Дело о лопнувших агентствах - Константинов Андрей Дмитриевич. Страница 18

— Не обижайся, — сказал мне уже в коридоре Вадик Резаков.

— На убогих не обижаются, — вспомнил я вчерашнюю ломакинскую фразу.

В офисе меня ждал Зурабик с очередным шедевром:

«Машины с контрабандным металлом сновали через границу туда-сюда, пока на их пути не встал отважный офицер таможенной службы майор Брыкайло…»

— Зураб Иосифович, — отложил я в сторону листки. — Давайте к этому вернемся чуть позже, а сегодня я очень прошу вас быть в три часа в летнем кафе на Фурштатской. У меня назначена встреча, и я хочу, чтобы вы тоже присутствовали.

— О чем речь, Глеб Егорыч? — добродушно согласился Зурабик. — Но может, дочитаете текст до конца?

— Не сейчас, пожалуйста, не сейчас!

Зураб надулся, но я уже был в коридоре.

— Спозаранник осчастливит нас очередным расследованием? — лукаво улыбаясь, спросила меня идущая навстречу Светлана Завгородняя. Походка у нее — прямо как у девушки по вызову.

— Я был бы рад, Светлана Аристарховна, осчастливить всех женщин, которые этого хотят. Да только вот мне этого не хочется!

Завгородняя прыснула и побежала сплетничать в кабинет к Агеевой.

Но мне было не до них.

Я зашел в РУБОП и все подробно рассказал оперативникам. Упомянул о том, что собираюсь встретиться с Шаровым.

— Ты уверен, что во время убийства Голяк был в «Прибалтийской»?! — настороженно спросил Барсов.

— Да, если у него нет брата-близнеца.

Ребята переглянулись.

— Будь осторожен, Глеб, — предупредил Резаков. — Если что — сразу звони нам!…

Зураб был точен. Мы сели за столик и взяли по банке колы. Вскоре подошел Шаров — я сразу узнал его по фотографии. Он напоминал типичного американского бизнесмена. И не случайно — Шаров учился бизнесу в Массачусетсе и был гражданином США. Агентство «Эдельвейс» со стопроцентным иностранным капиталом считалось одним из крупнейших в городе. Но и они, судя по всему, прокручивали клиентские деньги. А значит — могли в любой момент рухнуть, если клиенты, поддавшись панике, откажутся от начатых сделок и начнут требовать свои деньги назад.

— Сразу к делу, ребята! — сказал Шаров, доставая черную папку с молнией. — Я долго думал, встречаться с вами или нет. Решил встретиться, но надеюсь на вашу порядочность…

Больше Андрей Васильевич сказать ничего не успел — голова его запрокинулась назад, папка выпала из рук. Зураб среагировал моментально — перевернув столик, он крикнул: «Ложись!», до смерти перепугав сидевших за соседним столом девушек, которые последовали нашему примеру и тоже с визгом бросились на пол. Но это явно оказалось лишним — мы все были в роли того самого «неуловимого Джо», который на хрен никому не нужен.

Тут же подкатили несколько машин. Леня Барсов и Вадик Резаковв отдавали распоряжения вооруженным бойцам. Опер Судаков сотрясал кулаками и изрыгал в наш адрес проклятия. Санитары укладывали Шарова на носилки, девушек отпаивали валерьянкой и снимали с них показания.

Вскоре принесли брошенную киллером снайперскую винтовку — ее нашли на чердаке дома, что на углу проспекта Чернышевского и Фурштатской.

— Папка! Черная папка! — вспомнил вдруг я, оправившись от шока.

— Ты о чем? — округлил глаза Леня Барсов.

— У Шарова была черная кожаная папка на молнии.

— Была, была! — подтвердил Зураб.

Но папка исчезла.

На следующий день мы с Зурабом давали показания в городской прокуратуре молоденькой «следачке», только что окончившей юрфак.

Барсов и Резаков, а также незнакомый опер из убойного слушали нас и делали пометки в блокнотах. Контуженного Судакова, слава Богу, не было. Но перед этим я успел озадачить Зудинцева — он должен был выяснить все, что можно, о новом агентстве недвижимости «Колибри».

В три часа Зудинцев, хитро улыбаясь, вручил мне справку.

— Не может быть! — вырвалось у меня.

— Еще и не такое бывает! — философски заметил Зудинцев.

