Измена. Влажные обстоятельства (СИ) - Юраш Кристина. Страница 19

- Пастух Емельян просит Лесного Царя… - прочитала я на бересте какие-то каракули, пожимая плечами.

Внезапно я обернулась, как вдруг увидела стоящего позади себя красавца. Роста в нем было два с половиной метра. Не меньше. Головокружительный мужик! На голове у него были оленьи рога?.Мне вот интересно, это шапочка такая, или жена у него «простишапочка»?

- Здравствуйте, -замялась я, глядя на волевое лицо. Только глаза у него были белые – белые. Ни зрачка, ни радужки. Жуткие глаза, между прочим. – А то я вас обычно слышу, а вот, чтобы видеть…

Нда! С таким лешим в лесу блудить и блудить.

- Я могу тебе помочь с молоком. В полдень он коров своих выгоняет на берег реки. Вот тогда с ведром и приходи! - произнес Леший.

Стоило ему сказать это, как я снова очутилась посреди лесной тропинки. На душистых белых гроздьях тысячелистника топтались пчелы и жужжанчики всех мастей.

Отлично! Сейчас ведро поищем! У кого бы тут пару уроков доения взять? А то мужиков доить немного умею, а вот с коровами беда!

Домовой качал люльку, мельница вращалась, а я занялась поисками ведра.

- Ты корову доить умеешь? – спросила я, глядя на домового.

- А откуда у нас корова? - неожиданно переполошился домовой. – Мы че? Корову завели, а я не в курсе?

Он бросился к окну, а потом посмотрел на меня с укором.

- Своя корова или чужая? – спросил домовой, понимая, что тревога ложная.

- А что? Есть принципиальная разница в технологии доении? – поинтересовалась я. Нет, ну мне, хилой городской фифе тоже интересно. Я умею только пакетик с молоком протыкать и сдаивать его в кружку.

- Конечно, есть! – обиделся домовой. – Чужую нужно доить быстро, чаще всего наощупь в темноте. Пока не поймали и вилами не затыкали. А свою можно медленно и днем.

Глава тридцать девятая

Спасибо за столь ценную информацию, дорогой домовой. Очень пригодится.

- А если чужую днем? - настороженно спросила я.

- А бегаешь ты как быстро? Все зависит от того, как ты быстро бегаешь! Особенно с ведром! А вообще ты - же ведьма! Обернулась змеюкой или кошкой и вперед – сосать! – почесался домовой. И тут же звонко чихнул в подтверждение своих слов.

- Не насосала, а надоила! – проворчала я, видя наконец-то деревянное ведро. – Так, давай рассказывай! Что нажимать в корове, за что дергать?

- Вот рука! – начал домовой, а я превратилась в зрение и слух. – Сюда рука, туда рука…

Я киваю, ставя руки, как он показывает.

- И тянешь, как у мужика! Запомнила? Сюда рука, туда рука и тянешь, как у мужика! – заметил домовой, пока я смотрела на свои руки. – Сжала и потянула! Оно в ведро брызнуло! Вот и все! Вот тебе и вся наука!

Не ахти инструкция, конечно, но сойдет. Так, доярка к дойке готова! У меня тут дойный дебют намечается!

Выйдя на улицу, я протяжно зевнула. Приличные ведьмы в такое время спят, а не по лесу шастают! На всякий случай я проверила, вертится ли мельница. Вроде бы вертится. И утешила себя тем, что сейчас народ потянется, деньги появятся, быт потихоньку наладится.

Солнце стояло почти в зените, запутавшись в верхушках вековых елей. Над дымкой белых и розовых цветов тысячелистника летала мошкара. Шлепали листьями верхушки деревьев, а меня обдувал теплый ветерок и доедали комары. Если поначалу я вздрагивала от каждого укуса и чесалась, как блохастая собака, то сейчас я уже привыкла, поэтому гоняла только самых наглых комаров – гурманов, решивших укусить за лицо.

Пришлепнув очередного жужащего ушлепка, я вышла к озеру. Никого! Только чешуя сверкающей ряби.

- Обреченного жду! – послышался мелодичный голос и вздох. Горестный такой, жалобный.

Я присмотрелась, видя русалку, сидящую на камне на другой стороне озера и прочесывающую длинные волосы, спадающие в воду.

– Обреченного жду!

И снова вздох, словно платеж по кредиту подошел!

