Шолох. Долина Колокольчиков - Крейн Антонина. Страница 14

– Нам, – сурово проговорил Хегола, стараясь не выдать свою панику, – надо поговорить.

– Да, – облизнулся Силграс и поправил волосы.

7. Недочеловек и заурядность

Хегола сохранил тайну Силграса Авалати.

Новость о том, кем на самом деле является его напарник, перекрыла для старосты горечь всех недавних поражений. Она была слишком будоражащей, волнующей, грандиозной. Этот секрет сильно сблизил их: в дружбу добавилось новое манящее измерение истинной магии, чего-то более глубокого и трепетного, стоящего над радостями и бедами повседневности.

Вселенная. Ткань времени. Бытие.

И – дорогой человек рядом, с которым можно всё это разделить, которому доверяешь, как себе. Возможно, даже больше, чем себе.

– Расскажи о своих предыдущих жизнях, – просил Тофф, когда они сидели на крыше Избы-У-Колодца с добрыми пинтами браги в руках.

– Да я ни пепла не помню, – отмахивался Авалати. – Когда я просыпаюсь, у меня в голове само по себе появляется знание о том, как устроен мир, магия, общество, я сам и другие альвы. Но о моих предыдущих воплощениях – ничего.

– А то, кем ты родишься, зависит от того, как ты вёл себя в прошлый раз, да?

– Конечно, – важно кивал Силграс. Тофф, как ребёнок, восторженно расширял глаза («Я знал, знал!»), но альв продолжал без паузы: – Я такой невероятный красавчик именно потому, что у меня ещё и сердце золотое. Кругом хорош. Ты что, не замечал?

– Ой, да иди ты, – разочарованно отмахивался Хегола.

– Нет, ты серьёзно веришь, – Авалати фыркал, – что поведение может влиять на твою следующую жизнь?!

– Вот переродишься слизнем за свой отвратный характер, тогда и поговорим.

Тоффу заметно полегчало. «Мы завидуем только тем, на чьи успехи сами можем претендовать, – думал он, с прежним энтузиазмом вернувшись к своему самосовершенствованию. – Ави же – принципиально иное существо… Логично, что я не мог догнать его все эти годы. Но ничего. Ещё обязательно догоню!»

Силграс тоже выдохнул: он и не подозревал, что собственная тайна прежде тяготила его.

Конфликты они теперь переводили в разряд шуток. Если Силграс вёл себя эгоистично или слишком заносчиво, Хегола разводил руками: «Ну чего ещё ждать от идиотского альва!» Если Тофф ошибался или переживал из-за чего-то непонятного, Авалати закатывал глаза: «Сразу видно – слабый человечишка».

Вот только Хегола и Силграс не заметили, как эти ироничные упрёки стали такими привычными, что проросли в них уже безо всякого юмора, невольно вписались в их картину мира.

Надо думать, что повторяешь. Даже в шутку.

Потом было ещё многое. Ещё радости. Ещё беды – даже такие, что превосходили горе событий у Гиблова ущелья, однако не разбили дружбу старосты и колдуна…

Но когда им исполнилось по двадцать четыре года (Хеголе – по-настоящему, Силграсу – самопровозглашённо), Тофф влюбился.

Её звали Эльза, она не так давно переехала в Долину Колокольчиков и восхитительно играла на лютне. Хеголе никак не хватало духу что-то сделать со своими чувствами – признаться или что-то вроде того, но он постоянно трещал об Эльзе, и Силграс глубоко призадумался на этот счёт.

Авалати всегда обожали девушки, он неизменно был в центре внимания, но ни с кем всерьёз не сближался. Теперь же ему захотелось выяснить, какая такая великая любовь мучает его напарника, заставляя его попеременно бледнеть и краснеть перед лицом новенькой селянки.

Силграс с головой нырнул в романтическую жизнь, что при его своеобразном подходе стало катастрофой для Долины Колокольчиков. Количество по уши влюбившихся и брошенных селянок росло как снежный ком.

– Твою ж мать, ты совсем сдурел, Авалати?! – не выдержав, влетел к нему с утра пораньше негодующий Хегола. – У тебя вообще сердце есть?!

– А что такого?

– Даже самый тупой человек понимает, что тут такого!

