Дочь мэра (СИ) - Орлова Юлианна. Страница 48

Управившись в зале, чешу домой и за час до официального времени, на которое нас пригласили загород, еду к Облачку. Даже не спрашиваю ее, прикатываю под ворота и жду. Меня аж плющит от радости, и я, кстати, опять с букетом. Решаю, что раз есть какой-то наглый пиздюк, то надо стать наглее.

Грубее и ожесточеннее.

Это мое Облачко, и только я в праве дарить ей цветы. Целовать, обнимать и совращать.

Строго 18+.

Рассматриваю охраняемый заезд. Невольно думаю, что мне до дома в таком районе нужно как минимум стать бандосом и наркотой приторговывать. А Облачко тут живет. Вот буквально. Живет…

Каждую минуту через ворота проезжают не самые дешевые машины, некоторые я в жизни своей не видел.

Цокаю, когда возле забора появляется мужик в черном костюме и внимательно осматривается по сторонам. На мне задерживается по-особенному и идет в мою сторону.

Интересное кино. На лице мужика ноль спокойствия, зато свирепствует злость. Кажется, это все-таки по мою душу. Ну ладно. Открываю дверь своего зверя и выхожу в вечернюю прохладу.

Чувак явно идет ко мне, и я понимаю херовые намерения в момент, когда он размахивается с явным желанием втащить мне в табло. Уворачиваюсь, но ответку не даю. Я ебу вообще, кто это? Мне проблемы нафиг не сдались, я в Альфе служу.

Меня Архангельский за применения профессиональных навыков в нерабочее время раскатает по асфальту. И в целом-то он будет прав.

— Узнаю, что был в комнате у Яны, я тебе лицо на жопу натяну! — он хватает меня за рубашку и упирает в тачку, пока я ржу, потому что меня по факту это смешит.

— А ты вообще кто такой будешь? — спрашиваю ко спокойно, но в целом догоняю, от кого именно были цветы.

Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы все догнать. Мужик под соракет, но я понять не могу, к каким людям его отнести. К богачам или обслуживающему персоналу. Он все еще сжимает мою рубашку, упирая в грудь кулаки. Ноздри раздуваются.

Блять, ну ты серьезно? Ты и Облачко? Ни в жизнь. Чувак, ты вообще мимо проходил.

— Хуй с горы. Я тебя предупредил, — рывком отпускает меня и сжимает руки в кулаки.

Дядь, а дядь, ты случайно ей в дедушки не годишься? Не ну реально, это че за пердун старый. Ладно, я может преувеличил, но в отцы он ей точно годится. Какой вообще мужик на такую молодую позариться будет? Седина в бороду, а бес в ребро, ага?

Интересное кино получается! Часы на руке дорогие, значит, не простой дед, явно не обслуживающий персонал. А кто тогда? Приближен к отцу? Получил от него благословение? А Яна не в курсе, выходит? Или в курсе, но решила мне соврать?

Нихера. Она врать не умеет, эти глаза врать не могут, эти губы точно ложь не произнесут мне. Никогда.

— Ну а я не хуй с горы, а ее мужик. Так что по-хорошему… кончай эту возню с моей девушкой, а то я не буду таким добрым и просто въебу с ноги. Разговоры на этом обычно сразу кончаются, и люди понимают, что к чему. Постучим через голову в печень?

Он разворачивается и вперяется в меня бешеным взглядом. Думаю, мой ответ ему очень не понравился. Так и его меня не вставляет, знаете ли!

Охренеть наглость. Мне предъявляют по поводу моей же девушки. А нахуй не сходить?

— Она не сделала выбор. Яна не знала обо мне, теперь знает. И воевать я могу до последнего. Со мной у тебя сражаться не выйдет.

Нихуя себе заявочки. Я отталкиваюсь от машины и иду к нему на таран. Воевать за мою Яночку? Выбор не сделала? А ты не охренел ли часом? И сражаться у меня не выйдет? А ты, деда, дурак, я погляжу, и возраст тут явно не помог.

— Слушай, ты пиздишь много и не по делу, я передумал, — ударяю его с ноги по коленному суставу, но выходит, что не ударяю. Уворачивается он быстро, зато слышится крик, довольно громкий, но я уже все.

Шоры упали на глаза, и теперь я представляю собой разъяренного дикого кабана. Загрызу и сожру живьем. Меня даже совесть мучить не будет. Потому что свое надо выгрызать всегда, это я понял с самого детства, и не вижу причин не действовать сейчас по накатанной.

