Чужие грехи - Шарапов Валерий. Страница 10

Эксперты продолжали работать, отпуская деловитые замечания. Мертвая женщина была всего лишь материалом – вроде стальной болванки для фрезеровщика.

– При ней что-нибудь есть, Борис Давыдович?

– Ни-че-го, – по складам произнес эксперт. – Карманы только в ветровке – пустые, если не считать старого прокомпостированного билета. Золотой кулон на шее – убийцу он почему-то не заинтересовал; дамские часики – уверяю вас, не швейцарские. Больше ничего – то есть совсем, молодые люди.

– Могу помочь, – подошел сержант. – Сумочка лежит в этой же канаве – вон там, в пятнадцати метрах. Это ее сумочка, чья же еще? Мы не подходили, не доставали – а то начнете выражаться, мол, опять все следы затоптали.

– Молодец, сержант, – похвалил Алексей, – могли бы и сразу сказать.

Сумочку извлекли из канавы при помощи толстой ветки. Обычная женская сумочка – из белого, сравнительно качественного кожзама. Варламов лично проводил досмотр, работал в перчатках.

Убийца был со странностями: ценные вещи его не интересовали. Сбросил тело в канаву, туда же, только чуть дальше, швырнул сумку. Вещи высыпали на капот патрульной машины. Тряпочная косметичка с женскими принадлежностями – ничего импортного, все советское: помада, тушь, тени, пара тюбиков с какими-то кремами. Маленький блокнот с записями и кучей телефонных номеров, платки, солнцезащитные очки. Содержимое кошелька убийца не тронул (возможно, и не открывал сумку) – шесть рублей купюрами и немного мелочи. Из отдельного кармашка Варламов извлек паспорт, пролистал, передал Разину.

И вправду, симпатичная. С фотографии глядела большеглазая молодая женщина. Фото двухлетней давности, в позатом году ей исполнилось двадцать пять, она поменяла паспорт. Ермолова Екатерина Дмитриевна, уроженка этого города, место прописки – улица Станиславского, дом 4 (неплохой, кстати, дом у сада Кирова). Русская, детей нет, не замужем, впрочем, была, есть штамп о разводе годичной давности.

– Еще грамота, почему-то сложенная вчетверо… – Варламов пожал плечами и развернул листок с вязью по периметру: – «Награждается Ермолова Е. Д., преподаватель русского языка и литературы средней школы номер 24, за высокие показатели в социалистическом соревновании, за добросовестное отношение к труду и активное участие в общественной работе… в честь 60-летия Великой Октябрьской социалистической…» Она, что, два года ее в сумке носила? Странное отношение к почетной грамоте, согласись, Алексей.

– Лучше бы деньгами награждали, – отмахнулся Разин. – Ну, свернула, забыла, не на стенку же вешать. Подожди, какая школа?

– 24-я, а что? – Варламов насторожился.

– Да нет, ничего, просто проверить надо одну идею… Кинологов будем вызывать?

– А смысл? Сам понимаешь, не на горбу же ее сюда принесли. Привез, убил, сбросил и дальше поехал. Или развернулся и в город подался. Ночью тут вообще никого. Но сторожа в мастерских надо опросить – он мог видеть, как останавливается машина.

– Да висяк, что тут говорить, – фыркнул Шабанов. – Не могли ее подальше убить… Двести метров до знака. И пусть бы у верхтулинских оперов голова болела.

– Перенесем? – иронично предложил Варламов. – Может, закопаем? Мечтайте, пока есть время.

Вернулся Островой с заполненным протоколом, ничего хорошего не сказал. «Москвич», застрявший на обочине, выстрелил облаком черного дыма и влился в движение. Подъехал «УАЗ»-«буханка» с санитарами из морга. Эксперты завершили работу, вылезли из канавы. Борис Давыдович кряхтел: старость не радость, силы уже не те, хоть рядом ложись с этой красоткой. Санитары с носилками спустились в канаву, переложили тело. Практикант продолжал блуждать по кустам, иногда выглядывал: не пора ли ехать обратно?

– Эй, юннат, чем занимаешься? – крикнул Островой. – Природу преобразуешь? Выходи, скоро поедем!

Санитары подняли носилки на дорогу, загрузили тело в задний отсек. Колкер отдал им распоряжение, куда везти, побрел к своей «старушке». Криминалисты уехали первыми. Санитары возились с задней дверью, она почему-то самопроизвольно раскрывалась. Шутили, что при резком торможении может произойти забавная история.

