Мой босс. Без права на ошибку (СИ) - Эсель Рене. Страница 21

От выпитого покачивает, в голове клубится туман. Шершнев усмехается; уголки губ тянутся наверх, а тень от огня в камине дорисовывает горькую улыбку.

Или это игра моего воображения?

— Нет, я серьезно, — икаю и хмурюсь.

Сколько мы выпили?

Шершнев кашляет в кулак, маскирует смех. Обида пронзает тело горячей волной.

Что такое? Я ему тайны рассказываю, а он смеется.

Отбрасываю в сторону плед и подползаю к нему на коленях. Бесстыжие глаза оказываются напротив моих.

— Не веришь?

— Верю, верю, — тянется к почти пустой бутылке и выливает остатки в бокал. — Так вспоминала, что не узнала при встрече.

— О-о-о, — улыбаюсь во весь рот. — Ты обиделся, что ли? Укололо?

Шутливо хлопаю Шершнева по плечу. Его кожа через ткань кажется огненной. Задерживаю ладонь. Он напрягается и крепче сжимает стакан, затем молча тянет ко рту.

Очнувшись, убираю руку и ерзаю на месте.

Неудобно вышло.

— Ладно, чего ты? — дую губы и с удобством устраиваюсь рядом. — Правда вспоминала. Твою группу, и то, как ты на гитаре играл. У тебя талант, в курсе? Кстати! — восклицаю, хватаюсь за него. — А что с музыкой? Играешь?

— Нет, — пальцы Шершнева выскальзывают из моей ладони.

Вздыхаю с сожалением, после чего устраиваю голову на его плече. Впервые за долгое время легко и спокойно. И то, что подобное происходит в компании Шершнева, нисколько меня не беспокоит.

Вдруг все и правда не так уж плохо?

Глава 28

Глава 28

— Жалко, — поджимаю губы. — У тебя талант.

— Спорное утверждение, — в голосе проскальзывают хриплые ноты. — Относительное.

— Относительно меня, точно талант, — упрямо повторяю. — И прекрати со мной спорить!

— Даже не думал, — вздыхает и крутит пустой стакан в руке.

— Мне всегда нравилось, как ты играл, — мечтательно протягиваю и довольно щурюсь, когда погружаюсь в воспоминания. — Потому что становился другим. Смотришь, а это словно и не ты. Погруженный, глубокий, неземной. Думала, когда найду дело своей жизни, стану такой же. Слышишь меня?

Недовольно толкаю Шершнева коленом.

— Слышу, — с шипением потирает бок. — Не лягайся только.

— Вот, — чешу нос о его плечо, — сбил меня с мысли.

— Опять я виноват, — трет лоб и зарывается пальцами в волосы.

— Не я же. Сижу, распинаюсь. Хоть слово, хоть половина. Ничего не вытащишь. Что за мужики пошли?

— Спроси что-нибудь, и я отвечу, — тихо говорит Шершнев, и я замираю.

Атмосфера в воздухе неуловимо меняется. Он становится каким-то тяжелым и вязким. Застревает в легких, затем оседает на губах, словно сладкий сироп. Сердце колотится о ребра. Так сильно, что, кажется, вылетит из груди. Унесется за воспоминаниями в прошлое, где все было гораздо проще.

Облизываю губы. Вопрос вертится на кончике языка, но что-то мешает. Страх сталкивается с неуверенностью, горечью оседает внутри. Ладонь скользит по груди Шершнева и останавливается там, где бьется сердце.

Слышу его пульс. Он бьется с моим в безумном ритме, перебивает все вокруг.

— Олег, — Шершнев оборачивается, и изумрудное свечение окутывает меня.

Закусываю губу, когда его взгляд темнеет. Сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть.

Он же все сказал сегодня, верно? Я слышала. Никаких чувств. Но почему смотрит так, словно мы вернулись в далекое прошлое?

— Спрашивай, Лен.

Отрезает путь к отступлению. Хочу отвести взгляд, но не могу. Как и в нашу первую встречу после долгой разлуки.

— А ты вспоминал обо мне? — выдавливаю с трудом.

Не знаю, какой ответ мне нужен. Не понимаю. В голове дурман, а внутри разгорается дикое пламя. Шершнев отворачивается, будто желает уйти. Кажется, что сейчас все разрушится. Исчезнет. Вся эта магия момента, что витает в воздухе.

Уверена, что он встанет и уйдет. Скажет какую-нибудь глупость на прощание, потому что с его губ готов сорваться ответ. Но до того, как его произнести, Шершнев вновь смотрит на меня, и все меняется. Время останавливает бег, когда он открывает рот.