Воевать он собрался за мою Яночку! Обломишься и переломишься за нее воевать, она моя. Все. Поезд ушел, тю-тю! И чей-то зубной состав сейчас тронется!

Вмазав наглому пиндосу по роже, начинаю испытывать наслаждение. Ответка мне прилетает неплохая. У мужика удар поставлен, и я даже не могу сказать, что он хиляк. Нихера подобного, хоть и очень хотелось бы его в асфальт закатать с одного удара. Нет. Этот мужик хоть и не молодой, но явно опытный.

Даже манера поведения при ведении боя у него такая, как бывает у вояк, вот почему мне кажется, что в лице возрастного нахожу коллегу, мать его итить!

Может даже и сейчас он вояка, иначе откуда такие навыки?

Руки чешутся втащить ответку, но мне на грудь падает Облачко в белом платье, что сразу переводит фокус внимания. С силой сдавив шею, она упирается своим лицом в мое и шепчет:

— Бодя, не надо, успокойся. У тебя швы, тебе нельзя. Пожалуйста, — буквально молит, и я обхватываю ее двумя руками, пальцами сжимая осиную талию. Она очень красивая. Втягиваю носом неповторимый аромат и меня ведет, как ненормальный теперь вдыхаю запах, от которого перманентно стояк.

Максимально красивая девочка, которая повисла на моей шее, и я отрубаюсь от всего, что происходило до ее появления. Как распалившийся огонь меня тушат ушатом ледяной воды. Это пиздец как накрывает. Сильно, мощно.

Очень красивая.

Я даже на минуту теряюсь от этой красоты. Сказал же, чтобы не наряжалась, а тут прямо вау. Вау. Я на ее фоне смотрюсь как сморчок, размазанный по стенке.

— Отойди, Яна. Мы просто говорим, — тулит ей дичь этот перец. ТЫ НАГЛЫЙ!

Я моргаю пару раз, переводя мутный взгляд на этого поцю, он же, не мигая взирает на меня. Ноздри раздуваются как у буйвола. Бесит так, что аж трусит, мне б ему втащить так, чтоб не встал. Сразу стану поспокойнее.

Не хочу признавать, но я точно ревную. Ревную, потому что вдруг догоняю: у них нечто уже давненько, ладно, не у них. У него что-то к моей Яночке уже давно, и тот букет теперь понятно от кого.

Но почему она молчала? Особенно после слов о том, что она теперь в курсе. Серьезно? И ты молчала? Почему?

Он тебе нравится? Кажется, я схожу с ума по этой девочке, и готов ревновать ее к каждому столбу.

Яна мягко обхватывает мое лицо и заставляет смотреть на себя. Еще бы. Когда тонкие пальчики намертво впиваются в твою кожу, и в мозгах сразу столько идей, как именно это еще могло бы быть еще и не тут, а в кровати, я больше точно никуда в сторону смотреть не смогу.

Жар по коже распаляется быстро и все от одного источника. Мягких подушечек, аккуратно порхающих по моему лицу. Большой палец ложится совсем близко к губам, и я открываю рот, хватая сахарный пальчик.

Не смотрю на додика, но реакция его точно яркая, потому что меня начинает сдувать адским пламенем, изрыгаемым его взглядом. Огнедышащий дракон во всей красе. Улыбаюсь и провожу языком по подушечке большого пальца. ВСТАВЛЯЕТ. Как обычно, а вот Яночка краснеет, облизывая нижнюю губку.

Я б обязательно сожрал ее всю.

— Саша, пожалуйста, — Облачко убирает руки и разворачивается ко мне спиной. Вид тоже вау, но, блять, какого хера? Эффект такой, будто мне жали конфетку и отобрали сразу. Я только лизнул, да и хватит? Серьезно?

Она идет в его сторону и примирительно приподнимает руки.

— Бодя, пожалуйста, дай нам поговорить. Иди в машину.

— Хуй там валялся, — иду к ним и хватаю мою девочку за руку.

Говорить она с ним собралась без моего присутствия. Но Облачко поворачивается и бросает на меня свирепый взгляд.

— Богдан, нам надо поговорить, а затем я сяду к тебе в машину. Мы будем прямо перед тобой. Мне надо ровно пять минут, пожалуйста.

Сейчас она полна решимости, и может я никогда не видел ее такой суровой.

— Увижу, что он к тебе прикасается, я выйду из машины и сделаю его инвалидом, — говорю громко и безапелляционно. Додик хмыкает, явно не воспринимая мои слова всерьез.