Хорошая девочка (СИ) - Резник Юлия. Страница 16
– Да ты же два дня назад выставлял фотки с очередной малолеткой!
– Хотел, чтобы ты приревновала.
Уф… Каков паршивец. Ну, ведь елей на сердце льет.
– Ой, все!
– Я серьезно. И ведь сработало, заметь. Ты обратила на меня внимание.
– Просто мать проучить захотелось, – бурчит невнятно.
– Ну да, ври.
– Я не вру!
– Хочешь сказать, что я совсем-совсем не произвел на тебя впечатления?
– Произвел. Еще какое! Но вряд ли то, на которое ты рассчитывал, – закусываю губы, чтобы не засмеяться.
– Зараза ты, Сарка. Но нравишься мне страшно! Иди сюда.
– Ну, уж нет. Я и так задержалась.
– И что? Тебе лет сколько? – морщится Бекетов. Что бы он там ни говорил, я знаю, что мой возраст его беспокоит. Боится, что засмеют за связь со старухой? Может, у него пунктик, как у Леонардо ДиКаприо – встречаться с девушками до двадцати четырех? Боже, откуда в моей голове столько ненужной информации из жизни звезд?
– Много.
– Так вот одно из немногочисленных преимуществ преклонного возраста – отсутствие необходимости отчитываться о своих поступках.
– Сколько бы нам ни было лет, мы остаемся детьми, пока живы наши родители, – парирую.
– Ты что, реально боишься свою мать?
– Нет, конечно.
– Боишься, – смеется Бекетов.
– Если только разочаровать, – закусываю губу.
– Ты не обязана соответствовать чьим-то представлениям о себе.
– Осторожно, чемпион. А то я правда в тебя влюблюсь.
Время движется к ночи. Пора расходиться. Но я понятия не имею, где набраться смелости, чтобы выбраться голяком из-под одеяла, чтобы одеться. Может быть, Бекетов прав, когда обвиняет меня в излишней мнительности? Не зря же я комплексую! С другой стороны, кто бы на моем месте не комплексовал, дотошно изучив его послужной список? Там же сплошь красотки.
– Хочешь сказать, что еще не влюбилась? – картинно округляет глаза Сергей. Подхихикивая, ужом сползаю к краю кровати.
– Ну какой же ты самовлюбленный тип! Отвернись.
– И не подумаю. Давай, покажи себя…
– Ты меня путаешь с какой-то стриптизершей.
– А я ведь все твои просьбы уважил, – со страдальческим вздохом замечает Бекетов и, в который раз заставив мое сердце запнуться, покладисто отворачивается. Покомкав в нерешительности край одеяла, невнятно бурчу:
– Ладно уж. Можешь смотреть.
Он оборачивается тут же. Будто только и ждал от меня отмашки.
– Тебе совершенно нечего стесняться. Ты красавица.
Наклоняюсь, чтобы собрать одежду. Грудь мягко колышется. Первым делом надеваю трусики и бюстгалтер. Да, эти полупрозрачные клочки кружева мало что скрывают, но даже в них я чувствую себя гораздо более уверенной, чем голой.
– Ты тоже ничего.
– Сара, а где отец Давы?
Запинаюсь, сжав в пальцах полочки блузки.
– Остался в родном городе.
– Почему вы расстались?
– А почему ты интересуешься?
– Наверное, потому, что не хочу повторить его ошибок.
– А-а-а, – взмахиваю рукой. – На этот счет не парься. Ты уже их не повторил.
– В каком смысле?
– Ну-у-у, ты остановился, когда я сказала «стоп».
Сосредоточившись на мелких пуговичках блузки, не сразу осознаю, что повисшая в номере тишина уж слишком затягивается. Сдуваю опавшую на лоб прядь, поднимаю взгляд и… опять замираю.
– В каком смысле? Отец Давида не остановился? Он что – тебя изнасиловал? То есть… это он виноват, что ты… мы… Погоди. Ты что, в последний раз трахалась пятнадцать лет назад?
– Трахалась – это, конечно, громко сказано. Я ведь предупреждала, что у меня маленький опыт, помнишь?
Бекетов сглатывает. И смотрит на меня так, будто у меня вторая голова выросла.
– Да. Постой… Но тебе же было шестнадцать!
– Вот почему я решила, что мне пора – все мои подружки к тому времени уже лишились невинности. В процессе, правда, я передумала, но было уже поздно.
– Поправь меня, если я что-то неправильно понял. Это был твой первый и последний раз?!