— Никогда не забывал.

Кончики его пальцев невесомо касаются щеки, затем исчезают.

— Лен, тебе пора спать, — сурово произносит он. Но взгляд противоречит его словам.

— Как бы не так, — зло шиплю.

Вмиг седлаю его бедра. Придвигаюсь вплотную, обхватываю руками и ногами. Зарываюсь пальцами в волосах и тяну, словно желаю вырвать с корнем. Возбуждение бурлит в венах, спускается к низу живота.

Сталкиваюсь губами с его ртом. Взвизгиваю от восторга, когда чувствую отклик. Шершнев перехватывает инициативу и, содрав с волос резинку, тянет за затылок к себе. Мы ударяемся зубами, раз или два, затем все тонет в волнах восторга.

А потом он исчезает.

Хватаю ртом воздух, точно выброшенная на лед рыба, и недоуменно смотрю на Шершнева. Он закрывает глаза, его мышцы напряжены. Уворачивается от меня, хватает за плечи и сжимает их до боли.

— Лен, это плохая идея, — цедит сквозь зубы.

— А по мне так просто замечательная, — щурюсь и тянусь рукой к его ремню. — Кое-кто здесь со мной тоже согласен. Я же чувствую.

— Лена, — стонет Шершнев, когда моя ладонь накрывает выпуклость под его ширинкой, — ты сейчас ничего не соображаешь.

Обхватывает мое запястье, а я подпираюсь вплотную. Не даю отстранить себя. Прижимаюсь грудью, провожу кончиком языка по шее. От пульсирующей венки к мочке уха. Солоноватый вкус кожи с примесью парфюма ударяет током по оголенным нервам.

Нет, Шершнев. Сегодня мы дойдем до конца.

Не придумав ничего лучше, цепляю зубами мочку.

— Мне и не нужно соображать, — шепчу, оставляю дорожку влажных поцелуев. — Хочу тебя, Олег. Хочу, как никого и никогда. И ты меня хочешь. Теперь заткнись и возьми меня уже.

Замолкаю, потому что неведомая сила мощным рывком подбрасывает Шершнева в воздух. Чувствую крепкие объятия, слышу скрип обивки. Лечу вниз, сталкиваюсь лопатками с диваном, а горячее тело Шершнева накрывает меня сверху.

Больше не сдерживаюсь, потому что он слишком далеко. Тугой ремень поддается быстро, одежда моментально растворяется. Тянусь к Шершневу, выгибаюсь навстречу его рукам. Пара ловких движений, и мои брюки вместе с бельем валяются где-то на полу.

Ладони скользят по рубашке на его груди. С садистским удовольствием хватаюсь за нее, тяну в разные стороны и вцепляюсь ногтями в загорелую кожу. Стук пуговиц по паркету прерывает мой стон. Шершнев замирает только на секунду. Потом накрывает рот своим, прежде чем мы сливаемся воедино.

Его прикосновения сводят с ума. С каждым толчком они ощущаются ярче. Мужские губы и ладони ласкают тело. Больше не в силах сдерживаться. Хватаюсь за Шершнева, как за спасательный круг.

Тону, захлебнусь в бесконечном море оргазма. Зубы впиваются в его кожу, когда по телу проходит финальная судорога. Мы обессиленно скатываемся на пол.

И я безмолвно радуюсь своей победе.

Глава 29

Глава 29

Утро наступает слишком рано под шум крови в ушах. Сквозь треск в голове с трудом фокусирую взгляд на загоревшемся экране телефона.

Пять тридцать.

Со стоном валюсь обратно на подушку и пытаюсь продрать веки. Тянусь и хватаюсь руками за голову.

Что вчера было?

Локоть упирается во что-то твердое. Невольно распахиваю глаза.

Что за новости?

Тяжелая рука ложится на талию и мощным рывком тянет куда-то в сторону. Спина сталкивается с горячей грудью, затем ночной гость зарывается носом в мои волосы и глубоко вздыхает.

— Мы подпишем соглашение завтра, — бурчит во сне Шершнев и крепче прижимает меня к себе.

Изумление и шок разгоняют остатки сна. События прошедшей ночи проносятся в памяти, пока я выстраиваю план бегства. Рваные стоны, безумные поцелуи, крепкие объятия. Потом сильные руки прижимают к груди. Похоже, что Олег отнес меня в кровать. В мою бывшую комнату, которую запомнил.