Какой-то мужичок шел мимо и тут же, словно по команде засобирался в воду. Он стянул с себя рубаху, потом стал стягивать штаны.

Русалка оживилась, как вдруг сильная рука резко стащила ее с камня и утащила в воду.

Нырнувшего в воду мужика невидимая сила выпнула на берег. Он растянулся на илистом берегу, проморгался, помотал головой, подскочил, перепугался, схватил рубаху и бросился бежать! Он едва кубарем не покатился, хрустя ветками.

Через мгновенье я увидела как там, где река впадает в озеро, шлепает русалка в мокрой рубахе, а высунувшаяся из воды мускулистая рука кидает в нее гребень. Съехавший венок из лесных цветов чуть не упал в воду.

- Я не грубый. Я взаимный! – послышался голос водяного, а я спряталась за деревом. Ну что ж! Подождем!

Я присела, обняв колени. Немного погодя, я привалилась к дереву и стала сонным взглядом следить за озером.

Проснулась я от того, что мне щекочет лицо ветка елки.

- Ай! Колючая! – возмутилась я.

Стоило мне открыть глаза, как елка выровнялась, а я, словно совенок повертела головой, как вдруг увидела, что из воды стали выходить настоящие коровы!

Одна за другой, они выходили на берег. Рыжие, черные, пятнистые, бежевые, цвета вареной сгущенки коровы выглядели так, словно их берут в аренду для рекламы.

- Так, - осмотрелась я. – Мне что теперь сюда каждый день ходить? И какую выбрать? Зависит ли качество молока от цвета коровы?

Коровы все шли, шли, спокойно выходя из озера, и разбредались по берегу. Так! Какую бы из них отбить от стада, чтобы подоить?

Глава сороковая

Глава 40

Мой взгляд метался от одной коровы к другой. Там вообще есть разница?

Инстинкт самосохранения подсказывал мне, что нужно выбрать коровку поспокойней. Такую, которая меньше всего будет сопротивляться. Кажется, вон та! Со звездочкой на лбу. Она выглядит так, словно заплатила все налоги и познала дзен.

Я подкралась к корове, которая опустила голову, пылесося все вокруг.

- Тэкс! – посмотрела я под корову. Огромное раздутое вымя цепляло высокую траву. Я подставила ведро под него, а потом глянула на саму корову. Коровка пока что невозмутимо жевала, не подозревая, что сейчас ее ограбят на ведро молока.

Корова повернулась ко мне, глядя тяжелым взглядом запаханной огородом супруги, которую пытается склонить к интиму пропьянствовавший все это время муж.

Осторожно поднеся руки в вымени, я стыдливо тронула теплый сосок и слегка потянула его вниз. Я чувствовала себя робким мужичком, который соблазняет опытную прожжённую барышню. Она жует жвачку и смотрит на тебя снисходительным взглядом: «Ты там уже все? Или еще нет, о мой прыткий мачо - ловелас?».

Я отдернула руку от вымени, глядя на то, как шевелится торчащая изо рта трава и как смотрят на меня карие глаза. На мгновенье мой взгляд упал на рога.

В голове под звуки страстно – яростного фламенко пронеслась коррида. Разъяренный бык поднимает клубы пыли и матадора на рога. У матадоров хоть и красивая униформа, но вдовы часто зашивают дырки.

Воображение уже разыгралось. Шлепающие ветки деревьев превратились в аплодирующих зрителей, корова в быка, а я в лихого матадора.

Тряхнув головой, я старательно изгнала страстные ритмы фламенко из головы и снова прикоснулась к вымени.

- Сюда рука, туда рука, - шептала я, делая все, как сказал домовой. – И тянешь, как у мужика… Сюда рука, туда рука тянешь, как у мужика!

Первая струйка брызнула в ведро, а корова ударила себя хвостом, перепугав меня и ведро. Если я перепугалась и отскочила, то ведро отлетело в сторону…

- Это что такое? – спросил сиплый голос. Я тут же запереживала, кто здесь? И бросилась бежать! Кажется, меня заметили! Я попыталась схватить ведро, но корова сделала шаг, едва не наступив на него. Я снова нырнула под корову, схватила веревку и бросилась бежать, пригибаясь, как под обстрелом.

- Стой! – кричал сиплый голос, а я немного потерялась, выискивая глазами тропку. Пока что я спряталась за черную корову и просто переводила дух, глядя на несколько капель молока на донышке ведра.