Огненный адепт (СИ) - Шевченко Андрей Вячеславович. Страница 40

— И штрафы.

Он поглядел на свой амулет — камень в середине, ещё недавно бывший красным, сейчас сверкал первозданной белизной. И, конечно, никаких штрафных огоньков в нём не было. Ну и дела!

— То есть, и заклятье подчинения я тоже того… удалил? — спросил Дилль, прислушиваясь к своим ощущениям. — Да, точно, я не чувствую амулета. Ура-а!

Он вскочил на ноги и на радостях собрался отбить дикую джигу, которую, говорят, умеют плясать пьяные каршарцы, когда резкий воздушный удар опрокинул его на спину.

— Успокойся, болван! — тон старика был каким-то странным.

Дилль с недоумением посмотрел на учителя. Разве он не выполнил задание? Да он его перевыполнил! А старый… э-э-э, мастер, опять чем-то недоволен.

— Во-первых, ты только что едва не убил себя, — Иггер покачал головой. — Заклятье подчинения — вещь ужасная, и при попытке несанкционированно снять его, в ста случаях из ста происходит смерть подопытного. Почему ты до сих пор жив, не понимаю. Возможно, всё дело в драконьем даре, который каким-то образом тебе помог.

Дилля пробрала дрожь. Демоны, а ведь он про это даже не подумал!

— А второе, что я тебе скажу, — флегматично продолжил мастер Иггер, — ты всё-таки добился своего, и вскоре умрёшь.

Вопрос, написанный на веснушчатой физиономии ученика был настолько красноречив, что старик невесело усмехнулся. Дилль нахмурился.

— Вы о чём, мастер? Если это была шутка, то неудачная.

— Ты сумел удалить все заклятья со своего амулета. Теперь, конечно, тебя никто не сможет принудить сделать что-либо против твоего желания. Но ведь и ты больше не можешь пользоваться своим амулетом, который, кроме всего прочего, был и твоим пропуском в мои покои. Я-то здесь заперт уже лет тридцать как, и выйти наружу могу только вместе с кем-нибудь из высших магов. Соответственно, без амулета и ты не сможешь выйти отсюда. Во всяком случае до тех пор, пока мне не принесут ужин — а это случится только часа через четыре.

— Ничего страшного, посижу здесь больше положенного, — пожал плечами Дилль, не видя в этом проблемы.

— Примерно через полчаса у меня случится очередной приступ, — тихо сказал старик. — В это время я ничего не осознаю. Мой прошлый ученик — твой предшественник, однажды решил испытать своё мастерство в защитных чарах, и сунулся сюда во время такого приступа. То, что от него осталось, можно было собрать в маленький совок.

Дилль только сейчас сообразил, что мастер Иггер больше не издаёт своих обычных дурацких смешков. А ведь его предупреждали, чтобы он бежал, как только старик начинает разговаривать по-человечески.

— Твой драконий дар вернул мне вкус к жизни, — голос старика стал почти неслышным. — С тобой было интересно заниматься. Мне искренне жаль, малыш, что ты погибнешь. Хотя, у тебя есть один способ спастись.

— Какой? — живо спросил Дилль.

— Убить меня прямо сейчас.

Глава 16

В просторном кабинете гроссмейстера были огромные — от пола до потолка, окна, за которыми проплывали лохматые подушки облаков. Гвинарду, хоть он и являлся мастером воздушной стихии, никогда не нравилась эта картина — он чувствовал себя ничтожным карликом на фоне бескрайнего неба. А гроссмейстеру, напротив, зрелище плывущих под ногами облаков доставляло искреннюю радость — частенько Гвинард видел Адельядо застывшим около окна с дурацкой улыбкой на лице.

Вот и сейчас глава Академии стоял у окна. Мастер Гвинард не стал его тревожить, подошёл к столу и, плеснув в высокий хрустальный бокал немного вина из графина, с удобством устроился в широком кресле. Адельядо шумно вздохнул и отвернулся от окна.

— Какая жалость, что люди не умеют летать, — на лице гроссмейстера ещё блуждала та самая улыбка, которую мастер Гвинард про себя звал «немного слабоумной».

— Ади, ты хотел сказать обычные люди. Маги умеют, и мы с тобой об этом знаем лучше других.

