Множественные сны Эльфины Рейн (СИ) - Вальц Карина. Страница 26
– Ты опять все продумал, да?
– Да. И мы справимся.
У Эль все-таки получилось, она вернула Бланку в склеп и накрыла бетонной плитой. Глядя на статую плачущего ангела, Эль пообещала разобраться во всем. И она не сомневалась: когда-то на этом самом месте стоял Фаустино, и это он дал такое обещание. Эль просто повторила.
Они с Гаем возвращались в Глетчерхорн по отдельности. Точнее, Гай отправился на пару дней в Берн, а Эль утром села на ледниковый экспресс и открыла на планшете первичный отчет Армандо Батисты. На многие анализы понадобится время, будет еще один отчет о вскрытии, но Эль буквально на первых строках увидела, что именно убийца пытался скрыть.
На момент смерти Бланка была беременна.
Точный срок установить невозможно, но не меньше шестнадцати недель. А это значит… значит, через пару месяцев беременность Бланки стала бы очевидной. Возможно, убийца этого не хотел. А Комиссия… в их отчете была вся информация, без сомнений, раз убийце пришлось ее удалять, но вот почему о результатах расследования не сообщили близким Бланки… или сообщили, просто до Фауста не дошло все? Нет, тогда бы точно не было смысла врываться в его подсознание. Комиссия удержала результаты.
Эль позвонила Фаустино, по прибытии в Глетчерхорн он ждал ее на станции подъемника. Девушка отметила, что одет он по-спортивному, ботинки выбрал походные, крепкие. В таких не поскользнуться на скалах.
– Собрался на ледник? – спросила Эль.
Фауст, если и удивился таким быстрым выводам, то внешне это не отразилось.
– Почти ушел, твой звонок застал меня у начала тропы, – ответил он. – По прогнозу завтра первый обильный снегопад, а значит, путь к леднику будет отрезан. А я… давно хотел там оглядеться.
– Ты собрался туда один?
– Да.
– У меня тоже есть походные ботинки и снегоступы с шипами, – улыбнулась Эль. – Подождешь пять минут, я переоденусь и захвачу все необходимое? Можешь раздобыть пока дополнительных бутербродов, поход получится долгим.
– Уверена, что доберешься до ледника?
Эль расценила вопрос как риторический и отправилась переодеваться.
Они встретились у начала тропы и отправились в путь. С Фаустом было очень легко: не приходилось подбирать темы для разговоров, отвечать на вопросы. Тишина не тяготила обоих. Причем умом Эль понимала, почему так происходит: она в каком-то смысле и сама была Фаустом, но вообще-то настоящая Эль тоже могла бы наслаждаться такой прогулкой. Скорее всего. Порой девушка и сама не знала, что нравится ей. Все менялось слишком быстро, извлеченные сознания толкали вперед и Эль поддавалась, шла дальше, забывала… и так сотни раз.
На подходе к леднику они сделали привал.
Фауст протянул Эль бутерброды и бутылку воды, и после продолжительного марш-броска по неприступным горам бутерброды показались девушке самыми вкусными в мире, хотя там были лишь сыр с ветчиной и огурцом сверху. От блаженства и всех этих потрясающих вкусовых ощущений хотелось стонать, но Эль сочла это неприличным.
– Здесь не так красиво, как кажется, да? – сказал вдруг Фаустино.
– Ты о чем?
– О горах и леднике. Когда смотришь сверху, вокруг другие горные вершины, яркие альпийские луга… а внизу холод и камни, о которые можно ноги переломать. И ни одного альпийского луга по пути. Выглядит как обман.
– Считаешь горы обманщиками? – улыбнулась Эль.
– В каком-то смысле.
– А ты мрачный парень, Фаустино де Веласко.
– Когда Бланка погибла, я много всякого читал. В швейцарских Альпах за лето ежегодно гибнет более сотни человек. А по всему миру еще больше… думаю, большинство из этих людей обманывались внешней красотой и просто не смотрели вниз.
– Или все они – любители экстрима и преодоления себя.
– Любители экстрима знают, на что идут, в этом отличие. Обманутые внешней красотой гибнут намного чаще.
– Люди всегда были идиотами, что ты от них хочешь… – Эль встала на ноги и накинула рюкзак: – Давай поторопимся, а то наступит ночь, и мы пополним сие сплоченные ряды, а мне пока не очень хочется.
