Секретный мур-гредиент! - Касл Дженнифер. Страница 1

Дженнифер Касл - Коты-Аристократы. Секретный мур-гредиент

Литературно-художественное издание

Для среднего школьного возраста

DISNEY. КОТЫ-АРИСТОКРАТЫ. НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ

Дженнифер Касл

СЕКРЕТНЫЙ МУР-ГРЕДИЕНТ!

Руководитель направления Т. Суворова

Ответственный редактор С. Мазина

Младший редактор М. Дробот

Ответственный редактор С. Мазина

Художественный редактор А. Кашлев

Технический редактор О. Лёвкин

Компьютерная верстка Г. Балашовой

Корректор А. Малоян

Иллюстрации Сидни Хэнсон

Дизайн обложки Елены Дукельской

The Aristokittens. The Great Biscuit Bake-Off

Глава 1

Тулуз взглянул на большой чистый холст, который стоял перед ним на мольберте. Котёнок закрыл глаза и задумался: «С какого же цвета мне начать?»

Рыжий художник постарался во всех деталях вспомнить то утро, когда он неожиданно проснулся на берегу реки в пригороде Парижа. Тулуз припомнил рядом с собой брата Берлиоза и сестру Мари, а ещё их маму Герцогиню. Всех их похитили из дома, где они жили со своей дорогой хозяйкой Мадам. В тот момент кошка с котятами были очень удивлены и испуганы. Но теперь Тулуз смотрел на все эти события как на захватывающее приключение. Именно в тот день они впервые увидели рыжего уличного кота Томаса О’Мэлли, который теперь был их обожаемым приёмным папой. А ещё тогда они впервые оказались за пределами Парижа и увидели настоящую природу.

Теперь перед глазами Тулуза опять встала та удивительная картина. Высокая и тонкая, словно бритва, изумрудно-зелёная трава. Коричневые стрекозы, прыгающие по волнам свежего ветерка. Синяя река, которая искрилась на утреннем солнце.

– Хм, – заговорил юный художник сам с собой. – Так какого же цвета были те дикие лилии на берегу? Розовые или оранжевые? Или, может быть, розово-оранжевые?

Тулуз готовился к новой выставке на тему «Город или деревня?», которая должна была пройти в кафе-кондитерской «Пушистое трио». Это был очень популярный и спрятанный от человеческих глаз ресторан для всех животных Парижа. Тулуз, Мари и Берлиоз открыли его месяц назад на месте старого заброшенного кафе.

Дзинь-дзинь!

На входной двери в кондитерскую висел колокольчик, который звонил всякий раз, когда кто-то входил. Сегодня от посетителей не было отбоя, поэтому колокольчик заливался звоном каждые несколько минут. На сей раз из парижского переулка в потайную дверь нырнула пара скунсов. Они тут же направились к стеклянной витрине. В ней располагался целый калейдоскоп ярких и аппетитных угощений на любой вкус. Скунсы попросили два чёрно-белых кекса, а заказ у них принял бульдог, который стоял за прилавком. Это был Пьер – добрый друг трёх котят. Он жил со своими хозяевами в апартаментах наверху и помогал малышам с кафе.

Тулуз окинул взглядом других гостей кафе, а затем посмотрел на своего брата Берлиоза, который как раз заканчивал играть на пианино очередную песню.

Возле музыкального инструмента за отдельным столиком сидел маленький ёжик. Он не отрываясь слушал мелодию.

– Не мог бы ты сыграть песню «Свернись в шарик и катись»? – попросил ёжик серого котёнка, когда музыка стихла. – Мама часто пела мне её в детстве.

– Прости, Спайк, я не знаю эту песню, – ответил Берлиоз. – Зато недавно я сочинил кое-что интересное, когда охотился на свой хвост. Послушай!

Пушистый музыкант снова заиграл, а ёжик стал довольно кивать головой в такт, не забывая откусывать свой пирожок с дождевыми червями.

Дождевые черви снова вернули Тулуза к размышлениям о речном береге.

– Точно!

Маленький художник всё же вспомнил цвет диких лилий. Он глубоко засунул лапу в баночку с розовой краской.

– У-ля-ля! – воскликнул кто-то. – Мари, какая прелесть!

