Босс с причудами (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 56

Последняя лестница. Взлетаю по ней почти без сил. Впереди — стеклянная дверь.

Открываю ее. Ко мне поворачиваются знакомые мужские лица. На них застыло странное выражение.

— А вот и я! Не опоздала?

— Опоздали на пять минут, — злорадно говорит Мулькин. — Поэтому до свидания. Спасибо, что уделили нам время. Но мы вам не перезвоним, и не надейтесь. Вы нам не подходите.

— Борис Борисович, дадим ей шанс, — угрожающе говорит Ремезов. — Эта кандидатка очень спешила. Видите, как дышит? И разве вам неинтересно узнать, почему у нее на голове оранжевая каска?

Оп-па. Я забыла снять каску.

Стягиваю ее и приглаживаю волосы.

— Меня сюда альпинисты подвезли, — объясняю жизнерадостно.

— Альпинисты? — опешивает Мулькин. — Где вы их раздобыли?

— Да вон они, на веревках болтаются. Облепили ваше здание, как пауки.

— Строители, — поясняет безопасник.

— Ну да. Вы так высоко спрятались, что до вас и не добраться. Да еще лифты отключили. Пришлось импровизировать.

— Не страшно было — с альпинистами по стене карабкаться? — интересуется Ремезов.

— Страшно. Но зато я почувствовала притяжение высоты. Вот пройду собеседование — и в горы, Килиманджаро покорять!

Ремезов усмехается. Все остальные смотрят на меня, мягко говоря, удивленно.

Как они успели тут оказаться? Наверное, у них есть ковер-самолет. Ну или потайной лифт, которым дозволено пользоваться лишь начальству.

— Простите, а можно у вас водички попить? — спрашиваю я. — Я обезвожена после гонки.

— Пейте, — разрешает Мулькин.

Ремезов наливает мне стакан из графина, ставит его на стол, а сам, наученный опытом, подальше отъезжает на стуле и с опаской смотрит, как я пью. Ну да, он пиджак просушить снял, а рубашка еще сырая, рисковать не хочет.

— Садитесь, раз вы такая настойчивая, — приглашает Мулькин без особой радости. — Так и быть, сделаем исключение и продолжим собеседование.

Сажусь на стул, перевожу дух.

Ремезов откидывается на спинку кресла и складывает руки на груди. Перехватываю его взгляд, и мое сердце замирает на томительный миг.

Он смотрит на меня так, как будто к нему на собеседование явилась королева красоты. А я растрепанная, мокрая, и глаза у меня наверняка дикие.

К Ремезову склоняется безопасник и начинает шептать на ухо. Наверняка докладывает о гонке и моих приключениях — он же видел меня в коридоре. Ремезов слушает внимательно, на его лице сменяется гамма чувств: гнев, веселье, удивление. Он бросает недовольные взгляды на Мулькина — осуждает за излишнее рвение.

— Итак, Татьяна. Сейчас вы будете заполнять анкету на сто двадцать вопросов, выполнять письменные задания, а мы в это время будем задавать вам другие вопросы о вашем опыте, мировоззрении и планах, — объявляет Мулькин и протягивает мне кипу листков.

Но я не шевелюсь.

— Прежде чем приступим, хотелось бы задать вопросы и вам. Чтобы решить, стоит ли работать в вашей компании. Вдруг меня что-то не устроит? Зачем тогда терять драгоценное время и переводить бумагу?

— Так у нас не положено! — злится Мулькин.

— Она в своем праве, — прерывает его Ремезов. — Пожалуйста, Татьяна Павловна, задавайте ваши вопросы. Вы выдвинете свои условия, а мы — свои. Так и нужно на собеседовании.

Он выпрямляется, сводит брови и превращается в грозного босса. От него по кабинету расходятся волны начальственной мощи. Но я готова ей противостоять.

— Вопрос первый: размер зарплаты. Сколько я буду получать?

Мулькин нехотя называет сумму. Я даже подпрыгиваю на стуле, когда ее слышу.

Ого! Теперь понятно, почему другие кандидаты мчались, как ретивые лошадки, и бились до последнего.

— Но вы не обольщайтесь: вам придется отрабатывать каждую копеечку в поте лица, — осаждает меня Мулькин. — Вы к такому готовы?

— Не все измеряется в деньгах. Для меня важны и другие критерии.

Ремезов шевельнул бровью.