Внезапно за кустами залаяли собаки. Закричал человек. На пустырь вылетел перепуганный практикант с палкой в руке. За ним – вислоухая ободранная псина. Он обернулся, швырнул в нее палку. Собака увернулась, но сбавила обороты – скопление людей на дороге ей не понравилось. Она гавкала вслед практиканту, а тот бежал, заметно прихрамывая, и озирался. Собака затрусила обратно на свою свалку, Виталик перешел на шаг. Санитар прекратил упражнения с дверью, с интересом на него уставился.

– Собака укусила, – пожаловался Виталик.

Хрюкнул Островой.

– Поздравляю, боец, – вздохнул Варламов, – ты с ней поругался? Не поделили территорию? Я подозревал, что этим кончится. Лидия Александровна, окажите пострадавшему первую помощь.

– А что я-то? – возмутилась Лида. – Не буду я там у него смотреть!

– Да нет, она в ногу укусила, – студент чуть не плакал. Сыщики прятали улыбки.

– Сильно укусила? – посочувствовал Крюгер.

– Да, штанину порвала… – Место укуса действительно выглядело неважно, собачьи зубы выдрали ткань, сочилась кровь. Виталик сделал страдальческую мину.

– Казалось бы, и хрен с ним, – почесал затылок Шабанов. – Подумаешь, укусила. Кого из нас собаки не кусали? А вдруг бешеная? Кого тогда в первую очередь вздрючат? Укольчик бы ему сделать против столбняка.

– Да я в порядке… – забеспокоился Виталик.

– Надо, студент, – уверил Варламов. – Объясни, зачем ты на свалку полез? Много улик нашел? В следующий раз умнее будешь. Давайте его в машину, – кивнул он на «буханку», – главное, не перепутать по прибытии, кого куда.

– Я отказываюсь, вы не можете меня заставить… – парень побледнел, как мертвец.

«Переборщили», – подумал Алексей.

– Ладно, живи, – передумал Варламов. – Лидок, лови машину, доставь пострадавшего в ближайшую больницу, пусть осмотрят и все сделают. Чем черт не шутит.

– А я говорила, что пропало лето, – напомнила Лида.

Она остановила катящую по шоссе «Ниву» – вытянула руку с открытым удостоверением. Выбора у автолюбителя не было. Виталик дохромал до машины, влез на заднее сиденье. Лида устроилась рядом с водителем, со злостью хлопнула дверцей. Остальные тоже заспешили – пора и честь знать.

В половине седьмого вечера никто не расходился. По пространству плавал табачный дым. Некурящий Островой включил вентилятор, гнал дым от себя.

– Сделаем неутешительные выводы, – объявил Варламов. – Зверски убита женщина 27 лет по фамилии Ермолова, предположительно преподаватель 24-й средней школы. Повторяю – предположительно. Неизвестно, как долго у нее валялась эта грамота, она могла сменить работу. О родственниках ничего не известно. Патрульные съездили на адрес, указанный в паспорте, дверь никто не открыл. По словам соседей, после развода женщина жила одна. О том, что она погибла, сотрудники промолчали. На место убийства ее привезли в ночное время – связанную, с кляпом во рту, ударили по голове и сбросили в канаву. Почему именно на этом участке шоссе – неизвестно. Гражданин Голубков, обнаруживший тело, ничего полезного не сообщил. Каморка сторожа находится в двухстах метрах от места происшествия, но он, естественно, ничего не видел. Спал, поди, без задних ног… Полового контакта с жертвой не было – Борис Давыдович уверен. Ни естественного, ни противоестественного. Это не ограбление, деньги и кулон на месте. Чужих отпечатков пальцев на ручках сумочки эксперты не выявили. Время смерти остается тем же – два-три часа ночи. На теле есть ссадины и синяки – жертва оказывала сопротивление. Кляп во рту – белое вафельное полотенце. На нем сохранился размытый штамп, но в таком состоянии, что эксперты не смогли его прочесть. Можем предположить, что изначально полотенце числилось за неким учреждением. Руки связаны обычной бельевой веревкой, такие продаются в каждом хозяйственном магазине. По тому, как она вдавилась в кожу, эксперт сделал предположение, что в связанном виде потерпевшая находилась долго, не меньше четырех часов. Видимо, преступник ждал, пока уснет город. Также Борис Давыдович предположил, что орудие убийства – тяжелый разводной ключ с рукояткой не менее тридцати сантиметров и продолговатым заостренным клювиком, которым, собственно, и нанесли удар. Острый предмет раскроил череп – причем с одного удара. Убийца явно мужчина.