Ведьма. Избранница Волка (СИ) - Хармон Хэля. Страница 31

Валя кивнула. Но уже медленнее. Гелла продолжала монотонно говорить.

– Его связь со Старшим истончена. Ее почти нет. Я отвяжу его от той ветви. И привяжу к нашей родовой. Тебе нельзя будет от него отказаться. Что бы ни произошло между вами, он останется частью семьи.

Валя снова кивнула. Через мгновенье голос Геллы зазвучал вновь.

– Я как-то привязала Стража. Это больно и тяжело. Но я вижу, что ты иначе сейчас не сможешь… А потом… Если это ошибка – тебе за нее отвечать. Я до сих пор несу наказание за ту привязь.

Гелла замолчала.

Мертвая Невеста, теперь Валя знала что ее имя Надежда, крепче сжала ее руку. Подсохшие неживые пальцы налились теплом. Заостренные кончики сгладились.

Мир загудел. В круг ворвался запах меда. Дерева рассохшегося под солнцем и жженных трав. А запах тлена отступил.

Валя не помнила как выпустила мертвые руки из своих живых и завалилась назад. Как Надежда рывком выдернула из зверя нож. Как небо хоботком сошло на Валю.

Ее разбудил высокий пронзительный звук. Это кричала Ольга.

Глава 37. Труп невесты

– Это что еще за фигня?! – Ольга снова была похожа на двадцатилетнюю девчонку. Которая ничего не боялась кроме восставших из могил мертвецов.

Она тыкала коротковатым но изящным пальчиком в девушку в рваном свадебном платье. Та неловко пыталась вылезти из разверстой могилы но постоянно скатывалась обратно. Кладбище заливал холодный белый свет луны. Легкий прохладный ветерок еле заметно шевелил густые темные волосы бывшей покойницы.

Юрий и Семенов в человеческом обличье лежали, тяжело дыша, на земле недалеко от разрытой могилы. Валя оказалась за надгробием-волной на соседнем участке, распростершись спиной на гальке, она остро ощущала своей кожей каждый камушек. На гребне гранитной волны по-прежнему висел венок красных гвоздик, сплетенный Ольгой. Он лишь немного пригорел с одной стороны.

Ольга пыталась спуститься с самого мемориала-волны, не отрывая взгляд от прямоугольной ямы. Еще дальше в глубине кладбища еле тлело зеленоватое кострище. Но сейчас было не до него. Валя сфокусировала взгляд на девушке в свадебном платье, которая вызвала такую бурную реакцию у Ольги.

– Да это она же, – растерянно произнесла Валя и неуверенно поднялась на ноги, держась одной рукой за гудящую голову, – Надя.

– В смысле она же? – махнула рукой Ольга, но уже намного спокойнее, – там был грязно-коричневый скелетированный труп в платье! С огромной пушистой пчелой на лысой грудине! То есть… Я его видела именно так! А теперь что? Как живая…

Надя встала на цыпочки и лицо ее полностью показалось из ямы.

– Вы не могли бы мне помочь вылезти, пожалуйста… – очень тихо вежливо попросила девушка в платье невесты. Валя подошла к краю могилы.

Надя и впрямь была очень похожа на живую. И никакого шва-косички до середины шеи.

– Как здорово говорить, – хихикнула Надя, затем поднесла раскрытую ладонь к губам и аккуратно дотронулась кончиком языка до подушечек пальцев.

– Правда я тут ненадолго, – грустно добавила мертвая девушка, – прабабушка отправила меня приглядеть, постараться помочь, пока не истекут твои девять дней. Но зато потом я смогу уйти окончательно.

Валя потянула за тонкие запястья, укрытые сероватым кружевом. Ей подоспели на помощь Юрий и Семенов.

– Я был бы очень рад получить объяснения, – осторожно произнес Семенов.

– Для меня тоже много непонятного, – отозвалась Валя.

– И мне не все известно, – Надя уже стояла вровень со всеми на земле. Она отряхивала юбку одной рукой, второй – аккуратно придерживала разъехавшийся шов платья.

Ольга молча сняла и протянула мертвой девушке свою толстовку, Надя благодарно улыбнулась. Она тут же утонула в светло-серой кофте как минимум на два размера больше, чем Наде следовало носить.

– Почему прабабушка тебе раньше не помогла уйти? – спросила Валя.

