Бангкок - темная зона - Бердетт Джон. Страница 19

— Потрясающе, — оценила Кимберли.

— Гениально. — Эта похвала прозвучала из уст Чаньи, бывшей королевы бара.

Я не поверил тому, что увидел.

— Прокрути снова, — попросила жена.

— Настоящие слезы, — заключила агент ФБР.

Она была права. Дамронг сумела выдавить из обоих глаз скупые слезы, которые быстро, отважно смахнула со щек. А когда заговорила с любовником, притворилась, что не в силах выдержать его взгляд. «Том, ты великолепен. — Ее подбородок слегка подрагивал, но она продолжала: — Мне невыносима мысль, что ты можешь переспать с другой женщиной. Это выше моих сил».

«Не беспокойся, — ответил Том, проглатывая застрявший в горле ком. — После тебя разве может потянуть на другую?» Теперь и его глаза были на мокром месте. Некоторое время любовники вместе лили горючие слезы, а затем повторили все снова. При этом Дамронг так умело ласкала Тома, что его лицо и пах были постоянно в объективе камеры.

— С тобой она тоже все это проделывала? — захотела узнать Чанья. И агент ФБР тоже — судя по тому, как покосилась на меня.

— Нет, — ответил я, сам не понимая, что чувствую.

— Гм, — задумчиво протянула американка. — Как-то она уж очень переигрывает, если не предположить, что хочет добиться чего-то большего, нежели просто деньги.

— Например? Ну не выйти же за него замуж?

— Нет, не то, — согласилась американка.

Я тяжело вздохнул.

— Последняя запись.

Все происходило в той же комнате, но атмосфера была совершенно иной. Мужчина был явно восточным человеком, но это все, что мы знали о нем в течение первых семи минут просмотра. Дамронг прекрасно подладилась под безжалостного азиата и переносила его жестокий натиск, отвечая беспомощными криками и стонами. А когда он становился слишком агрессивным, сильно кусала за руку. Что это: предупредительный выстрел или приглашение продолжать воинственный секс? С этим клиентом ей оказалось не так легко справиться — ему были чужды приемы романтической любви, которыми Дамронг управляла прошлым любовником. Но вот и его лицо попало в объектив. Мы с Чаньей переглянулись, и я остановил кадр. Дамронг в это время ласкала его член, и мужчина расплылся перед камерой в эротическом экстазе. Однако сексуальная составляющая внезапно отошла на второй план.

— Что такое? — заинтересовалась агент ФБР.

— Мне нужно это сохранить.

Кимберли пожала плечами и несколькими нажатиями на клавиши сохранила кадр.

— Кто-нибудь мне объяснит, что особенного в этом типе? То есть я вижу, что он азиат с большой примесью китайской крови. И мужик что надо.

— Это кхун Танакан, — прошептала Чанья, не забыв, несмотря на свое презрение к этому человеку, употребить, в соответствии с феодальными правилами, уважительное «кхун».

— Кто такой?

— Большой человек в банковском деле, — поперхнувшись, объяснил я. — Выше некуда. Из избранных, с самого верха пирамиды. Он и его приятели контролируют всю экономику страны. Ни одна крупная сделка не проходит мимо его рук.

В этот пугающий момент мы с Чаньей перешли на тайский.

Чанья.Что ты собираешься делать? Это может плохо для тебя кончиться.

Я.Знаю.

Чанья.Может, сообщить полковнику Викорну?

Я (подавленно).Как ты считаешь, насколько это безопасно? Что, по-твоему, он захочет сделать?

Чанья.Я беременна, Сончай. Не хочу растить ребенка одна.

Я (вытирая ладонью лоб).Предприму самое безопасное.

Чанья.Начни с того, что унеси отсюда этот компьютер. Я боюсь. В самом деле боюсь.

Я.Хорошо.

Я поспешно отключил компьютер из сети и под внимательным взглядом агента ФБР убрал ноутбук в чемоданчик.

— Вау! — прокомментировала американка, когда я упрятал компьютер и в пять минут собрался уходить из дома. — Когда вы пугаетесь, трусите не на шутку. Может, просветишь меня, в чем дело?

— В такси, — бросил я.

