2015).

Скандинавская гипотеза происхождения Руси являлась в XIX в. первой и главной гипотезой, поскольку основывалась в условиях отсутствия археологических доказательств на прямых указаниях древнейшей русской летописи на то, что русь относилась к числу варяжских народов и стояла в одном ряду с ними, хотя и отличалась от них. Указания летописи были настолько недвусмысленны и прямолинейны, что именно это вызвало у ряда историков, например, А. А. Шахматова, сомнения в достоверности нашей древней летописи в данном вопросе.

В частности, первым выступил против скандинавской гипотезы происхождения Руси М. В. Ломоносов в споре с немецкими академиками Байером, Миллером и Шлецером (Верхотуров 2004). При этом автором идеи о возможности «норманнской теории» И. Н. Данилевский считает никого иного как… самого М. В. Ломоносова! Данилевский отмечает, что именно он сделал все, что мог, для политизации вопроса (Данилевский 1998: 44). Ломоносов заподозрил немецких ученых-историков в том, что их концепция при определенных условиях могла бы нанести вред России. Все здесь определяется сослагательным наклонением. Именно М. В. Ломоносов первым выдвинул порочную идею о том, что нам нужна только та история, которая возвеличивает наше отечество. Именно он внес политические соображения в ход научного исследования. И здесь позиция М. В. Ломоносова ничем не отличается от позиции В. Р. Мединского.

Роль антинорманизма в критике гипотез историков XIX в., отстаивавших скандинавское происхождение Руси, была положительной и помогла избавиться от многих ошибок. В целом антинорманисты старой школы не переставали быть учеными и старались не вносить в научную работу политизированность, чем все же страдали некоторые из них, такие как Н. И. Костомаров, Д. И. Иловайский и особенно И. Е. Забелин. Вот что писал антинорманист А. А. Котляревский, сам склонявшийся к принятию гипотезы С. А. Гедеонова о варягах как балтийских славянах, в рецензии на работу излишне увлекавшегося политическими обвинениями оппонентов И. Е. Забелина:

«Если на каждом кто по чистой совести и крайнему разумению придет к убеждению в исторической истине «Скандинавства» Руси и Варягов — будет тяготеть укоризна в отрицании достоинства русской природы, то в каком положении окажется свобода исследования и науки?» (Котляревский 1881: 11).

Эта роль антинорманизма наряду с критикой его идеологической направленности, вносившей политизированность в чисто научный вопрос, раскрыта в статьях и рецензиях Д. Н. Верхотурова (Verkhoturov 2015; Верхотуров 2004, 2005) и Л. Н. Аряева (Аряев 2018).

С появлением и развитием археологии, уже в конце XIX в. и начале XX в., антинорманизм исчерпал себя как научное направление. В СССР антинорманизм существовал в работах С. В. Юшкова, Б. Д. Грекова, М. Н. Тихомирова как официальная идеология, больше основывавшаяся на «патриотизме», чем на научных доказательствах. Историки и археологи, критиковавшие советский антинорманизм уже в 1960-х гг., такие как, например, А. А. Амальрик (Амальрик 2018), подвергались преследованиям, точно так же как и в более ранний период (Формозов 1998).

И как только в постсоветское время исчезла цензура и репрессии в отношении историков закончились, официальный антинорманизм прекратил свое существование. Как тогда казалось, он останется только историографическим казусом. Именно это позволило говорить о прекращении наконец-то длившихся без малого 300 лет споров по варяжскому вопросу (Клейн 1999).

