"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20 (СИ) - Корнев Павел Николаевич. Страница 23

— Забей! — отмахнулся от него Фролов. — И постригись уже, зарос как не знаю кто.

Тихон насупился, но, сказать начистоту, его молодёжная стрижка давно потеряла всякий вид, а волосы на висках грозили в скором времени превратиться в бакенбарды.

Впрочем, мне не было до внешнего вида одноклассника никакого дела; я обратился к Лёне.

— Тоже в ментовку?

— Ага, вызвали чего-то. По ходу, из-за Геры.

— Они там встречу одноклассников организовать решили, — заулыбался Рома и ткнул в бок Гуревича. — Лёня, а девчонок точно вызвали?

— Мне откуда знать? — удивился тот.

— А чего тогда в костюмчик вырядился? Кент, в натуре!

Лёня Гуревич за словом в карман не полез и, указав на спортивные штаны с тремя полосками, припомнил Роме старинную присказку:

— На себя посмотри! Знаешь, кто носит фирму «Адидас»?

— Три-два-рас! — немедленно озвучил ответ Толстый, благоразумно его при этом смягчив, но даже так отхватил от Ромы за неудачную шутку затрещину.

Гуревич и здесь за приятеля вступаться не стал, вместо этого обратился с вопросом к Фролову.

— Дюша, ты что насчёт сборки мебели надумал?

— Я в деле, — ответил тот. — Серого в напарники возьму, он не против. Только что по деньгам?

— Об этом надо с папой говорить. Подходите во второй половине дня. Знаете, где наш бокс?

Фролов кивнул и толкнул в плечо Рому.

— Романыч, ты квасить станешь или делом займёшься?

— Не знаю, — ответил здоровяк. — Недельку точно побухаю, а там видно будет. Думаю, в шофёры подамся, как батя.

Лёня не удержался от презрительной усмешки и принялся разматывать спутавшиеся провода наушников-вкладышей. На поясе у него обнаружился плеер «Филипс», но сразу включать музыку Гуревич не стал, вынул кассету, насадил на карандаш и принялся крутить, перематывая плёнку на начало; тратить на это невеликий заряд батареек было слишком расточительно.

— Чё слушаешь? — спросил Андрей.

— Квинов.

— Так Меркьюри — гомик! — немедленно выдал Рома.

— Да мне по херу! — отмахнулся Лёня, ушёл от нас и уселся на переднее сиденье.

Толстый потопал следом, и тогда я обернулся к Фролову.

— Дюша, а ты не лишканул с Кислым? Он ведь точно братану нажалуется.

— И в рот его ногами! — отмахнулся Андрей, развернул пластинку «джуси фрут», положил её на язык и с невозмутимым видом задвигал челюстями. — Нормально всё, пацаны!

— Обоснуй, — потребовал Рома, удовлетворённый столь коротким и категоричным ответом не больше моего.

Фролов фыркнул.

— Не парься! Если что — Граф за нас впишется.

— С хера ли? — не разделил я уверенности приятеля.

— У него со старшим Кислым тёрки серьёзные. Всё путём будет.

Я только головой покачал, поскольку встревать в чужие разборки нисколько не хотелось, а вот Рома вздохнул с нескрываемым разочарованием.

— Блин, надо было Кислого обоссать! — пожалел он об упущенной возможности поквитаться за прежние наезды.

— Всё ещё впереди! — пообещал Фролов, и мне захотелось посоветовать ему не гнать лошадей, но промолчал. Теперь уже ничего не переиграть. Ставки сделаны, ставок больше нет.

Троллейбус заложил резкий поворот сначала направо, затем почти сразу повернул налево. За одной обочиной потянулся небольшой сквер, с другой стороны деревья росли вдоль бетонного забора промзоны. Прерываясь, динамик прохрипел: «Следу… …овка завод…» и умолк, так и не завершив трансляцию объявления. И вот на той самой следующей остановке нас поджидал контроль.

— Билеты предъявляем! — пройдя в переднюю дверь, объявил черноусый и черноволосый молодой человек в свободного кроя брюках и лёгком пиджаке нараспашку.

Рома вполголоса выругался, а я пригнулся и глянул в окно. Обычно безбилетников препровождали для дальнейших разбирательств в автобус или троллейбус, но сейчас остановка была пуста.

— Одни хачики, — отметил Андрей и кивком указал на двух уроженцев Кавказа, которые встали у задних дверей. — Азеры, нет? Или даги?

— Не даги точно.

