"Мир Карика" компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич. Страница 48

Вот в меня слева целится лучник, справа заходит мужик с гладко отполированной дубинкой, еще один пытается зайти со спины – у него в руках маленький, но явно опасный кинжал. Поджигаю траву и упавшие шишки перед собой; горит это все плохо, зато дает много едкого и плотного дыма. Как и ожидалось, лучник промахивается. Когда я делаю ложный выпад в его сторону, а сам бросаюсь на кинжальщика и пускаю струю огня ему в лицо. Ослепленный, он спотыкается и падает, я же тем временем бросаюсь в сторону оставшихся двоих. Тот, кого я пригвоздил к земле каменными шипами, истошно кричит и поливает меня самыми грязными ругательствами, которые я только слышал – трава горит уже рядом с ним. Неожиданно я вспоминаю старую книжку про хоббита, где волшебник Гендальф поджигал шишки и кидался ими в волков. Шипя от боли, я все же терплю, пока импровизированные зажигательные снаряды полыхают в моих руках. Зато противники явно такого не ожидали, а потому сейчас просто пребывают в растерянности – подумать только, человек в дурацкой повязке швыряется в них комками огня. Некоторые шишки пропитаны смолой, они лучше горят, а еще липнут к одежде того, в кого я попал. К тому моменту, когда режим «Аркобалено» закончился, все противники были обезврежены – под усилением от своего зелья я привычно обрубил им верхние конечности, а дальше просто пинками прерывал все попытки встать на ноги.

– Молодец, Кот! – услышал я рядом с собой голос Семена. – Хитро придумал – пока они не воскреснут, снова в бой вступить не смогут, и нам будет проще расправиться с остальными. Вот только надо тут все поскорее потушить, а то еще сами, на хрен, сгорим.

К счастью, сырая трава горела из рук вон плохо, больше дымила – поэтому вдвоем с участковым нам быстро удалось затоптать все очаги пламени.

В этот момент раздался оглушительный звон, будто кто-то расколотил кинескоп огромного старого телевизора – Петровичу и остальным удалось справиться с невидимым щитом. Я думал, перед нами сейчас откроется нечто похожее на нашу базу, но ошибся. Противники жили на лесной поляне, окруженной со всех сторон стволами деревьев, а прятались, очевидно, в нескольких землянках. Я насчитал их пять, значит, в каждую могут поместиться как минимум два человека. В целом, если бы не невидимая преграда, их база была беззащитна – нашу хотя бы с двух сторон подпирали скала и река.

Когда мы ворвались на вражескую территорию, там уже кипела нешуточная битва: наши недавние пленники ожесточенно сражались друг с другом. Сперва было непонятно, кто с кем и против кого – по земле просто катался клубок из человеческих тел.

– Убейте Кешу! – завопил мужской голос.

Это был Борис – тот самый, который первым сдал количество людей на своей базе. Он пытался заломить Иннокентию руки за спину, но тот, несмотря на свой хлипкий вид, оказался настолько сильным, что напоминал дикого быка. Он лягался, бил своих противников головой, извивался всем телом, пытаясь вырваться. На Бориса тем временем навалилась Равшана, обхватив руками его шею и явно стараясь задушить. Мажор, недолго думая, рубанул ее мечом по спине, девушка вскрикнула и ослабила хватку. Борису удалось ее сбросить с себя, та упала, и ее добил уже Петрович своей чудовищной пикой.

Из общей свалки немедленно выкатилась Марина, встала на ноги и резко подняла вверх руки с криком «я с вами, не убивайте меня!». Кто-то ее отшвырнул, я даже не успел заметить, кто именно. Дальнейшее уже воспринималось как в бреду или в очень плохом кино. Я видел как Мажор поднимает руку с мечом и обрушивает лезвие на кого-то – еще раз, еще и еще. Ольга и Даша кого-то оттаскивали от общей кучи, сопротивлявшегося и извивающегося как червяк. Спустя минуту все было кончено – сейчас на нашей стороне было явное преимущество в численности.

Иннокентий, Равшана и Лина были убиты. Борис корчился на земле, нянча свою неестественно вывернутую руку, Марина сидела, привалившись ко входу в землянку, и истерично рыдала. Из наших никто особо не пострадал, лишь участковый слегка подволакивал ногу, а лицо Ольги перекосилось от боли – вот только было непонятно, как именно она пострадала. Даша и рыжий кузнец носились с ведрами воды из земляного колодца – огонь, вызванный мной, вновь разгорелся, и они теперь торопились его залить.