Бекетов краснеет, бледнеет, идет пятнами, и это так ранит!
– Ты можешь перестать на меня смотреть, как на циркового уродца? Это нервирует.
– Нервирует то, что ты меня не предупредила! А если бы я сделал что-то не то?
– Что именно? Я нормальная женщина. И там у меня все… нормально.
– Ненормально у тебя с головой! – рявкает Бекетов, и я бы, наверное, на него обиделась за эти слова, если бы он меня тут же не обнял. – Господи, Сара!
– Ты же не станешь раздувать из этого проблему? – бурчу я ему в грудь.
– Я вообще пока не понял, как быть.
– Ну… Подумай. Время есть – сам сказал. Лично я ничего против секса не имею.
– Ладно, – Бекетов нерешительно проводит ладонью по волосам. – Мы вернемся к этому вопросу позже. Пока я так зол, что даже не могу собраться с мыслями.
– На меня зол? – закусываю губу.
– На отца Давы…
– Отцом он ему никогда не был.
– Сразу слился? – Сергей сощуривается.
– Конечно. Да я его к нам и не подпустила бы. В тот вечер, знаешь, как будто глаза открылись. И это вот по этому ничтожеству я сохла весь десятый класс?
– Невероятно.
– Да что невероятного? Такие истории случаются сплошь и рядом. Просто о них редко говорят.
– И ты молчала?
– Ага. И себя винила. В общем, все по классике. В этом плане мне очень помогла мать. Она вообще мне всегда помогала.
– Думаю, мы заедем на обратном пути в цветочный.
– Зачем?
– Буду с ней мириться.
ГЛАВА 11
ГЛАВА 11
Номер с цветами не удался, хотя Сергей с моей подсказки купил любимые мамины розы. Потом вернулся в машину, закинул огромный букет на заднее сиденье и, почесав в затылке, пошел обратно к магазину.
– Эй, ты куда?
– Взять и тебе что-нибудь, а то как-то нехорошо. Ты, вообще, по каким цветам больше?
– По весенним, – лепечу, про себя прикидывая, нормально ли вот так обсуждать мои вкусы, стоя у витрины цветочного. Или лучше было ему не подсказывать? – Правда, не думаю, что тюльпаны или пионы можно найти в эту пору года.
Моих любимых цветов и правда нет. Покупаем букетик разноцветных астр. Наверное, из-за того, что они ассоциируются с осенью, астры никогда мне особо не нравились, а тут почему-то увидела – и глаз не смогла отвести.
– Спасибо. Это вовсе не обязательно.
– Я как-нибудь сам решу, – бурчит Бекетов. – Что еще взять? Торт? Или коробку конфет? Слушай, а может, вина вообще?
– Мама больше по виски.
– Уважаю!
Со смешком закатываю глаза. Я уже заметила, что порой Сергей чересчур беспокойный. Обычно это даже мило, но иногда за его энтузиазмом совершенно не поспеваешь.
– Уже поздно. Давай поход в продуктовый отложим до лучших времен. Цветов вполне достаточно. Я хочу сразу лечь, а не напиться.
– Устала? – ловит мою руку и целует, ненадолго прижав кулачок к губам.
– Очень.
– Возможно, у меня было бы больше шансов понравиться твоей матери, если бы она пропустила стаканчик-другой.
– Это вряд ли. Даже если бы маман напилась в дрезину.
– Неужели я так плох?
– Дело не в тебе, а в ней. Не родился еще тот мужчина, который мог бы ей понравиться.
Скашиваю взгляд на Сергея. Похоже, мои слова не произвели на него какого-то особенного впечатления. А я, признаться, боялась… Вдруг и он сбежит?
С трудом отыскав место на парковке, поднимаемся в квартиру. В предвкушении грядущих разборок дверь открываю, затаив дыхание.
– Пришла? Хорошо.
Удивленно округлив глаза, наблюдаю за суетящейся матерью. Выглядит она непривычно. Всклоченная какая-то, нервная. Даже волосы как будто под напряжением – торчат в разные стороны.
– Это вам, – Сергей вручает матери букет. Недовольная, что кто-то встал у нее на путь, маман опускает взгляд на розы.
– Спасибо. Сара, поставь куда-нибудь. Мне надо… кое-что надо.
– Что-то случилось? – ничего не понимаю я. Куда делась мамина выдержка? А сарказм? Поставь куда-нибудь? И все? Подвох-то в чем? Переглядываемся с Бекетовым. Даже он недоумевает.