– Ну, я-то альв. – Силграс продолжал беспечно полировать ногти, пока Хегола не взял его за шкирку и хорошенько не тряхнул.

– Не вздумай. Больше. Так. Делать. Иначе я выгоню тебя к пепловой бабушке из своей деревни.

У Силграса внутри всё окаменело.

«Выгоню». Это был его самый сильный страх с того дня, когда они столкнулись с Лешим и Хегола увидел его истинную сущность.

Но со стороны тайное смятение Авалати не получилось бы заметить: на его лице не дёрнулся ни один мускул.

– Своей? Вот как мы заговорили? – Даже понимая, что староста чересчур зол, Силграс не мог перестать язвить. – А я думал, мы побратались на крови и всё такое. Что, мне теперь жить в ужасе перед твоими решениями?..

– Я не шучу. Посмотри на меня, Силграс. В глаза. И поклянись, что ты прекратишь немедленно. Раз так приспичило, выбери одну и женись, идиотина!

Тофф был серьёзен.

Очень серьёзен, и Авалати с тревогой понял, что он правда не совсем понимает, что так взбесило друга. Это же глупо, боги. Как можно из-за этого переживать?.. Неужели старосте приличия и девицы важнее их дружбы? Как Тофф может так огорчаться из-за мнения каких-то людишек?

Стоп.

Авалати моргнул, сам себя поймав на этом презрительном слове: «людишки».

Пепел. Нет. Он так не считает. Жители Долины Колокольчиков важны для него. Они – его дом. Он их ценит, он уважает их всех, не только Тоффа, просто иногда они и впрямь ведут себя так наивно или переживают из-за таких малозначимых вещей… Такие глупые, ох… Сердце альва заколотилось.

Может, с ним действительно что-то не так, раз он так думает? Но разве это плохо – быть другим? Разве это значит, что ему здесь не место или его надо изгонять? Что ему надо сделать, чтобы Тофф так больше не говорил, ни в шутку, ни в ссорах?

– Поклянись, – повторно потребовал староста.

– Клянусь, – задумчиво кивнул колдун.

И сдержал слово.

Но слегка своеобразно…

Однажды вечером Хегола, по привычке с ноги распахнув дверь, ворвался на «тёмную половину» Избы-У-Колодца с какими-то срочными делами. Но Силграс внутри не бездельничал, как обычно, или не варил какие-то новые зелья, а…

Целовался.

С Эльзой Донохи. С той самой, в которую Хегола вообще-то был влюблён и кольцо для которой носил в кармане уже пару месяцев. И о чём Силграс знал, как никто другой. Помогал выбирать у городского ювелира…

Сцена получилась до ужаса некрасивая.

После этого, по давно заведённому им порядку, Тофф и Авалати умчались выяснять отношения в лес. Тофф убегал, Авалати догонял. Хоть что-то в этом мире оставалось неизменным.

Староста и колдун орали друг на друга посреди заснеженной поляны, и с каждой новой репликой их слова становились всё жёстче и злее.

– Не вздумай ко мне приближаться, Силграс Авалати, иначе я за себя не отвечаю. – На Хеголу было страшно смотреть. – Ты клялся. Глядя мне в глаза, ты поклялся, что не разобьёшь сердце больше ни одной селянке. И я, идиот, тебе поверил, чтобы теперь ты крутил шашни с девушкой, которую я люблю?!

– Да Хегола! Да я просто…

– Просто?! – взревел староста. – Конечно, у тебя всё просто, бессмертный ты выродок!

– Я планировал её так отвадить! – зашипел, брызжа слюной и чуть не плача, Авалати. – Быстренько дать ей то, что она хочет, чтобы она разочаровалась, больше никогда не думала обо мне и пошла к тебе! Понимаешь?!

Хегола побледнел как полотно.

– То есть ты считаешь себя лучше меня, – каким-то чужим, глухим голосом сказал он. – А Эльзу считаешь шлюхой.

Силграс запнулся. Логика Тоффа от него ускользала.

– Как я мог, – Хегола поднял лицо к небу. – Как я мог всю жизнь видеть в тебе своего друга, почти брата, если очевидно, что всё человеческое, нормальное, адекватное тебе чуждо?