— Георгий Михайлович, как лучший сотрудник нашего отдела вы будете материально поощрены, — заявил я. — Но для этого вам следует выполнить еще одно задание. Мне нужен список милицейских кураторов, на которых работал известный осведомитель Рустам Умарович Голяк.

Зудинцев хмыкнул — в нем сразу проснулся бывший мент.

— Ну, во-первых, откуда нам известно, что он осведомитель?

— Тоже мне, секрет полишинеля! — захохотал Безумный Макс. — Он сам всегда об этом на каждом шагу кричал.

— Это, допустим, ничего не значит, — глубокомысленно продолжил свои рассуждения Зудинцев. — А во-вторых, Глеб Егорыч, есть же закон об оперативно-розыскной деятельности. Кто ж нам позволит его нарушать?

— Мне не нужны официальные справки, Георгий Михайлович, — пояснил я. — Мне нужна оперативная информация, которая и так в милицейских кругах всем известна… Публиковать ее мы, разумеется, не будем.

Зудинцев на этот раз не стал долго полемизировать и сказал, что попробует разузнать все, что надо, к вечеру.

Зашел хмурый Обнорский.

— Допрыгались, сыщики херовы… Глеб, мой приказ — больше ни на одну встречу без моего ведома не ходить! Я с трудом добился, чтобы имена сотрудников нашего агентства нигде в криминальных сводках не звучали — на хер нам такая реклама. И еще — мне только что звонил какой-то педераст… как его — Брызгалов, кажется. Весь на взводе, умолял ничего про него не публиковать. Иначе, говорит, его труп будет следующим. Я его послал, конечно, на хуй, но ты все-таки позвони ему, согласуй, что считаешь нужным.

— Непременно, — заверил я.

Картина происходящего уже почти выстроилась у меня в голове — не хватало лишь самой малости.

Я позвонил в холдинг «Северная Венеция» и назначил свидание секретарше Свете. Там же, в «Голливудских ночах». Хотел было поставить об этом в известность Обнорского, но шеф давал интервью американским телевизионщикам и был крайне недоволен, что я его прервал.

— Твои амурные дела меня не касаются, — махнул он рукой.

Запыхавшийся Зудинцев застал меня у самого выхода и вручил бумажку с несколькими фамилиями, среди которых была и интересовавшая меня.

На этот раз я пришел в «Голливудские ночи» чуть раньше и успел выпить кофе, прежде чем появилась Света. Мне пришлось заказать ей мороженое, что нанесло ощутимый удар по моему семейному бюджету.

— Меня интересует один вопрос, — с ходу взял я быка за рога. — С кем спит Инна Андреевна Брызгалова?

Света фыркнула:

— Ты что, маньяк?

— Как я уже говорил, у меня есть жена, и я, пусть это звучит старомодно, храню ей верность. Мой вопрос имеет чисто профессиональный интерес. У Инны Андреевны есть муж, но у нее обязательно должен быть и любовник. Меня интересует его имя.

— Глебушка, — Света жалостливо посмотрела на меня, — а почему ты думаешь, что я это знаю?

— Я это думаю потому, что вы с Инной Андреевной — близкие подруги. У вас общее прошлое, связанное с гостиницей «Астория» и с бывшим начальником службы безопасности гостиницы Голяком. Вы с Инной Андреевной выполняли ряд услуг, неизбежных в гостиничном бизнесе.

Выражение лица Светы стало презрительным и злым.

— Настучали? Ну-ну… Будешь об этом писать?

— Ни в коем случае. Я прошу только ответить на один вопрос — с кем спит Инна Андреевна? Или спала до недавних пор?

Моя последняя оговорка возымела действие — я понял, что попал в точку.

— А если не скажу — то что?

Я вздохнул и молча достал карманный диктофон. Включил:

«…Брызгалов — это страшный человек, — раздался из диктофона голос Светы… — Он сумасшедший. Он зомбирует всех окружающих. Он затерроризировал свою жену, пристрастил ее к кокаину…»

— Достаточно? — спросил я. — Петр Николаевич вряд ли будет доволен, услышав это.

Ты не журналист. Ты мусор, — процедила она сквозь зубы.

— Я всегда держу свое слово, — заметил я. — Итак, фамилия?

Света взяла салфетку, нацарапала фамилию и, швырнув чайную ложку, гордо направилась к выходу.