Оборона дурацкого замка. Том 6 (СИ) - Ютин Макар. Страница 6

«Копье Дон Кихота мне в ветряную мельницу, это ж надо так облажаться в последний момент! А я ведь был так близок к успеху! Как будто Данте вместо экскурсии по тому свету получает перерождение в гусеницу, а Вергилий у него на глазах лапает Беатриче. Словно Фауст крикнул: "остановись мгновение» только в старческой деменции. Словно Александр Невский вместо немецкой «свиньи» утопил в Чудском Озере обычную.

Дочь коменданта упустила свой шанс прервать воплощение Богини. Она мнила себя незамеченной и неуязвимой до последней секунды, пока не стало поздно. Ксин отсутствовал на Насыпи, стражников она прошла под покровом теней, как и мнущихся перед входом сокомандников мальчишки. Поглощенная наблюдением за Саргоном, Мяо отвлеклась от алтаря, расслабилась после исчезновения темных эманаций в зале.

Поэтому и пропустила момент появления Богини.

Нингаль явилась во всем блеске своего былого величия. Ослепительная, торжествующая фигура Госпожи Проклятий обрела плоть на вершине увенчанного костями алтаря с изящной, плавной скоростью культиваторов. Глаз не успевал сосредоточиться на чем-то одном. Образ возникал целостно, выжигался на сетчатке калейдоскопом ярких пятен, проявлялся женским контуром, обретал единство плоти и форм.

Нингаль, Богиня истинной Луны, Та, что живет с обратной стороны Обители, Мать волшебства, Госпожа Проклятий, Постигающая Таинства — сошла в Срединный Мир.

Краткий миг Богиня висела над алтарем, а затем ее изящные маленькие ноги с тихим плеском опустились на пузырящийся кровью шершавый камень алтаря. Воздушная, мало что скрывающая одежда шелестела от движений, на мгновение открывала интимные участки тела, высокая грудь оставалась неподвижна, не поднималась от дыхания, на смуглом лице появилась очаровательная полуулыбка, разящая прямо в сердце.

В наступившей тишине раздался металлический звон, когда Нингаль отточенным, королевским движением сошла с алтаря на землю. Будто опускалась на алый бархат ковров у престола, а не на грязные и пыльные плиты оскверненного зала. Многочисленные украшения на руках, лодыжках, шее, ушах и ступнях звякали от каждого ее движения, грязь и пыль убирались с пути, не позволяли себе пачкать Высшее Существо. И только кровь оставляла на идеальном теле Нингаль свои следы.

— Это не Цань-шэнь, не Богиня шелка, — Только и сумела выдавить из себя Ба Мяо. Саргон и вовсе потерял всякую способность мыслить. Аура покровительницы вместе с ее неземным, еще более прекрасным чем в прошлую встречу обликом окончательно дала ему по мозгам. В голове крутились только строчки из Пушкина:

"Но с рассудком вновь заспоришь,

Хоть не рад, но дверь отворишь,

Как проказливый Эрот

Постучится у ворот".

Девушка рядом тоже поплыла: участилось дыхание, рефлекторно сжались бедра, краска смущения залила искаженное в борьбе с пряной жаждой обладания лицо.

— Нет… Она… Богиня Аркада… Темная. Ашторет или Нингаль! — Произнесенное вслух имя вызвало резонанс в их аурах. Ба Мяо немного пришла в себя, сладкая хмарь ушла из глаз и в зале ударила аура мощного, не слишком уступающего Ксину практика. И Нингаль обратила на нее свое царственное внимание.

Взгляды двух женщин скрестились друг на друге.

Дочь коменданта не стала тратить время на выяснение причин, бессмысленную борьбу и прочие вещи. Тени непроницаемым коконом окутали ее хрупкую, воздушную фигуру, после чего она рванула к лестнице наверх.

Тщетно.

Резкий, гортанный выкрик обжег нутро попаданца. Отозвался болезненными вибрациями самой его сути, углубил трещину между двумя душами. Что же говорить о самой цели этой духовной атаки?

Покров теней смыло, как чернила растворителем, импульс неизвестной команды с грохотом и сухим треском бросил девушку о землю, вбил ее в плиты зала таинств. Тьма вокруг стала живее, реальнее. Она полностью закрыла весь периметр комнаты, отрезала путь к бегству и стала понемногу сгущаться вокруг фигуры Мяо. Сама девушка со стоном поднялась на ноги, развернулась к Нингаль… И только потом с ужасом заметила на тыльной стороне руки стилизованный знак паука, со жвал которого падает три черных капли.