Мы вышли на улицу и остановили машину, а Чанья осталась дома.

— Подброшу тебя до «Гранд Британии», — сказал я Кимберли.

— А ты куда с этой штукой?

— В участок, — буркнул я с заднего сиденья такси. — Дамронг вела съемку с целью шантажа. Другого объяснения нет.

— Согласна. И что из того?

— Если она надавила на Танакана, тот принял меры — у него свои люди по всему городу.

— Но ты полицейский. Разве это не имеет у вас значения?

Я насмешливо улыбнулся.

— Как же.

— И что дальше?

— Дальше… Чанья права: надо обо всем рассказать Викорну. Таким образом, я по крайней мере заполучу его на свою сторону.

— Но почему это решение далось тебе с таким трудом?

Я повернулся к Кимберли.

— Как думаешь, что полковник захочет сделать с записью?

К тому времени, когда мы подъехали к отелю, она, похоже, решила эту культуроведческую головоломку. Выйдя из такси, задержалась у открытой дверцы, затем наклонилась ко мне.

— Как все странно. Тебе не кажется?

— Что?

— Два-три несложных шага привели тебя к этой точке. Ты сделал лишь то, что лежало на поверхности.

— «Пробил» Дамронг по базе данных, и это привело меня к Бейкеру.

— В результате чего получил самую опасную для своей карьеры информацию. Странно. Не могу ничего сказать о Бангкоке, но в Штатах сыск никогда не бывает настолько простым.

По дороге в участок, придерживая лежащий рядом на сиденье ноутбук, я задумался над ее словами. Простым? Я достал из кармана телефон и позвонил на мобильный Викорну. Он забавлялся в одном из клубов неподалеку от участка. Когда я завуалированными фразами объяснил, что везу, он сказал, что оденется и через тридцать минут встретится со мной.

В участке я настолько беспокоился за компьютер, что ни на секунду не выпускал его из рук. Когда-то мне пришлось прочитать о курьере, который вез из Лондона в Гонконг две бутылки «Мутона Ротшильда» урожая 1945 года и для безопасности приковал чемоданчик наручником к запястью. По ценности хранившаяся в компьютере видеозапись не уступала тому вину. Я прождал час, прежде чем полковник явился к себе в кабинет и вызвал меня.

Мы сидели перед ноутбуком и раз за разом просматривали «выступление» Дамронг с кхуном Танаканом. Была уже полночь, когда Викорн повернулся ко мне, и я «прочитал» его мысли по лицу. Он хмурился, но на губах время от времени мелькала улыбка. Однако я знал его достаточно давно. Мне только стоило посмотреть в его искрящиеся глаза, чтобы понять, насколько ему весело. Он заговорил нежно, как любовник. В его тоне слышались признательность и ласка.

— Сончай, мне может потребоваться свидетель.

— Да?

— Достаточно сообразительный, чтобы понять, в чем дело, и в то же время настолько благоразумный, чтобы сознавать: любое проявление нескромности может стать роковым.

— Я не могу уследить за вашей мыслью, полковник, — признался я.

— Ты же знаешь нашу страну, Сончай, ти-соонг, ти там. — Он ссылался на тайскую феодальную систему, которую называли минимаксной, или, если угодно, системой высших и низших точек. — Если займусь этим в одиночку, он найдет способ меня одернуть.

В моих лобных долях блеснула догадка, и я ощутил сладостный трепет страха и возбуждения.

— Вы хотите, чтобы я присутствовал, когда вы надавите на кхуна Танакана?

Полковник прижал палец к губам.

— Он не будет знать, что ты рядом.

— А почему не хотите заснять на видео?

— Потому что он будет настаивать, чтобы разговор состоялся в его кабинете.

— А я-то как туда попаду?

— В качестве моего помощника и телохранителя. Во время нашей беседы он не позволит тебе войти в комнату, поэтому на мне будет микрофон. Ты все запишешь на магнитофон и будешь слушать через наушники, чтобы, в случае если что-то пойдет не так, мог заявить, что был живым свидетелем. Сделаешь вид, будто слушаешь музыку. Как называются эти идиотские штуковины?

— Ай-поды.