Страж и королева (СИ) - Алая Татьяна. Страница 10

— Отличный плащик, — хмыкнул Румей рядом, тоже щеголяя в новой отменной черной накидке.

— Думаю, что перчаточки тоже можно уже надеть, — пробурчал я, пряча лицо от непривычно холодного ветра, уже натягивая вторую часть подарка. Друг оценивающе цыкнул и надел свои, почти один в один похожие. Кончики его пальцев на мощных руках торчали очень несуразно, казавшись больше, чем нужно. Да и к самому ощущению нужно было привыкнуть.

— Ладно, модник, пойдем уже, — хмыкнул Румей, подталкивая меня в направлении лагеря, видневшегося среди редких деревьев внизу.

Тот оказался очень неплохо обжит. Неожиданно этот последний оплот земли стражей состоял из деревянных домиков, а не палаток, больше напоминая отдаленную заставу. А внутри мы нашли запасы еды и всего необходимого.

— А может мне тут остаться на все семь лет? — пошутил кто-то из ребят, собираясь у места, где разжигали костер. Затем вздохнул. — Хотя нет, меня любопытство съест, что там, в мире людей…

— Это место не только для нас, — сказал вдруг Соргос, строго посмотрев на шутника. — Тот, кто нуждается в помощи, дожидается здесь того, кто первым из стражей придет с этой или той стороны. Но мы редко покидаем наши земли без надобности, и ждать порой приходится долго. Поэтому запасы есть всегда и пополняются постоянно. А тот, кто жил тут, должен возместить взятое. Теперь располагайтесь. Сегодня вечером я многое должен рассказать. Но сначала нужно поохотиться, не будем тратить запасы. Да и вам будет полезно попрактиковаться.

Несколько парней тут же ушло за едой, а остальные молодые стражи собирали хворост, разжигали огонь в ожидании ужина, пополняли запасы. Когда все расселись, то Соргос посмотрел на парней и девушек, сидящих вокруг костра, и произнес:

— Все эти годы мы обучали вас всему, что знаем сами. Но в мире людей тоже все меняется, а потому вы можете встретить то, о чем не знаете, о чем не рассказывали. А может, о чем не знаем мы сами. Тут я могу посоветовать лишь довериться своему дару. Этот мир совсем другой, чем наш. И в первый раз будет страшно. Но вы не должны бояться. Вы все отличный стражи и отменно обучены! Я верю в вас и в нашу силу!

Мы молча прижали к сердцу ладони, жест уважения стража. Соргос довольно кивнул и сделал тоже самое. А затем продолжил:

— Пока не попадете туда, где люди, вы не поймете разницу наших миров. Но прошу, запомните главное! Вы должны защищать людей, а убить ведьму или колдуна можно лишь прикоснувшись к их сердцу силой огня. Прикосновением Стража.

— А зачем тогда мы учились пользоваться оружием, если все равно нужно коснуться? — чуть разочарованно спросила Кадиш. Ей всегда это давалось сложнее, поэтому в голосе девушки явно слышались обиженные нотки.

Неожиданно Соргос хитро улыбнулся.

— Но чтобы коснуться, надо обездвижить врага. А что может быть лучше, чем добрый клинок?

Все согласно закивали, а я вообще считал, что это самый сильный аргумент. Мне плохо представлялось, как я буду касаться, например, ведьмы. Проще снести ей голову или проткнуть сердце. Хотя наставники говорили, что так их не убить. Только Прикосновение Стража. И я быстрее хотел узнать это на практике.

«Хотя мне кажется, что без головы вряд ли кто выживет…», — был уверен я. — «А Прикосновению мы тренировались очень много, конечно, друг с другом. Кто знает, как оно будет с живым врагом?»

— А помимо самих источников зла, есть еще животные и люди, находящиеся под их чарами. Они тоже не очень захотят излечиться и будут сопротивляться. Вы должны защищать их так, чтобы не навредить. Спасти, а не покалечить. Тоже помните это. Ваш долг сделать максимум, чтобы излечить их от чар, даже если будет опасность для самого себя. Лишь сам страж принимает решение, достаточно он сделал для этого или нет. Он сам себе судья. На все годы, что вы будете в землях людей и когда вернетесь домой, ведь муки совести могут преследовать всю жизнь.

