Оборона дурацкого замка. Том 6 (СИ) - Ютин Макар. Страница 11

Подземный зал стал личной вотчиной Богини на все время действия купола. Никакой заемной или переработанной Ци других Богов или явлений. По крайней мере, для обычного человека без возвышения, коим и являлся Саргон. Вот только у парня все еще оставалась небольшая лазейка.

Он не стал раздумывать. Просто ударил примитивным всплеском по тлеющим на рукаве искрам. Ци на мгновение проявилась в реальном мире, опустилась толстым ватным покрывалом на эманации духовного огня, и, с некоторым трудом, но смогла погасить пламенеющие точки.

— Как ты смеешь, несчастный самоубийца⁈ — Вдруг раздался над его ухом жесткий, собранный глас Богини. Он посмотрел на ее лицо оленьим, непонимающим взглядом. Та лишь раздраженно поморщилась, словно забыла учесть какую-то мелочь.

— Пламя души пожирает ЛЮБУЮ, — Выделила Нингаль голосом последнее слово, — Материю. Любую, беспечный невежда. Энергия Ци для этой техники — как сухостой для лесного пожара. Я тебя, м-м-м, переоценила. Брюкву для ослика стоит толкать в другое отверстие, — Она пренебрежительно шлепнула его по заднице и ухмыльнулась краешком рта от целой гаммы эмоций на его лице.

Казалось, Нингаль совершенно не переживала из-за творящейся прямо перед ней вакханалии. Как будто каждый день очередная синская девственница проходит обряд самосожжения перед ликом Богини. Выпущенные ранее конструкты либо сгорели в огне и подпитали жертвенное пламя, либо развеялись еще до подхода к бушующей стихии от одних эманаций.

Поэтому она решила остановиться сама и отвлечь Саргона, дабы тот не натворил глупостей. До конца задумка не удалась, но тот все же сбился, покраснел, а затем, вместо немедленных действий, просто выплеснул эмоции в дурацком и неуместном сейчас вопросе:

— Откуда она вообще знает такую мощную штуку⁈ — В отчаянии крикнул Саргон. Нингаль пренебрежительно фыркнула.

— Каждая бледная синская немочь может ее узнать, а каждый клоп — использовать. Техника Огненного Посмертия луань-няо и фэн-хуан. Она подвластна всем: синам, ишаку, твоей рабыне, камню или плодам смоковницы. Главное…

— Помоги мне спасти ее, о Богиня! Это в ваших интересах! — Прервал ее Саргон. Госпожа Проклятий явно стремилась отвлечь, заболтать его, пока Мяо медленно сгорала в собственном пламени. Вот только сам он бессилен. Все будет зря, если не заинтересовать сейчас саму Нингаль. Ведь она точно также может ругать его за дерзость и тянуть время уже демонстративно…

— Моя Ци может задержать пламя и не сгорает в нем, вы же видите! — Он второй раз перебил открывшую рот Богиню. Та нахмурилась уже совсем непритворно. А затем расплылась в мягкой, не свойственной ей улыбке. Не сулящей своему адепту абсолютно ничего хорошего.

— Я соскучилась по всеобщему восхищению и маленьким прихотям. Умоляй меня, раб, — Высокомерно сказала она.

Саргон тут же бросился на колени, затем вовсе пал ниц. В голове было жарко и пусто. Лишь отстукивал последние секунды жизни Ба Мяо невидимый маятник, да стучала кровь в висках. Он отстранился, ушел от прямого управления своим телом. Снова поймал то хрупкое состояние потока, доступное ему, в основном, во время боя. Но даже в битве юный воин не мог настолько качественно отсечь себя от естественных реакций тела.

Нингаль сузила свои чарующие глаза. Она поняла: ее единственный жрец сотворил нечто, сводящее на нет большую часть ее усилий. Вопреки слухам и страхам, Богиня не могла очаровывать мужчин или женщин одним мановением пальца. Требовалась склонность, эмоциональность к ней — глубокая симпатия или, наоборот, антипатия, расслабленность или волнение, но только перед ней.

Каждый посторонний фактор мог осложнить ей игру, снизить или преодолеть пряную жажду обладания телом. Особенно такое яркое и сильное стремление спасти дорогого сердцу человека. Или — глубокий транс с принудительным отказом тела от порочных желаний.