– Где ваши надгробия? – спросил Петрович у Бориса. Тот будто не слышал его и даже начал подвывать, видимо, боль была невыносимой.

– Они там, – прорыдала Марина, захлебываясь слезами и указывая на землянку, рядом с которой сидела.

– Там уже эти! – воскликнула лучница, показывая на поляну, где еще недавно лежали обезвреженные мной противники. – Они добили сами себя!

Неплохо, надо признать, решимости кому-то из них, как оказалось, не занимать. Интересно только – как они ухитрились это сделать?

– Что будем делать? – спросил Мажор. – Может, завалим их камнями?

Услышав это, я посмотрел на нашего мечника. Он тяжело дышал, глаза его были неестественно выпучены, рот растянулся в безумной улыбке. Неужели, у него поехала крыша? Если честно, я бы не удивился – настолько исступленно он до этого кромсал противников своим мечом.

– Нам в любом случае надо забрать камни Марины и Бори, – рассудительно произнес Семен. – Значит, придется лезть.

– Эй! – заорал Петрович, подойдя ко входу в землянку. – Вы там меня слышите?

– Я слышу тебя, – голос звучал глухо, но различимо. Кажется, это Влада.

– С кем говорю? – уточнил Петрович.

– Влада Васильева, лидер отряда, – действительно, она.

– Вот что, Влада, – Петрович привалился ко входу, бесцеремонно отодвинув уже начавшую заикаться от истерики Марину, – у меня есть для тебя предложение.

– Говори, – в голосе женщины, как мне показалось, были нотки безысходности.

Рядом с землянкой стало тесно – весь наш отряд собрался в кучу, молча и жадно ловя каждое слово обоих лидеров. Только где-то на заднем плане поскуливал Борис, да всхлипывала Марина.

– У всех, кто сюда попал, одна цель – выбраться отсюда, – сказал Петрович. – Так?

– Так, – отозвалась Влада.

– Не слушай его! – раздался голос Иннокентия. – Они всех нас убьют, не слушай!

– Заткнись, – Влада даже не повысила голос, но парень тут же умолк. – Продолжай.

– Добраться до точки выхода в одиночку нереально, – Петрович будто заколачивал гвозди в крышку гроба. – Впятером, вдесятером, даже вдвадцатером – то же самое. Чем дальше идешь, тем сильнее монстры и тем агрессивней погода. Понимаешь, к чему я клоню?

– Да, – а она немногословна.

– С тобой приятно иметь дело, – рот Петровича разъехался до ушей. – До точки выхода может дойти только сильная армия объединенных людей. И чем их больше, тем лучше.

Он сделал паузу, но из землянки никто не ответил. Петрович выждал еще немного и продолжил:

– Делаем так. Я вас выпускаю, но при условии, что наши отряды заключают вечный мир. Мы друг друга не трогаем и забываем все обиды.

Если честно, были опасения, что Петрович просто решил всех перебить и расколотить надгробия, чтобы стереть даже воспоминания об этих людях. Борис и Марина, конечно, остались бы, как проявившие верность. Но копейщик, по всей видимости, всерьез решил расширить свою власть.

– Главной в своем отряде остаешься ты, – вновь обратился он к Владе. – Но общее командование над всеми принимаю я, а наша база становится основной. Как тебе такое?

– И мы вместе пойдем к точке выхода? – теперь в голосе женщины-лидера появился искренний интерес.

– Не сразу, – уклончиво ответил Петрович. – Сперва нам нужно набрать еще людей, ну и, конечно, принять решение, что именно делать дальше. Сил даже двух наших объединенных отрядов не хватит, чтобы спокойно чувствовать себя в дальнем лесу.

Рыжий рассказывал, что ближе к точке выхода люди отстроили целые города, почти как в том, прежнем мире. Может быть, врал, конечно – откуда ему это знать? Но то, что существовали поселения на несколько сотен человек, было правдой. Интересно все-таки, вышел ли хоть кто-нибудь? Неужели, отряда из, скажем, пятисот человек не хватит на то, чтобы прорваться? Или тут дело в другом – например, в том, что большинство это устраивает, и вернуться домой особо никто не хочет. Наверное, впервые с момента появления здесь я задумался: если мне удастся вернуться в наш мир, как это будет? Могут меня арестовать по подозрению в убийстве всех тех, кто был в супермаркете? И как вообще будет воспринято мое появление спустя столько времени? В том, что могут пройти годы, я даже не сомневался.