Телохранитель. Мы под запретом (СИ) - Орлова Юлианна. Страница 6

Глава 7

СВЕТА

Когда я только подхожу к универу, глаза моей двоюродной сестры, которая стоит и ждет меня по входом, вылетают из орбит, как пробка из-под шампанского. Если бы она только умела скрывать свои эмоции…ЕСЛИ бы. Я едва успеваю послать ей зрительное предупреждение, чтобы она хоть так не пялилась на Женю, но все мимо. Ее взгляд водит по нему, потом по мне, а потом она игриво улыбается. Агеевы во всей красе, одним словом.

Она знает о нем все, даже то, что я иногда вижу непристойные сцены с ним во сне. Разумеется, ее главной идеей было немедленно ему признаться еще тогда, пять лет назад, когда я была сопливой первокурсницей. Не сказать, что теперь я не сопливая почти что магистр.

Затем она была уверена, что мне надо выбить клин клином. Выбила. Отец так орал, что я чуть не оглохла. Правда, не на меня орал, но все же…Леше точно икается до сих пор, а мне стыдно. Бедный парень, спустя столько лет до сих пор не вижу его. Они его в Сибирь отправили? На целину?

Он виноват лишь только в том, что хотел за мной ухаживать. Цветы, конфеты и так далее, и я старалась. Ну как же так? В девятнадцать лет даже ни с кем не целоваться? Мне с моим гиперопекающим отцом надо умереть девственницей? Мать папу не поддерживает в его остром желании меня оберегать. Они даже часто ссорятся по этому поводу.

—Я знаю, что у них в головах в восемнадцать лет. И этот олень ЛЕШЕНЬКА мне не нравится! Мамин СЫНОЧКА, прости Господи,— отец вскинул руки и злобно вперился в маму, но и та была далеко не промах, умело подначивая его в таком тонком вопросе:

—Да что ты говоришь? А у тебя в восемнадцать лет какие мысли были? Как бы в монастырь податься? А я тебе скажу, ты за училкой ухлестывал, ясно тебе? Тоже мне, образец для подражания. Облико морале.

—Аморале, нах! Сравнила хуй с пальцем, я в тебя влюбился и ходил, как бычок на привязи.

—Вот именно! Ей тоже пора влюбиться, я внуков хочу! Оставь бедную девочку в покое! Успокойся. Иначе я с тобой разведусь.

—Хрен тебе моржовый, а не развод, ВАСИЛИСА. НЕ ДОВОДИ ДО ГРЕХА, А ТО ПОЙДЕМ ЗА ТРЕТЬИМ. Внуков она должна нам роить от мужика, а не от письконосителя, ясно?!

—Мне лет-то сколько? Какой рожать? Успокойся! —мама легонько шлепнула отца по груди, но тот все равно прижал ее к себе и что-то нашептал в ухо. Не сказать, что мою маму это сильно успокоило, но она лишь бросила в него колкий взгляд, а кричать-таки перестала.

—Какие люди с охраной, — Ася обнимает меня и целует в обе щеки, но взгляд ее косит в сторону Жени. Я бы точно начала ревновать, если бы не знала, что она глубоко замужем и очень любит своего мужа, как и он ее. Ну да, попробовал бы он не любить. Выжил после того, как подкатил к дочери самого дяди Алана, и уже ладушки. Любит и молодец. Не любит? В лес в четырех пакетах. И это не мои догадки, это вполне себе осязаемые обещания дяди Алана.

—Ася, я прошу тебя, давай потом, — шиплю ей на ухо, обнимая крепко-крепко.

—Мать, ну я поняла теперь все. Простите-извините, как такого клином вышибать? Ты обязана уже его оприходовать, родная. Ничего не знаю. Никаких отговорок, — она продолжает нашептывать мне пошлости, а я краснею, как помидор на солнце. Как стыдно. Хоть бы не услышал!

—Ася! — незаметно шлепаю ее по руке, и та немного успокаивается и переводит на меня внимательный взгляд голубых глаз. Она — яркая брюнетка, но эти глаза на фоне смуглой кожи и темных волос сверкают как два бриллианта на солнце.

—Все, сдаюсь, пойдем.