— Да по фигу кто! Что делать будем? — забеспокоился Рома.

— Разберёмся, — хмыкнул я и двинулся навстречу контролёру, который, проверив проездной Лёни и пробитый компостером талон Толстого, перешёл к следующему ряду сидений.

Встретились мы у средних дверей и в ответ на требование показать билет, я попросил предъявить удостоверение. Контролёр небрежно махнул вытащенными из кармана корочками и повторил:

— Билет!

— Предъявлять документы следует в развёрнутом виде.

Кавказец в ответ экспрессивно всплеснул руками.

— Нет, билета?

— На балет? Нет.

— Выходим! Не задерживаем троллейбус!

— Крыльями не маши, всеку, — негромко пригрозил я.

— Пройдёмте на выход!

Контролёр неверно оценил расклад сил; стоило парочке его соотечественников сунуться на заднюю площадку, дорогу им загородили Андрей и Рома.

— Предъяви удостоверение в открытом виде, — повторил я своё требование и добавил: — Или вали на хер, не задерживай троллейбус.

Кавказец предпочёл ретироваться, но уже на ступеньках замешкался, и тогда я попросту выпихнул его на остановку, едва не уронив при этом на асфальт. Но не уронил и даже коленом под зад напоследок не наподдал, хоть после короткой стычки с Пантелеем ещё толком остыть и не успел.

На этом всё и закончилось. Дверцы с лязгом захлопнулись, и под вой электродвигателя троллейбус начал набирать ход. Пассажиры происшествие предпочли никак не комментировать; на упадок нравов молодёжи не стали пенять даже пенсионерки. Разве что перепуганный Тихон соскочил со своего места и подошёл к нам с круглыми от удивления глазами.

— Пацаны, вы чего? А если они милицию вызовут?

— Забей, — хлопнул я его по плечу. — Это не настоящие контролёры.

— Точно?

— Соси сочно! — рыкнул на него Андрей Фролов. — Ты чё кипишуешь? Ты вообще не при делах!

— Да ладно, Дюша! Чего ты? Ненастоящие и ладно! — Тихон вскинул пухлые ладони и отступил, но сразу спросил: — А какой сейчас штраф?

Я почесал затылок и вопросительно посмотрел на Андрея.

— Да не повышали его давненько, — пожал тот плечами. — Скоро стоимость проезда со штрафом сравняется.

— О! — протянул Тихон Морозов. — Получается, многим проще штраф оплатить, чем каждый раз билеты пробивать, вот эти и собирают деньги…

— Иди отсюда, — послал его Рома, и Толстый послушно отошёл, беззвучно шевеля губами. Но не ругался — вовсе нет, наверняка просчитывал финансовую выгоду от подобного рода деятельности. Он вечно придумывал сулящие баснословный доход проекты, но все расчёты не выдерживали столкновения с реальностью и отправлялись в мусорное ведро при обсуждении с куда более прагматичным Лёней. Впрочем, на петушках из плавленого сахара и самодельных петардах из спичек и пистонов этой неразлучной парочке что-то заработать всё же удалось. Да и домашняя студия по записи на аудиокассеты музыки приносила какой-никакой доход, но там идея принадлежала уже Гуревичу.

Мы же вернулись на заднюю площадку и уставились в окно. Рома достал мягкую пачку «Опала», курить в троллейбусе не стал, просто постукивал её снизу пальцем, выбивая и загоняя обратно сигарету.

— Да не, — проговорил он некоторое время спустя. — Не вызовут. Или пересядем?

— Успокойся уже! — фыркнул Андрей и хлопнул меня по плечу. — Серый, ты красавчик! Чётко разрулил.

Я только вздохнул, уже немного даже сожалея о своём опрометчивом поступке. Если за нами наряд вышлют, менты с хулиганами церемониться точно не станут, а берцем по рёбрам получить — приятного мало. И это помимо всего прочего. Хотя… ерунда. Лично меня возможная посадка на пятнадцать суток сейчас нисколько не пугала. Не самый паршивый исход, если уж на то пошло.

«В КПЗ точно никто не найдёт», — так думал я, даже не представляя, сколь наивные заблуждения питаю на этот счёт…

18|06|1992

день

По прибытии в управление мы дружной компанией отправились выписывать пропуска, а затем ещё битый час дожидались, когда нас соизволит опросить старший оперуполномоченный капитан милиции Козлов Вэ Эн. Пока слонялись по коридору, подошло ещё несколько общих знакомых, постояли, потрепались.