Тихий вздох раздался почти у всех нас в осознании ответственности. Но наставник сжалился и стал рассказывать истории о своем служении и о других стражах. Мы завороженно слушали, а я не понимал, почему нам не говорили все это раньше. Хотя подумав немного, понял, что не чувствуя дар, все это было бы бесполезной информацией, которая бы быстро забылась. А сейчас мы даже не дышали, слушая Соргоса, уйдя спать почти перед рассветом.

Утро наше новой жизни пришло с туманом и изморозью. Белый иней серебрил траву, когда мы все распрощались и стали расходиться от мест стоянки как лучи в разных направлениях. Обнявшись с Румеем и улыбнувшись остальным, я пустился в мой семилетний путь.

Мне досталась дорога на северо-запад, и я был рад тому, что видел впереди. Стоя на пригорке и изучая дорогу, где впереди виднелся лес, а затем равнина, на которой в дымке утра стояла деревня, я радостно вздохнул. Моя первая деревня. И мне хотелось надеяться, что там встречу свою первую ведьму… Сомнений, что одолею, не было.

Ближе к вечеру я достиг ворот первого в моей жизни поселения людей и застыл, оглушенный ощущениями, обрушившимися на все мои органы чувств.

Глава 8

Глава 8

Это был не шум или громкий звук, а ощущение, будто все мои чувства и эмоции вмиг обострились, доведенные до максимума. Словно я залез в пещеру с ядозубами, и десятки испуганных животных выпустили одновременно свои иглы, жалящие меня теперь и приносящие боль. Злость, зависть, ненависть, обида, отчаяние, печаль, надежда и многое другое. Сгусток множества различных эмоций обрушились, оглушая так сильно, что я схватился за голову. Это ощущалось физически, терзая тело и мучая разум, а перед глазами был словно черный полупрозрачный дым. Тот витал в воздухе везде, двигаясь и перемещаясь. В нем было сложно дышать, кожу кололо, а глаза жгло. Оцепенело стоя посередине улицы, не в силах вдохнуть или выдохнуть, я вдруг осознавал, что так могу погибнуть, даже не начав служение. Не видя другого выхода и вспомнив последние слова Соргоса и отца, я просто закрыл глаза, погружаясь разумом внутрь себя. В отчаянной попытке спастись пытался ощутить дар внутри как единственное, что могло помочь. Веря в это. Мне больше ничего не оставалось. И тот почти сразу отозвался как ласка матери. Мне сразу же стало легче, я начал дышать, а мышцы расслабились. Все то, что еще секунду назад вызывало удушающую панику, ушло, став почти незаметным, скорее просто неприятным неудобством.

— Ох, — невольно вырвался вздох облегчения, и я опять открыл глаза. Лишь мутная темная дымка так и продолжала витать в воздухе вокруг тяжелыми нитями, теперь не причиняя вреда, а дар внутри дал понимание, что их вижу только я. Голова еще кружилась от испытанного, но чувства приходили в норму, придавая уверенность. И вот я уже шел по улице, разглядывая деревушку и прохожих с огромным любопытством.

Та была небольшой, достаточно бедной, но ухоженной. Дома низкие, темные, а улица упиралась в дом повыше, похожий на постоялый двор с харчевней. В животе сразу голодно заурчало, и я решительно направился туда, подумав, что это отличное место немного узнать и о людях, и об их нуждах. Проходящие мимо были одеты намного более пестро, чем я привык. Тому, кто носил только черное, цветные одежды казались нелепыми, а многоцветие неожиданно раздражало. На первый взгляд внешне я не видел сильной разницы между нами, разве что цвет волос у людей был значительно светлее. Да и цвет глаз разнообразнее: и зеленые, и карие, попадались даже голубые.

Когда я вошел внутрь, то в нос сразу ударил запах кислого напитка, тяжелый запах похлебки и свежих хлебных лепешек. От последнего заурчало в животе лишь сильнее, так что, не мешкая, я сел за большой деревянный, грубо сколоченный стол и только тут понял, что вокруг повисла странная тишина. Это удивило.

«Они разве не видели стражей? Ведь мы тут наверняка частенько бываем», — недоумевал я, кожей ощущая напряженность вокруг. Да и подходить ко мне никто не спешил.

— Эй, хозяин! Здесь кормят? — спросил я полного человека, застывшего в сторонке с фартуком на пузе.