Нет, можно было пробить и такой барьер, но одна из Аркадской Тройки, старшая из всех Богинь, кроме Ашторет, могла понять, когда стоит прикладывать силы, а когда лучше уступить. Даже если это противостояние с жалким смертным без пробужденного центра. В конце-концов, его роль еще очень далека от завершения.

— Госпожа, этот ничтожный проситель жаждет приникнуть к вашим стопам с никчемной просьбой…

— Ах, эта покорность на словах, бунт во взгляде. Молодость, юношеский пыл… Расчетливость, игра словами. Сарказм не в чести у Аркада, Саргон, — Разумеется, она услышала в его словах едва уловимую иронию. Он плохо умел пресмыкаться перед высшими, — Ладно. Мне все же понравилось. Особенно твой страх опоздать и готовность выполнить любой приказ. Отчаяние как двигатель поступков мне нравится куда больше слепой верности. Хотя твое обожание очень… Освежает.

Искренность в одном и словесный яд в другом… Подкупает. М-м-м, я люблю, когда слуги угадывают желания своей Госпожи без сотрясания воздуха. Ты угадал. Успокойся. Нет нужды торопиться, мы опоздали еще в тот момент, когда энергия жизни прошла по ее меридианам. Эта техника затрагивает разум почти сразу. Остановить такое после запуска удавалось считанным единицам. Спешить некуда, мой свирепый ослик. Твоя верность останется безответной.

Нингаль поморщилась. Интрига должна была пройти не так. Паршивка оказалась несколько благороднее, осведомленнее и отчаянней, чем показалось вначале. Девка излишне усложнила ей жизнь, не покорилась сразу, не поплыла от ядовитой красоты ее объятий. А теперь прошла точку невозврата, возможность заключить договор.

Но кто же знал, что сины до сих пор помнят Покровительницу Волшебства? Особенно в таких подробностях, которые вызывают ужас даже спустя несколько столетий после падения Аркадской Тройки. Нингаль не без оснований считала, что кое-как, но все же могла сойти за мелкую Богиню Порока из культов западной границы нома Ки-Ури. Может быть в другой области. Облачный Форт слишком хорошо знает истинных чудовищ.

Поддержать неожиданно удачную легенду ее последователя не получилось. А теперь придется ждать, пока огненная техника не разгорится по-настоящему, затем запечатывать останки синской дряни, убирать барьер и быстро вбивать в мягкотелого увальня четкие, прямые инструкции. Говорить сколько угодно больше нельзя, диалог будет идти по времени реального мира. Тот же кэ, но честный, без замкнутых барьеров и разных временных рамок.

— Богиня, но как же моя Ци? Она ведь может пройти сквозь пламя!

— Один раз, ценой половины резерва. И зачем? — Пожала плечами Нингаль, — Убить таким образом нельзя, рана ничего не даст, разума она лишилась…

— Она еще может остановить огонь! Я чувствую внутри искры сознания, — Закричал Саргон своей Богине. Все его смутные догадки вылились в уверенность, звезды интуиции сошлись в созвездие. Накопленная энергия Нингаль ухнула в его мозг, ненадолго повысила ментальные характеристики и чувствительность органов чувств.

Потоки информации оседали в расширенной кратковременной памяти, структурировались работающим на пределе сознанием. Мозг выдавал, анализировал и тут же сопоставлял варианты. Быстро подобралось объяснение странной живучести Ба нюй-ши. Дело не в личности или искусности культивации. Всего лишь в уникальном куполе Ассам и механизме его работы.

Барьер, останавливающий само время, действовал напрямую на души всех живых существ в закольцованном отрезке. Поэтому По дочери коменданта разгоралось со скоростью внешнего мира. То есть — часов, а то и суток, умещенных в семнадцать минут. Страшно подумать, насколько сильно и быстро пылает душа в других условиях, если такое серьезное препятствие заставило духовный огонь лишь вести себя на манер обычного.

Саргон лихорадочно перебирал варианты спасения Мяо. Он не мог сказать точно, выживет ли она. Но, по крайней мере, стоит остановить ее раньше, чем душа По прогорит, тем самым окончательно убирая девушку из его жизни вне зависимости от сброшенных циклов. По крайней мере, он всерьез опасался подобной ситуации. Поэтому в отчаянии задействовал свою свежеприобретенную аналитическую способность.