Мы учимся на одном факультете, потому что обе повернуты на языках и литературе, только она на смежной подгруппе. У нее направление — английский/арабский. У меня английский/китайский, но почти половина предметов у нас схожи и читаются потоком. Мы не только кузины, но и лучшие подруги, разумеется. Это не значит, что я больше ни с кем близко не общаюсь, в нашей небольшой компании пять человек, это только те, с кем поддерживаем связь каждый день.

—Можно мы не будем говорить о Жене сейчас? — пытаюсь тихо спросить Асю, но та подмигивает мне и снова бросает взгляд на моего телохранителя. А потом и вовсе поднимает вверх большой палец и смотрит немного вызывающе, мол, «ну капец он горячий». Именно так когда-то она описывала своего мужа. Уф.

—Капец, его сжирают взглядами, мась! Ты только посмотри!

Мы подходим к аудитории, Женя следует за нами, но мне он абсолютно не мешает. На меня смотрит украдкой, как обычно в потоке можно смотреть на незнакомого человека. А вот на него тем временем смотрят плотоядно. Настолько, что хочется закрыть его ширмой. Внутри все горит от жгучей ревности, но вот почему? Они же просто смотрят, Женя с ними не общается, на все попытки с ним заговорить не реагирует. И я бы должна была радоваться, но вместо этого грущу...

Грущу и погружаюсь в процесс обучения.

Глава 8

После пар я ощущаю острую необходимость просто поговорить с Женей. Но он, вероятно, так не думает, прерывая мои слабые попытки завязать обычный разговор. Конечно, зачем ему с работой проводить время весело? На работе нужно выполнять прямые обязанности, но никак не углубляться во что-то другое.

В гробовой тишине заходим в кафе, где я сразу выхватываю взглядом Славу. Он сидит за нашим столиком, терпеливо ожидая меня с двумя стаканами капуччино с соленой карамелью. Это точно, потому что я только его и пью обычно. Мы часто встречаемся с ним в этом кафе и вообще мы дружим с самого детства, с сада. Наверное, это один из немногих людей, который остался с того периода, если не считать моих братьев и сестер, родных, двоюродных.

Женя остается позади, и дальше я иду сама. Не знаю, должна ли я была его пригласить? Наверное, все-таки нет — ему бы и не захотелось. Несмотря на то, что я иду к Славе навстречу, мои мысли остаются позади вместе с человеком, укравшим мое сердце самым наглым образом много лет назад.

—Привет, малышка, а ну-ка покрутись! Дай заценить платье! — парень бегло меня обнимает, а потом подхватывает за руку и заставляет покрутиться под мою смущенную улыбку. Некоторое время я всерьез думала, что он скрытый гей, потому что девушек рядом с ним не было очень долгое время. Плюс он одевался так…аккуратно, что ли, немного смазливо, плюс любил за собой ухаживать.

Вы только не подумайте, что я обо всех ухаживающих за собой мужиках думаю, как о геях. Нет. У меня прекрасный пример в лице моего отца, который ходит не только на стрижку, но и на мужской маникюр. Он всегда опрятен и выглядит на миллион, но вот со Славой были некоторые подозрения по причине его окружения.

На мой мягкий прямо вопрос он обиделся в свое время и целую неделю со мной не разговаривал, а потом неожиданно представил мне свою девушку. Так стыдно мне еще не было.

—Красота!

—Может хватит меня смущать? — легонько шлепаю друга по груди, в очередной раз оказываясь в его стальных объятиях.

—Малыш, на тебя без остановки палит какой-то мужик. Мне начинать паниковать?

Я замираю, пытаясь представить себе мир, где Женя палит на меня не потому, что я его работа, а потому что я для него привлекательная. Но увы и ах. Я не оборачиваюсь в сторону Жени, но чувствую его незримое присутствие всеми фибрами своей души.

—Это мой телохранитель.

—Что? Все-таки вышла ситуация из-под контроля?

—Я рассказала отцу, да и я снова получила послания на телефон, фото разные. И на машине тоже…В общем, все плохо, Слав. Я почти не сплю, переехала к родителям, у меня руки трусятся как у припадочной.

Тяжело выдохнув, я печально улыбаюсь и смотрю на погрустневшего друга. Он сжимает губы в прямую линию и снова бросает взгляд мне за спину.

—Херово, подруга. А ему можно доверять?

—Жене? Да, конечно, он самый лучший.

Слава слегка приподнимает брови, как бы спрашивая «в смысле?», и я тушуюсь.