Дрянь с историей (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 19

— Ну здравствуй, коль не шутишь, — сварливо проскрипела третья, самая старшая, которая наверняка должна была перерезать нить жизни несчастных смертных, притом с огромным удовольствием. Она в бухгалтерских рядах оказалась самой примечательной.

Старость редко кого-то украшает, но всё-таки старики бывают очень разными. Уютные бабушки в платочках с румяными пирожками, тихие старички на скамейках с домино или шахматами, импозантные бывшие профессора и грациозные бывшие балерины, да просто обыкновенные невзрачные старые люди, с первого взгляда не вызывающие сильных эмоций.

Третья обитательница университетской бухгалтерии была старухой, и подобрать к ней с ходу получалось только один эпитет: безобразная. Седые волосы клочками, отёкшее лицо с бородавками и кривым носом, серая кофта, побитая молью, сутулая фигура, крючковатые пальцы с узлами-суставами… В ней не было ничего, к чему можно было бы из вежливости подобрать другой эпитет, а, присмотревшись лучше, Серафим и пытаться не стал.

Она не была человеком. Все три мойры не были, все три носили личины: глаз у Дрянина был намётанным, а маскировка у них — совсем простой, не чета его собственному артефакту. Но если застенчивая кикимора и немного сонная змея-аспид в бухгалтерии не вызывали вопросов — первые любили цифры, вторые испытывали потребность находиться при деньгах, пусть и не владея ими, — то наличие бадзулы, которые обычно промышляли игрой, шулерством или ростовщичеством, вслед за мифологическим прообразом с удовольствием помогая слабовольным людям пойти по миру, вызывало серьёзные вопросы к местному кадровику. А с другой стороны, природа — не приговор, и мало ли как она тут устроилась? Не его дело, в конце концов.

— Кто предоставит мне финансовые документы? Зарплатные и незарплатные выплаты студентам и преподавателям за последние пять лет. Для начала, — заговорил он, переводя взгляд с аспида на бадзулу и обратно, потому что кикимора продолжала прикидываться фиалкой в горшке.

— А может, тебе ещё ключ от сейфа с зарплатой отдать? — взвилась старуха. — А ну пошёл вон! Ходют тут…

— Что за шум? — оборвал зарождающийся скандал строгий женский голос, а на пороге выгородки появилась четвёртая обитательница бухгалтерии.

— Елена Марковна, да вот явился тут, требует документы ему подать! — возмущённо сообщила бадзула и выплюнула в Серафима: — Конфиденциальная информация!

— Вы Дрянин, верно? — окинув его цепким внимательным взглядом, уточнила четвёртая. — Главный бухгалтер Стёпина, Елена Марковна. Пройдите за мной, Ложкин о вас предупреждал.

— Что ж это за гусь такой? — негодующе скрипнула старуха.

— Ираида Александровна, это уже не ваша проблема.

Один короткий строгий взгляд — и бадзула присмирела, что-то бурча себе под нос, закопалась в бумаги, а Серафим прошёл за шкафы.

Это место, лишённое всякой растительности, представляло собой обыкновенный рабочий кабинет. Тоже шкафы вдоль стены, но почти стерильная чистота и идеальный порядок с порога располагали к хозяйке этого островка спокойствия. Во всяком случае, Дрянина — располагали.

— Садитесь. Какие документы вам нужны?

Напор и решительность женщины слегка озадачивали, но чтобы сбить Серафима с толку, требовалось нечто большее, поэтому в работу он включился сразу. Однако Стёпина всё равно произвела впечатление.

Начать с того, что в таком своеобразном коллективе она была единственным человеком и не обладала сколько-нибудь грозной или внушительной наружностью. Обычная женщина слегка за сорок, достаточно хорошо следящая за собой, чтобы выглядеть привлекательной. Среднего роста, с аккуратно собранными тёмными волосами и правильными чертами лица, в ладном светлом деловом костюме по фигуре, с ухоженными руками и выразительными тёмными глазами. Мелкие морщинки не портили её, а скорее подчёркивали самодостаточность и уверенность в себе. Серафим никогда не интересовался подобными, предпочитая ярких сногсшибательных красоток, но не столько потому, что не умел видеть другую красоту, а потому, что всё общение с женщинами в его случае ограничивалось одной ночью к взаимному удовольствию. Женщинам же, подобным главному бухгалтеру ГГОУ, случайные приключения были попросту неинтересны, а потому и женщины такие не интересовали Дрянина.