От ледника веяло холодом и ужасом. Эль раз десять успела пожалеть о том, что навязалась в этот поход… решение было спонтанным, она и моргнуть не успела, как половина пути осталась позади, и смысла возвращаться не было. Но у ледника девушка пожалела, что не вернулась. В созерцании холодной серости ничего интересного. Порывистый ветер переносил сухой снег по пласту льда, и это единственное, что можно здесь увидеть.
– Ты читала показания Уго Лероя? – спросил Фаустино.
– При тебе.
– На преподавателя вышли так быстро, потому что в его прошлом была темная история со льдом. Его мать стала жертвой жестокого убийства, она тоже замерзла в горах. Ее убийца был найден и наказан, кроме матери Уго Лероя, он убил еще несколько женщин, всех похожим образом. Он был маньяком. А мсье Лерой стал подражателем, оказывается, иногда такое случается с людьми, склонными к помешательствам. Портрет убийцы сложился идеально, смерть Бланки в леднике обрела смысл. Уго Лерой попросту скопировал чужую одержимость, приведшую к смерти его матери.
Не дождавшись ответа от Эль, Фауст продолжил:
– И я подумал: может, в прошлом тоже осудили не того человека? Может, в ту сторону стоит копать?
– Очень… фантастично, – не согласилась Эль. Она пыталась натянуть на ботинки снегоступы, но пальцы окоченели и каждое движение приносило боль. О мсье Лерое думалось в последнюю очередь, а уж о маньяке из прошлого… пожалуй, только дел с маньяками Эль и не хватало для полного счастья.
Заметив ее трепыхания, Фауст подошел, молча наклонился и помог ей со снегоступами. У него получилось ловко и быстро, словно он делал это каждый день.
– Спасибо, – девушка наткнулась на его внимательный взгляд и вдруг смутилась. – Я… в версию с маньяком из прошлого я не верю, потому что… да бред какой-то. Скорее уж наш убийца – человек, знавший о том, что происходило в прошлом, о связи мсье Лероя с давними убийствами. Он так удобно подвернулся в Глетчерхорне, что его попросту использовали, – Эль сомневалась, стоит ли говорить это прямо сейчас, но решила, что тянуть нет смысла: – Бланка была беременна. И вопрос «от кого?» может указать на личность таинственного злодея. Я так думаю.
– Ее убили из-за ребенка?!
– Если информацию о нем хотели стереть, то… полагаю, это возможно. Прибавить тайную переписку в приложении GC, которую тоже стерли, и получится очень банальная картина.
– Убийца мог извлечь ребенка и удалить ненужные воспоминания, – Фауст вдруг с теории о маньяках из прошлого разогнался до неплохих аргументов, с которыми не поспорить.
Действительно, почему не удалить воспоминания? Вместе с ребенком, если такое возможно, конечно… Эль не знала точно, но в теории… почему нет? Она ведь труп вчера вытащила из-под бетонной плиты мадридского кладбища. А убийца пока демонстрировал себя как неплохого умельца со связами.
Он хотел именно убить? Бланка его так достала? Он и впрямь маньяк, не стоило так быстро отметать теорию Фауста? Но… второй его аргумент звучал очень, очень логично. В водовороте событий самой Эль не пришел в голову столь очевидный вопрос: зачем убивать? Зачем, когда можно поступить проще? Зачем…
В очередной раз Эль почувствовала, насколько с этим убийством все не так.
Находишь ответ – возникает десяток вопросов.
И теперь Эль поняла, откуда Фауст накопал теорию с маньяком, она внезапно стала до ужаса логичной: кому еще надо убивать просто так, городить столько сложностей с ледником, когда есть путь проще? Ответ напрашивается сам. Пожалуй, теперь эту фантастично-нереалистичную версию придется тоже рассмотреть, что Эль заранее не вдохновляло. Она уже погрязла в расследовании одного убийства, но серия из прошлого? Сколько лет назад это все было?
– Я вылечу из Глетчерхорна, – обреченно пробормотала девушка.
– Почему? – растерялся Фауст.
– Потому что не учусь.
– И любишь из всего делать драму, – заметил Фауст. – С твоими способностями подправить себе баллы в системе – раз плюнуть… – он вдруг подобрался и посмотрел на Эль с подозрением: – Зачем ты приняла мою помощь с историей и зачетом, когда сама все могла сделать?