— Брось, Гвин! — Адельядо поморщился. — Это птицы летают. И драконы. И даже горгульи, которые иногда совершают налёты на южные страны, тоже летают. А мы — перемещаемся по воздуху. Даже не так — хромаем потихоньку на небольшие расстояния. Воздух — не наша родная стихия.

— Странное дело, и огонь тоже не наша родная стихия, — язвительно ответил Гвинард.

— И вода тоже.

— Удивительно тонкое замечание.

— Человек вообще не принадлежит ни к одной из стихий.

— Вот никогда бы не поверил!

— И принадлежит сразу всем.

Подобный разговор между старыми друзьями происходил не в первый и даже не в сто первый раз. Гвинард пригладил свои торчащие в стороны седые волосы и хмыкнул:

— Вот же любитель говорить парадоксами. Ади, иди, производи впечатление на юных адептов, а я тебя знаю уже больше полутора веков.

— Кстати, о юных адептах, — гроссмейстер кинул вопросительный взгляд на Гвинарда. — Что произошло сегодня утром?

Гвинард не сомневался, что Адельядо уже знает о ссоре его учеников в мельчайших подробностях, но рассказал обо всём, стараясь не упустить ни одной детали. Гроссмейстер покачал головой.

— Ну, почему: чем одарённее адепт, тем труднее ему поладить с остальными? Чего Мейс въелся на Тео?

— Тот вампир. У Теовульфа хорошие физические данные, он быстр и силён, у него необычная внешность, что делает первенство Мейса в глазах прочих не столь очевидным. Кстати, возвращаясь к началу нашего разговора — у вампира какая-то особая способность работать с воздушной стихией. Видимо, это связано с его происхождением. Я пока не успел изучить эту его особенность, но думаю, что наш зубастый адепт через пару лет будет летать не хуже дракона. Если, конечно, не разобьётся раньше. Что, кстати, и произошло вчера. Кошачеглазый решил полетать в гимнастическом зале, свалился, сломал руку, три ребра и получил сотрясение мозга. Хорошо, что Мейс оказался неподалёку и сумел всё исправить.

— Странные у них отношения: вчера Мейс вылечил вампира, а сегодня они подрались, как нищие из-за подаяния.

— Мейс мне сказал, что ни за что не стал бы лечить вампира, если бы не моя заинтересованность в Теовульфе. Да и юный Диллитон, который и позвал Мейса на помощь, умеет уговаривать. Кстати, — Гвинард вскинулся, — а почему ты мне не сказал, что отдал этого адепта в ученики к сумасшедшему Иггеру?

— А что, надо было? — на лице гроссмейстера мелькнуло что-то похожее на раздражение.

— Я рассчитывал, что получу его в ученики, — проворчал Гвинард. — Помнишь, я предположил, что драконья квинтэссенция каким-то образом спаяла магию обломка посоха с Диллитоном? Так вот, я выяснил, что это действительно так. Теперь в этом посохе совместилась магия хивашских шаманов и ещё демоны знают что. Этот парень приходил к нам в лабораторию, я воспользовался случаем, вручил ему обломок и велел читать заклятье. Ты только представь, всего лишь после двадцатого или тридцатого раза у него получилось передать энергию! Без подготовки, без детального изучения частей заклинания, ничего не зная о физиологии и строении человеческого тела. А ведь мои ученики-водники подобную передачу энергии научились осуществлять только на третьей ступени, проучившись больше десятка лет!

— Ничего ты не рассчитывал, Гвин, — поморщился Адельядо. — Уж мне-то не ври. Я ж тебя, как облупленного знаю. Ты хотел сам расковырять этот посох, чтобы добраться до истоков магии хивашских шаманов, но ничего не сумел сделать. Скорее всего, для работы с посохом требуется драконья магия, а её у тебя нет. Когда же оказалось, что посох спаян с Диллитоном, ты вдруг загорелся желанием получить его в ученики. А тебя не смущает, что он огневик, а не водник?

— Ни в малейшей степени. К тому же, у меня он будет жив и здоров, чего нельзя сказать про Иггера.

Гроссмейстер нахмурился, покрутил на пальце перстень с большим камнем, и сказал:

— Нет. Он останется у мастера Иггера. В конце концов, только он когда-то общался с теми, кто знал Адогорда. Если кто и сумеет облечь драконий дар этого парня в рамки приличной магии, то только Иггер. У него огромный опыт.