Стану тебе женой (СИ) - Бонд Юлия. Страница 47

Момент становится неловким. И это уже точно переходит рамки "не свидания".

Отдёрнув руку, смотрю на экран мобильника. В кафе мы уже целых полчаса, а я и не заметила.

– Извини, мне пора, – тянусь к сумочке, чтобы достать кошелёк, но Радмир меня опережает и сам рассчитывается за наш заказ. – Ты же говорил, это не свидание, значит, нечестно, если я не оплачу хотя бы половину заказа.

– Наташ, я к такому не привык. В моём присутствии ты за себя никогда платить не будешь, – ещё одна двусмысленная фраза бьёт меня будто электрическим током.

Может, зря всё это? Ну, в смысле, кофе и мороженое. Куда было проще, когда он жил где-то там, за пределами моей досягаемости.

Глава 25

– Красивые фотки, правда? – спрашивает Татьяна, стоя у меня за спиной и заглядывая через плечо.

– Правда, Тань. Просто супер. Ты здесь такая милая.

– Спасибо, моя хорошая. Мне и самой нравится.

– До сих пор не могу поверить, как ты уговорила Макарова на эту фотосессию. Признавайся. Приковала наручниками к батарее и угрожала не кормить, пока не согласится?

– Ой, да ладно тебе. Нормально всё было. Между прочим, фотосессия беременности – это идея Артёма, а не моя. Это же его первенец, он так долго его ждал, – опустившись на стул, подруга мечтательно подпирает рукой подбородок.

– Ага, сорок лет и первенец. Тебя, что ли, ждал?

– А кто его знает, может, и меня. А может, всего его бабы были какими-то не такими.

Я лишь улыбаюсь на эту фразу, вспоминая строчку из песни: “Все бабы как бабы, а моя богиня”. Это точно про Танюху. Она необычная, сколько лет её знаю. Смелая, решительная, всегда берёт быка за рога. Рядом с такой подругой можно ничего не бояться, это её все боятся на самом деле. Даже Островский называл Танюху “ведьмой в погонах”, в шутку, конечно же, но всё-таки.

– Да, кстати, – подпрыгнув со стула с грацией раненой лани, Таня уходит в коридор, но вскоре возвращается с небольшим конвертом, как для писем. – Это тебе.

– Что это? – вздёргиваю бровью, но конверт всё равно беру.

– Сюрприз. Открой и узнаешь.

– Тань, ты же знаешь, я не люблю сюрпризы.

– Угу, но этот тебе точно понравится.

Вскрыв конверт, рассматриваю небольшой сертификат, напечатанный на плотной глянцевой бумаге, покрытый ламинацией.

– Фотосессия? Серьёзно?

– А что тебя так удивляет? – ухмыляется Татьяна. – Ты когда в последний раз фоткалась у профессионалов в фотостудии, подруга? Не берём в счёт вторую фотографию в паспорте, которая вклеивается по достижению двадцати пяти лет.

– Не помню.

– Вот именно, не помнишь. Потому что это было хрен знает когда. А жизнь она же одна и ценить нужно каждый прожитый день. И момент ловить тоже нужно, пока ты ещё молодая и красивая.

– Скажешь ещё… Молодая и красивая, – смеюсь.

– Зря ты так, – фыркает Татьяна, – мужики всю жизнь возле тебя вьются, как венок.

– Ты хотела сказать, как сорняк. Но я же не огородница, полоть траву не собираюсь.

– Да, дамочка. Самооценка у тебя, – указывает рукой на плинтус, – вон где. И это всё бывший муж виноват, – на этом моменте я напрягаюсь, и Таня быстро добавляет: – Островский который. Он тебя ни в грош не ставил, гад такой.

– Давай не будем о нём, ладно? О покойниках сама знаешь, либо хорошо, либо никак. А то, что вы любили друг друга, так это все помнят.

– Угу, любили. Где-то очень глубоко в душе, – соглашается подруга и ненадолго переключает своё внимание на вазочку с конфетами, которую я быстро отбираю. – Ну отдай, а. Что за человек такой?!

– Ты слопала уже десять конфет. Хватит, а то будет плющить. Давай лучше яблочко порежу.

– Не хочу яблочко, – обиженно надувает губы, как малое дитя. – Лучше мне скажи за фотосессию. Я тебе совсем не угодила, да?