— Надеюсь, нам удастся соблазнить вас и другими критериями. Мы очень заинтересованы в том, чтобы вы у нас работали, — говорит он, и все остальные косятся на него в недоумении.

— Посмотрим, посмотрим, — я все больше наглею. — Расскажите подробнее, что будет входить в мои обязанности.

— Все было написано в письме. Вы его читали? — сердится Мулькин. — Обязанности обычные для пиар-менеджера.

— Но не только, — строго говорит Ремезов. — Вам придется организовывать культурный досуг сотрудников. И в первую очередь — руководящего персонала. То есть меня. Это задача номер один. Начальство не должно скучать. Иначе у него портится характер.

У Мулькина и безопасника брови лезут на лоб.

— Ну разумеется, — улыбаюсь я. — У меня огромный опыт в организации развлечений начальства. Уверена, я справлюсь. А будет ли мне назначен наставник на время испытательного срока?

— Обязательно. Вас нужно контролировать, иначе вы наворотите дел. Я сам этим займусь. И вообще, вам очень важно найти взаимопонимание с руководителем. Вы, можно сказать, будете с ним одним целым. Поэтому мы будем работать бок о бок. Вместе проводить как рабочее, так и внерабочее время. Вместе завтракать, обедать и ужинать! Вы даже ночевать у меня в квартире будете, если случится срочная работа. А она случается постоянно.

— Родион Романович! — пищит шокированный Мулькин, но безопасник грузно наступает ему на ногу тяжелым ботинком. Мулькин багровеет и замолкает.

Вздыхаю.

— Вы слишком много требуете, Родион Романович. Но если нужно — значит, нужно!

— Так-так, отлично, — радуется Ремезов. — Приятно встретить такую готовность служить на благо фирмы.

— Но вы обязаны как-то компенсировать мне часы переработки, — говорю строго.

— О, не беспокойтесь. Это мы обсудим. Вы не будете разочарованы. Еще вопросы?

— Да. Отпуск мне полагается?

— В принципе, да. Но вам придется очень много работать. И мне тоже. Поэтому в отпуск мы тоже будем ездить вместе, чтобы не прерывать трудовой процесс.

Мулькин, кажется, сейчас в обморок упадет. Он смотрит на шефа так, словно хочет вызвать для него неотложку.

— А командировки будут?

— Это не исключено. Но, видите ли, мы расширяемся, экономим на всем. Самолет мы вам оплачивать не сможем. И поэтому, если мы вас отправим, например, в Сан-Марино, вам придется добираться туда на электричках.

— Сан-Марино?! — сдавленно шепчет багровый Мулькин. — Какие дела у нашей фирмы в Сан — Марино? Это вообще где?

— Где-то в районе Италии, — объясняю с готовностью. — Итальянцы делают отличную строительную технику. Наверное, Родион Романович хочет обменяться с ними опытом.

— Очень хочу, — подтверждает тот.

— И последний вопрос. Меня будут штрафовать за провинности?

— Постоянно.

— В тренажерке заставите отрабатывать?

— Посмотрим. Не обязательно в тренажерке. Каждый случай индивидуальный. Для вас я придумаю что-нибудь особенное.

Он смотрит на меня многозначительно, не мигая, так пристально и горячо, что я вспыхиваю, как маков цвет. Отчего-то мне очень хочется, чтобы Родион Романович поскорей наложил на меня индивидуальный штраф. Наверняка это будет нечто незабываемое.

— Что ж, давайте закончим, если у вас не осталось вопросов, — говорит Родион Романович. — Все свободны.

Мулькин встает и возмущенно пыхтит. Все пошло не по его плану.

— Родион Романович, при всем уважении, я не понимаю, что такое сейчас было! Это слишком даже для вас.

А вот безопасник мигом все просек. От сдерживаемого смеха у него даже лицо перекосило.

— Идем, Борис Борисыч, покурим! Я тебе все объясню, — он подталкивает эйчара между лопаток и гонит к двери.

И что дальше? Я не знаю. Пячусь к двери, чтобы тоже уйти. Я ошеломлена не менее Мулькина.

— Татьяна Павловна, попрошу вас остаться, — внушительно требует Ремезов. — Мы еще не договорили. Заодно покажу наш офис и ближе познакомлю вас с вашими обязанностями.

— Так вы меня… приняли?

— А вы в принципе согласны на наши условия?