Своё хозяйство она знала прекрасно, и минут через десять организовала деловую, уверенную суету всего отдела. Женщины снимали копии ведомостей и собирали на отдельный носитель те документы, которые хранились в рабочих вычках, и хотя себе под нос ругались на «чёртова столичного хлыща», но начальнице не перечили.

Заняло всё это пару часов, в которые Серафим лениво листал уже выданные документы, но не особенно вчитывался, и просматривал в наладоннике многочисленные протоколы. Внимательно изучить выписки можно будет и вечером, а пока лучше не показывать, что именно и где его интересует. Да, вышло слишком много лишней информации, но лучше так.

От мыслей и наладонника его — и хозяйку кабинета от вычки, — отвлёк гулкий стук по металлическому шкафу и заглянувший внутрь мужчина.

— Лена, ты надолго тут? Здравствуйте, адмирал, — вежливо кивнул он Серафиму. Тот поднялся с места, пожал узкую ладонь нового знакомого. — Стоцкий Яков, мы с вами в некотором роде коллеги, я на потустороннем преподаю.

— Начертательное чародейство? — наудачу предположил Дрянин, вспомнив, что видел этого мужчину вчера на празднике. Наверное, с этой самой женщиной.

— Да, а как вы догадались? — удивился тот вполне искренне.

— Кажется, попадались какие-то статьи с вашей фамилией, — уклончиво ответил Серафим.

— Яша, ты по делу или так? У тебя же совещание. — При появлении этого мужчины Стёпина враз ещё больше похорошела — щёки тронул румянец, в глазах появился блеск, выдающий неравнодушие получше любого неформального тона.

— Да я… Пару минут, если позволите, — неуверенно улыбнулся он.

— Мы уже заканчиваем, подожди, хорошо? — Елена улыбнулась гостю, и тот занял ещё один стул, расположенный в стороне.

— А вы всё-таки с проверкой, да? — заговорил Яков через несколько секунд.

— С проверкой, — рассеянно подтвердил Дрянин. — Не люблю я это, да и не думаю, что найду какие-то проблемы, но… служба есть служба.

Они ещё несколько минут перекидывались подобными пустыми фразами. Стоцкий явно чувствовал себя неловко, то и дело хватался за карман пиджака, который оттопыривал какой-то небольшой предмет, и сидел как на иголках. Серафим не пытался его спасти и разговор поддерживал неохотно.

Бухгалтерия расквиталась с его запросом ещё через несколько минут, и адмирал не спеша двинулся на то самое совещание, о котором говорила Стёпина. Как Дрянина успел просветить заведующий кафедрой, к которой гостя временно приписали, декан факультета регулярно собирал своё «воинство» на нечто вроде расширенного педсовета. Первый в этом году был посвящён новому набору студентов и новому году, никаких конкретных вопросов обсуждать там не собирались, и Серафим надеялся, что надолго это не затянется.

До назначенного времени оставалось двадцать минут, идти — пять, придёт пораньше и выберет удобное место, чтобы полистать ведомости.

Тринадцатая группа телесников оказалась совсем не так страшна, как думала Ева, — во всяком случае, основная её часть, прибывшая этим поездом. Студенты искренне обрадовались наличию у себя куратора и сгрудились возле неё, заставив почувствовать себя наседкой с цыплятами. Пара бойких ребят с ходу начала подбивать клинья и рассыпаться в комплиментах, но их даже осаживать не пришлось, всё легко свелось к шутке. А потом стало вовсе не до веселья, когда Ева велела им выдвинуть из своих рядов старосту группы.

Стоило бы, конечно, понаблюдать за ними всеми внимательнее и, может, выбрать кого-то более надёжного и серьёзного, но пока оставалось решать проблему так.

Поскольку никакого ответственного должностного лица в общежитиях не было, списки на расселение каждому куратору выдали отдельно. Ева понятия не имела, откуда они взялись и кто ими занимался, да и знать не хотела, но наверняка не обошлось без Смотрителя, или кто там ещё нёс ответственность за снабжение университета? Для неё главное, что быт налажен, и налажен хорошо.