Дело о прокурорше в постели - Константинов Андрей Дмитриевич. Страница 35

— А это, Валя, мой заместитель, Коля Повзло. Очень хороший журналист.

Приятно, черт побери, что начальство тебя ценит, но Валя на меня даже не взглянула. Полуоткрыв рот, она завороженно смотрела на Андрея.

— А это, Николай, — Валентина Горностаева. Ей надоело телевидение, просится к нам на работу.

Обнорский повернулся к гостье:

— Валя, вы должны понять, что это очень тяжелая и ответственная работа. Может быть, совсем не такая, как вы себе представляете.

— А пистолеты у вас выдают? — вдруг перебила Горностаева, закидывая ногу на ногу и поправляя юбку.

Шеф осекся и даже несколько секунд собирался с мыслями. Мне, честно говоря, показалось, что девица малость того, и вроде бы он посмотрел на нее с сожалением.

— Я должен вас разочаровать. Здесь нет никакой романтики. Ни погонь по ночному городу, ни часов ожидания в засадах. Вместо этого вам днями придется сидеть в библиотеках, читая подшивки газет, и еще многому учиться.

Девица закурила сигарету и сказала после некоторого раздумья:

— Жаль, но я согласна.

Ответила она так, будто сделала нам одолжение. А я-то думал, что она тащится оттого, что вот так запросто общается с самим(!) Обнорским.

В общем, я не совсем понял, на что она согласна.

— Ну что, Николай, попробуем? — утвердительно спросил у меня Андрей.

Я молча пожал плечами. Попытка — не пытка. Тем более если шеф что-то решил — переубеждать его все равно бесполезно.

— Хорошо, — оценив мое молчание как одобрение, подвел итог Обнорский. — Для начала мы вам можем предложить пройти у нас стажировку.

— Только, барышня, эту юбку вам придется сменить на что-нибудь более подходящее. У нас не ночной клуб. Забирай Валентину, введи в курс дела (это уже задание для меня).

Вводить мне никому ничего не хотелось, даже длинноногой. Поэтому я решил сплавить ее Агеевой, даме опытной во всех отношениях, к тому же заведующей нашей аналитической службой. Пускай воспитывает подрастающее поколение. Марина Борисовна была на месте.

— Принимайте пополнение, — уступив дорогу, я пропустил впереди себя в кабинет Валентину. Марина Борисовна пила кофе с каким-то субъектом с выпученными глазами в очках с тонкой оправой и черном костюме-тройке.

— Вам задание шефа. Валя Горностаева будет у нас стажироваться. Познакомьтесь, расскажите ей, чем мы тут занимаемся.

— Николай, вы же знаете, у меня море работы, — попыталась отмазаться Агеева.

Знаю, знаю. Море работы — это любимый ответ Марины Борисовны.

— Обнорский собрался писать исторический детектив, — продолжила Агеева. — Современных сюжетов ему уже мало, так он придумал что-то про коррупцию при Юрии Долгоруком — который на Тверской у Моссовета на коне восседает. Заказал мне историческую справку. Я неделю провела в архивах. Оказывается, Долгорукий был маленький и толстый, а посему на коне в доспехах да с бравой выправкой вряд ли сидел…

Все равно лучше вас с этим поручением никто не справится, — сказал я. — Да, и расскажите Вале про форму одежды.

Пока Марина Борисовна рассказывала о своих исторических изысканиях, Горностаева присела на край стола.

Ноги у нее были действительно хороши. Впрочем, я поспешил выйти.

— А вы, наверное, Повзло, — остановил меня в дверях субъект, до этого молча сидевший в кресле рядом с Агеевой.

— Арнольд, — он протянул руку. — Обнорский поручил мне проводить психологическое тестирование сотрудников «Золотой пули».

Этого еще не хватало. Новая затея шефа. В нашей «Золотой пуле» есть бывшие менты, коммерсанты, музыканты, манекенщицы и, само собой, журналисты. Как в Ноевом ковчеге.

Только психолога не хватало.

Рука Арнольда оказалась рыхлой и потной.

— Так вы психолог?

— Почти. Сейчас защищаю диплом на заочном. У вас есть время побеседовать?

Какие-то задатки психолога, наверное, у него все-таки были, потому что субъект почувствовал, что желания беседовать у меня нет.