– Она не всесильна, – пожала плечами Надя, – она иногда со мной говорила. Или пела. Точно не помню. Я умерла во время ритуала. Ко мне ей почти также сложно пробиться как к живому… Они как… – Надя пощелкала пальчиками, пытаясь подобрать слова, – как рыбки в аквариуме. В другой среде. Ты кричишь. А они просто слепо лупят на тебя глаза. Иногда кто-то слышит. Кто предрасположен. Или кто очень старается.

– Сядем и все обсудим, – предложил Юрий.

– Могилу лучше закопать, – выдохнул Семенов.

– Закопай, – спокойно согласился Юрий.

Старший Страж ненадолго прикрыл глаза, видимо пытаясь коснуться их с Юрием энергетической связи. Затем недовольно буркнул “поздравляю” и взялся за лопату.

Глава 38. Нападение

Они расположились в ночном кафе через три улицы от кладбища. Посетителей кроме них не было. Свет на ночь приглушили. В погасший камин кто-то выбросил коробочку из-под апельсинового сока. На клыке кабаньей головы, прибитой над их столиком, почему-то висел новогодний дождик. Ярко-зеленый, как тропическая змея. Трансляции матчей в это время не ожидалось, так что никто не мешал бармену клевать носом за стойкой. Не смотря на то, что он был и за официанта, и за охранника. Ночь. Кухня не работает. Только напитки и немного заветренные холодные закуски.

– Ты – мать, – просто сообщила Надя, прихлебывая чай из поллитровой кружки, – прабабушка Гелла тоже была мать.

Компания стала больше на одну нежданную родственницу. У Вали было много вопросов. И она потихонечку начинала злиться: почему Надя решила, что Вале непременно известно, кто такая “мать”? Она варится в этом всем неполную неделю – и так впитывает сведения на бреющем полете.

Видимо что-то такое отразилось на ее лице, и Надя поспешила разъяснить:

– Каждый одарен по-своему. Мать – это универсальная категория. Мать может отводить любому члена рода дар согласно его предрасположенностям, или брать на время себе. Делать кого-то созидателем, уничтожителем или проводником… Привязывать кого-то к роду. Иногда отлучать. Но отлучать, говорят, очень больно. Можно даже умереть. От того,что привязываешь правда тоже вроде как можно умереть…Если кандидат совсем уж не подходящий, – Надя неловко хихикнула и снова отхлебнула из чашки.

Валя сидела напротив новообретенной родственницы, Юрий легко и естественно приобнял Валю за плечи. От теплоты его руки становилось легче, и накопленная за последние дни усталость слегка ослабевала.

– Давай к главному, – обратился к Наде Семенов голосом председателя экзаменационной комиссии, – кто тебя убил?

Надя в очередной раз робко улыбнулась и пожала плечами.

– Она похожа на Андрея, – вклинилась Ольга, – глаза почти такого же цвета и вообще.

– Мы близнецы, – спокойно отозвалась Надя, – вы может заметили…

Валя болезненно поморщилась, старательно перебирая пробелы в своей памяти. Во-первых дата на Надином надгробном камне: смерть в один день с отцом, а рождение… в один день с Андреем. Да и кто поставил этот памятник? Сейчас Вале это было не настолько важно. Она вспомнила маленькое кремовое платье, на которое наткнулась, собираясь для переезда неделю назад. У нее таких вещей не было. И этот цвет ей не подходил. А потом вспомнила, как в детстве, лет в шесть, играла с большой собакой у прабабушки дома. Со Стражем, как теперь было ясно. Тогда с ней было еще два четырехлетних ребенка. Два, а не один! И это в комнату Нади они поселили Ольгу. И… Валя захлебнулась. В открывшийся зазор ломанула информационная волна.

Надя была абсолютно спокойна, и выглядела виноватой.

– Вы очень меня любили, – прошептала Надя, – особенно ты. Прабабушке пришлось надломить реальность, и стереть меня отовсюду. Иначе ты бы…Ну в общем…Так всем лучше. А мне совсем не больно. Я же не совсем живая.

Валя вспомнила тугую тоску последних шести месяцев. Конечно – папа умер, но они и не были слишком близки. Конечно – проблемы с квартирой и деньгами. Но Валю терзала тоска. Черная. Настоящая. Слишком большая. Как будто не хватает ей не родителя, а скорее ребенка.