В настоящее время почти все зарубежные и отечественные историки признают скандинавскую гипотезу происхождения Руси единственно достоверной гипотезой и работают в ее русле. Однако антинорманизм снова возродился в работах А. Г. Кузьмина и небольшой кучки его последователей (Кузьмин 1986; Фомин 2005; Меркулов 2005; Грот 2013; Пауль 2016; Галкина 2002, 2012; Жих 2009). Этот «неоантинорманизм» пытается реанимировать без каких-либо на то оснований давно отвергнутую наукой гипотезу Гедеонова, Забелина и Морошкина о варягах как балтийских славянах-ваграх, основываясь единственно на созвучии этнонимов. И одновременно Е. С. Галкина реанимирует противоположную гипотезу М. В. Ломоносова о «росс-аланах» (рокс-рухс-аланах) как русах. А чтобы согласовать свою гипотезу с балтийско-славянской и выступать единым фронтом в «информационной войне», Е. С. Галкина посылает своих роксолан на балтийское побережье, где они якобы смешиваются с балтийскими славянами (Галкина 2002: 358–365), что само по себе уже чистая фантастика. Особо хочется отметить работы А. А. Романчука, призывающего остальных неоатинорманистов отказаться от оскорблений своих оппонентов, но также поддерживающего балтийско-славянскую гипотезу происхождения варягов, правда, старающегося выдержать свои работы в более научном ключе, чем остальные (Романчук 2013, 2014).

Если в XIX в. антинорманизм еще играл положительную роль в критике ошибок историков-«норманистов», то в XXI в. он возродился как чисто антинаучное и идеологическое явление на манер религиозного сектантства и как таковое подвергся жесткой критике историков и археологов, стоящих на научных позициях (Новосельцев 1993; Мурашева 2009; Мишин 2003а; Комар 2010; Мельникова 2009; Котляр 2007; Коновалова 2003; Кучкин 2010; Михеев 2004; Губарев 2015а, 20156; Клейн 2015; Платонова 2017; Мусин 2017).

Естественно, эта критика сводится в основном к высмеиванию безграмотности антинорманистов, требующих «научной критики» их опусов. Тем не менее продолжаются защиты диссертаций и публикации статей по антинорманистской тематике, как правило, в периферийных научных учреждениях и непрофильных изданиях, что не может не вызывать тревогу в связи с разрастающимся валом этих работ, подготовленных на очень низком, научном уровне. В то время как между учеными идут дискуссии и споры по различным конкретным поводам, антинорманисты как участники «информационной войны» выступают единым фронтом и усиленно поддерживают друг друга по любым вопросам (Губарев 2015, 2017а; Агни 2017). Бесплодность современного антинорманизма очевидна.

Однако уже в конце XVIII — начале XIX в. историками, работавшими над развитием скандинавской гипотезы происхождения Руси, в целом хорошо отвечавшей на основные вопросы, был обнаружен целый ряд неясностей и противоречий, в свою очередь требовавших объяснения в рамках скандинавской гипотезы. «Ученые XVIII — ХІХ вв. обращали внимание на очевидные неясности, недоговоренности и противоречия в рассказе ПВЛ» (Стефанович 2012: 516). Именно эти неясности и противоречия усиленно эксплуатировались антинорманистами в их попытках «доказать» недостоверность скандинавской гипотезы происхождения Руси. Рассмотрим детально эти основные противоречиями неясности (Губарев 2016а).

2.2. Противоречия и неясности, которые снимает гипотеза о «фризских данах»

2.2.1. Откуда Рюрик привел «всю русь»?

К противоречивым сообщениям ПВЛ обычно относят вопрос о том, что Рюрик пришел «пояша по собе всю русь». Со времени А. А. Шахматова это сообщение летописца ставило в тупик историков и заставляло их искать племя русь в Скандинавии и, не находя его там, придумывать другие объяснения этому сообщению летописи (Шахматов 1908: 340). В основном объяснение сводилось к тому, что его нельзя понимать в буквальном смысле (Шахматов 1904: 3). А. Амальрик считал, вопреки мнению Шахматова, что сообщение не выглядит позднейшей вставкой и что Шахматов слишком усложняет ход мысли летописца, якобы заранее заготовившего ответ на вопрос, почему в Скандинавии его времени нет племени Русь. Он считал, что речь идет о профессиональном, дружинном смысле термина «русь» (Амальрик 2018: 26).