— Ну хорошо, не надо. Давайте я вам оставлю вопросник, а вы на досуге посмотрите, — и будущий психолог всучил мне целую пачку переснятых на ксероксе листов с какими-то вопросами, геометрическими фигурами и прочей дребеденью.

Со мной ему явно не повезло. С досугом у меня проблемы, поэтому я сразу засунул «домашнее задание» под ворох бумаг на своем столе. Стол я никогда не разбираю и другим не даю, зато складываю сюда всю макулатуру.

Может быть, через несколько месяцев, перебирая бумаги, найду и вопросы Альберта. Да, надо же доложить Обнорскому о расписках.

— А он уже уехал, — радостно сообщила Любочка. — У него сегодня вечером турнир по бильярду.

Шары, значит, катает.

Впрочем, дело к вечеру. До завтра терпит.

— Коля! Обнорский сегодня целый день будет на симпозиуме по борьбе с организованной преступностью. Велел передать, что ты в конторе за старшего, — обрадовала меня Люба, едва утром я переступил порог конторы.

Во влип. Других забот нету. Такие симпозиумы проводят чуть ли не каждую неделю, только оргпреступности это по фигу.

— Повзло! Сними трубочку, — остановил меня уже в коридоре звонкий Ксюшин голос.

— Николай Львович? — бархатистый голос в телефоне был мне незнаком. — Вы интересовались Аксененко, — это был скорее не вопрос, а утверждение. — Нам надо бы встретиться.

Предложение застало меня врасплох.

— Собственно говоря, с кем?… — Хотя логичнее было бы спросить — зачем.

— Вы все узнаете. Договорились! — Это «договорились» тоже не предполагало возражений.

— Допустим. А где? — я растерялся и совсем упустил инициативу.

— Давайте на углу Литейного и Шпалерной через полчасика.

Ничего себе местечко — у Большого дома.

— Хорошо, как я вас узнаю?

— А мы вас сами узнаем, — в трубке раздались короткие гудки.

Интересно, как они пронюхали?

Неужели Степа проговорился?

Делать нечего, придется ехать. Только сейчас до меня дошло, что я понятия не имею, с кем собираюсь встречаться.

Надо бы кого-нибудь из наших предупредить. Мало ли что. Впрочем, место для встречи выбрано такое, что вряд ли что-то случится. Но предупредить все равно надо.

— Слушай, дорогой, к тебе уже приставал этот, Адольф или как его там? — подскочил ко мне Зураб Гвичия.

В моменты высшего волнения (а сейчас, видимо, как раз был такой момент) у него прорывался кавказский акцент. Год назад, когда ему вместо очередной звезды предложили очередную командировку на Северный Кавказ, Гвичия понял, что «майору так и не бывать генералом». Он забил болт на армейскую карьеру в десантных войсках и сам попросился на работу в агентство. Мы как раз искали себе тогда начальника службы безопасности.

Зураб подошел как нельзя кстати. Но поначалу предпочитал действовать сугубо армейскими методами. Пришлось объяснять, что здесь не Чечня и совершенно не обязательно каждого постороннего, входящего в офис, допрашивать с пристрастием. Однажды ему под горячую руку попался директор крупнейшей охранной конторы «Стервятник», зашедший в гости к Обнорскому.

Он прошел мимо поста охраны, не показав удостоверение, но тут же попал в руки Гвичия, а еще через пятнадцать секунд стоял лицом к стене, ноги на ширине плеч, руки на стену…

— Я сам психолог. Физиономист!

— Я его так протестирую, что мало не покажется, — горячился Зураб.

Ага, видимо, Альберт добрался и до него.

— Нет, кто это придумал, скажи, — продолжал шуметь Гвичия.

— Ладно, остынь, — сказал я ему. — Не нравится, пожалуйста, скажи об этом шефу. И знаешь, на всякий случай: я уехал на одну интересную встречу к Большому дому. Ориентировочно, люди из конторы. Сами предложили.

— Может, съездить с тобой?

Это было бы неплохо. «Здрасьте, а это моя охрана». Но вдвоем нас явно не ждут.

— Нет, спасибо, это лишнее.

А вот разговор не мешало бы записать, подумал я, кстати вспомнив про нашу спецтехнику.