Саргон издал тяжкий вздох. В воздухе пахло увядшими цветами, мускатным орехом, костром. И острой, пахнущей куркумой кровью. Или пряным вином со специями, отдающим железом.

— Ветер далеких странствий имя этой сестры будет шептать ясноблистательным утром… — Голос Ба Мяо изменился, утратил эмоции, взамен получив напевность… Пока очередной, куда более слабый импульс Ци не заставил ее прервать чтение заклятья.

— Успокойся, мотылек! Любая серьезная техника с гарантией уничтожит все живое вплоть до стен крепости, — Голос Нингаль лучился, как рубин под солнечным светом. Жестокий, обаятельный, равнодушный.

— Тогда я изгоню тебя… — Не сдавалась дочь коменданта. Вот только поток энергии в ее теле оказался слишком сильно нарушен первой атакой Госпожи Проклятий. Собранная Ци растворилась в пространстве бессильным облачком едва покинув ладонь.

—…Техникой, которую ТВОИ предки украли у МЕНЯ⁈ — Злая, слишком злая для всегдашней расчетливости и меланхолии эмоция промелькнула на нереальном, идеальном почти до отторжения лице Богини. А потом Ба Мяо закричала.

— Ах, мой верный ослик, ты превзошел самого себя и мои скромные ожидания… А ведь я так, м-м-м, не хотела тебе верить. Даже приготовила парочку проклятий, — Крик еще звенел в ушах, когда Нингаль шагнула к Саргону, остановилась вплотную к нему. Прядь эфемерных, похожих на газ волос мазнула по щеке, когда она сладострастно прошептала эту фразу ему в ухо.

— Вот только, — Голос поскучнел, — Зачем ты притащил с собой синскую девку? Я планировала остаться с тобой на-е-ди-не, — Она провела указательным пальцем по его губам и понимающе улыбнулась, когда заметила его борьбу с собой и прерванное движение рук. Глаза Нингаль светились неземным, далеким блеском. Так вспыхивает звезда, прежде чем превратиться в черную дыру. Так горят торфяные болота, жарким удушливым летом. Так сияют прожекторы батискафа на предельной глубине перед неизбежной катастрофой.

Фигура Богини сияла от переполняющей ее энергии. Ногти на руках и ногах мерцали темным аметистом, смуглая кожа казалась золотистой от внутреннего света, тени у глаз залегли первородной тьмой, непрогляднее темной материи. Даже ее одежда изменилась с момента первой встречи.

Фривольное восточное одеяние стало еще богаче, золотые украшения на кистях, лодыжках, ушах и пальцах ног обзавелись изумрудными камнями, монисто на груди стало широкой платиновой подвеской в форме трех полумесяцев, открывающей взгляду ключицы и впадинку. Вид Богини из скучающего стала горделивым, овевающие ее потоки Ци настолько усилились, что приобрели псевдоматериальность, отчего волосы и одежда словно колыхались на духовном ветру.

И взгляду онемевшего Саргона открывалось несколько больше, чем в их первую встречу с Покровительницей. Тонкие полоски ткани на груди из-за сияния кожи и дуновений Ци совершенно перестали скрывать идеальную форму двух полушарий. Точно также, как и некая форма лоскутной юбки пару раз намекнула об отсутствии у Богини нижнего белья. Слишком уж светилась кожа, слишком блестели украшения, слишком уж колыхалась одежда на невидимом ветру.

Теперь Ее верный последователь смог краем глаза заметить элегантные розовые ареолы, а также изысканные, инкрустированные малахитовыми полосками кольца в сосках. Вниз, от живота, тянулась тонкая вязь золотой цепочки из проколотого пупка, терялась внутри полосок ткани на бедрах. Ее порочная, низменная красота людских страстей находила все больше выражения во внешнем облике.

По сравнению с сияющей Богиней, Ба Мяо выглядела таинственной и порочной. Почти злодейкой или злодейской ассистенткой. В своем воздушном многослойном одеянии практика, в неброских украшениях, с фарфоровыми чертами лица и фарфоровой же бледностью. Ореол тьмы вокруг стоящей на коленях девушки лишь подчеркивал кукольную красоту девушки. Играл на контрасте.