Из-за этих криков и шума Тулуз потерял концентрацию, и его прекрасный цветок превратился в не очень прекрасную кляксу.

Кто-то хихикнул.

– А теперь ты попробуй. Сумеешь сделать вот такой завиток из красной глазури?

Мари сидела на столе позади прилавка и витрины – там располагалась кухня. Рядом с ней устроилась маленькая собачка – щенок французского бульдога с тремя коричневыми пятнами на спине. Собачка держала мешочек с красной глазурью и пыталась украсить «Сладкий гав». Это было одно из фирменных блюд Мари – большое собачье печенье в форме косточки с ванильно-йогуртовым кремом и ягодами.

Хлюп!

Одно неловкое движение, и красная глазурь забрызгала всё печенье, стол и... усы Мари!

Тулуз недовольно взглянул на бульдожку-поварёнка. Вот неумёха. Вообще-то художник здесь он. Почему его не попросили помочь с украшением десертов?

– О нет! – воскликнула собачка, уронив мешочек с глазурью. – Мари, мне так жаль! У меня получается из лап вон плохо.

Но беленькая кошечка только рассмеялась.

– Ничего страшного, Клоди, кое-что ты всё-таки украсила. Мне кажется, или мои усы теперь смотрятся гораздо эффектнее?

Она сняла большую каплю глазури со своего самого длинного уса, внимательно на неё посмотрела, а потом... мазнула Клоди по носу! Та хихикнула, снова схватила мешочек и брызнула красным на Мари.

– А ну прекратите! – возмутился Тулуз и спрыгнул со своего стула у мольберта. – Никто не захочет есть ваши заляпанные десерты.

– Ой, Тулуз, не будь таким букой, – протянула Мари. – Я обещала научить Клоди украшать печенье, пока она ещё здесь. Каникулы у дяди Пьера скоро закончатся, да, малышка? Хозяева Клоди вот-вот соберутся уезжать домой. – Мари похлопала собачку по лапке. – Я буду скучать по тебе, Клоди.

Тулуз оглядел подносы со «Сладкими гавами».

– Эй, а почему ты никогда не учила меня украшать десерты?

Мари рассмеялась.

– Потому что тебе никогда не нравилось печь, Тулуз. Кроме того, в кафе ты отвечаешь за искусство и выставки.

Рыжий котёнок грустно посмотрел на свой холст.

– Да, ты права. У меня, конечно, полным-полно всяких художественных дел, просто...

Тулуз вдохнул поглубже, собрал всю свою смелость и хотел было признаться сестре, что на самом деле с радостью бы научился печь и украшать десерты... Но Мари и Клоди уже не слушали его: они вернулись к своим сладким косточкам и хихикали над тем, что у них получилось.

Пушистый художник обречённо выдохнул, начисто вытер лапки о салфетку и направился к пианино, где Берлиоз как раз заканчивал играть свою новую песню.

Ёжик Спайк захлопал крошечными лапками и закричал:

– Браво! Браво!

– Спасибо, – поклонился Берлиоз, а затем обернулся к брату. – Ого, знаю этот взгляд. Кажется, он называется «Терпеть-не-могу-свою-сестру».

Тулуз оглянулся на Мари и Клоди, которые склонились друг к другу, шепчась и хихикая.

– Странно, что она так весело про-водит время с кем-то, кто...

– Не мы? – предположил Берлиоз.

Тулуз повесил ушки и хвостик.

– Я думал, что мы её лучшие друзья. И почему это Мари разрешает Клоди украшать «Сладкие гавы»? Бульдожка ведь даже не повар.

– Может быть, она просто не хочет отвлекать нас от рисования и музыки? – сказал Берлиоз. – К тому же ты вроде бы никогда не любил печь.

– Почему все без конца это повторяют? – проворчал Тулуз. – Я не любил, потому что никогда не пробовал. А теперь хочу. Выглядит весело.

Берлиоз улыбнулся, спрыгнул со своего круглого табурета и ткнул брата лапкой в нос.

– Тулуз, не ревнуй.

– Я и не ревную, – буркнул тот, недовольно отпихивая брата.

– Ну не знаю. По-моему, ещё чуть- чуть, и ты позеленеешь от ревности, как лягушка.