– Что ты, Тань? – поднявшись со стула, подхожу к подруге, чтобы обнять её со спины за плечи и чмокнуть в щеку. – Огромное тебе спасибо. Я очень благодарна. Сюрприз удался. Да и ты права, знаешь. Фоток хороших у меня нет, а так будет хоть что на памятник поместить.

– Дурочка! Скажешь же такое. Памятник, – громко возмущается. – Тебе ещё жить и жить. И замуж выходить, и детей рожать… Ой, прости, Нат. Я не хотела.

– Да всё нормально.

– Точно нормально? – переспрашивает Таня, примечая смену в моём настроении. Тема детей для меня очень скользкая по понятным на то причинам.

Из коридора доносится телефонный звонок и Таня ненадолго уходит. Возвратившись в кухню, виновато пожимает плечами.

– Карета подана. Извини, крошка, я поеду. Тёмыч уже у тебя под подъездом.

– Подняться не хочет? Я его варениками с клубникой угощу, – игриво улыбаюсь.

– Облезет. У него пузо больше, чем у меня. Куда ещё вареники?

– Да ладно тебе, ты же любишь пивные животики. Сама говорила, – Таня соглашается коротким “угу” и всё-таки топает в коридор обуваться.

Только успеваю провести подругу и закрыть за ней дверь, как слышится звонок. Кто-то пришёл.

Распахнув дверь, смотрю на молодого человека с огромным букетом метровых роз ярко-красного цвета.

– Добрый день, Сташевская Наталья? – спрашивает парень.

– Здравствуйте, да. Это я.

– Отлично. А это вам, – вручив мне букет, просит поставить подпись в журнальчике.

И когда я уже готова закрыть дверь, курьер возвращается с виноватым видом.

– Простите, пожалуйста. Это тоже вам.

Смотрю на небольшую коробку с не меньшим удивлением, чем на розы буквально несколько секунд назад. Интересно, а от кого всё это? Вариантов – вагон и маленькая тележка. Игорь. Славик. И Радмир.

Может, правду Таня говорила, ну в смысле, мужики вьются возле меня как венки? Возможно. По крайней мере, отсутствием внимания со стороны сильного пола я никогда не страдала. Но дело не в этом на самом деле. Дело в том, что любой из этих троих мужчин мне нафиг не нужен.

Правда, если цветочки всё-таки от Радмира, то зная его упёртый характер, весёлая жизнь у меня только начинается. Он же прохода не даст, пока своего не добьётся.

А я простила его… давно, но дважды в одну реку не войдёшь, как говорится.

Розы находят своё пристанище в большой напольной вазе, которая, к слову, впервые используется по назначению. Я купила её в прошлом году в качестве декора, когда обновила ремонт в коридоре. Но до сегодняшнего дня ваза всегда была пустой. И хоть мне дарили цветы, тот же Славик на прошлой неделе, но домой я их не приносила. Трудно сказать почему. Наверное, просто не хотела…

С коробкой гораздо сложнее. Мне морально трудно содрать с неё упаковочную бумагу и осмотреть содержимое. Сердце странно ёкает в груди. И пока пальцы аккуратно разрывают бумагу, я дышу через раз, уже зная, от кого всё это.

Коробка небольшая, легко помещается на ладони. Смотрю на содержимое, а горячие слёзы катятся по щекам. Обручальное кольцо. Моё! Я оставила его полтора года назад в доме Радмира, даже уже и не вспомню, куда именно его положила, но он, видимо, всё-таки нашёл его.

Воспоминания обрушиваются на меня потоком, как внезапный проливной дождь. От них не спрятаться и это точно. Часы счастья, минуты боли… Всё перемешивается в одну гремучую смесь, отчего горло сдавливает тисками.

А ещё есть записка. Его каллиграфический почерк, нетипичный для мужчины, будто каждую букву старательно выводил.

“Как видишь, из букетов у меня только розы, Наташа”

Сперва не понимаю, к чему эти слова. Перевариваю фразу, но в голове не возникает никаких ассоциаций. А потом взглядом натыкаюсь на какие-то бумажки. Вчитываюсь. И широкая улыбка расползается до ушей.

Господи, ну какой же дурак. Не могу поверить, что он всё-таки решился на это…

Результаты анализа крови на ИППП (инфекции, передающиеся половым путём) говорят о том, что Сташевский Радмир Вячеславович здоровый от слова “совсем”.

И что мне со всем этим делать?

Он же не думает, что я приму его с распростёртыми объятиями после этих справок, иначе зачем возвращает обручальное кольцо?